Страдания и Звёздный свет
Шрифт:
— Кэл, — задыхался я, когда он посмотрел на меня из-под ресниц, тяжело дыша. — Я не вижу выхода из этой ситуации.
— Мы всегда выкручивались, — прохрипел он, хотя его слова были окрашены сомнением. Чувак, я сильно налажал, раз уж речь зашла о нем. Неужели мы действительно так собирались покинуть этот мир? У меня должна была быть целая вечность, чтобы разобраться с ним, но теперь мне казалось, что над моей головой тикают часы, и у нас остаются считанные секунды.
— А что, если на этот раз не получится? — я озвучил свой глубочайший страх, и его горло сжалось, когда еще одну фейри подтащили к нему, девушка брыкалась и боролась с силой нимф, но это
Калеб перевел взгляд на нее, и от потребности в крови у него свело челюсти и напряглись плечи. Он не сможет сопротивляться, когда ее порежут, независимо от того, насколько он силен; в конце концов, Вампиры всегда были рабами одной вещи.
Я знал, что сейчас, возможно, мой последний шанс сказать Калебу все, что я так долго скрывал, но между криками о помощи, ужасом, пронизывающим атмосферу, и безнадежностью, которая опускалась на всех нас, как темное облако, я не мог подобрать нужные слова. Я не хотел, чтобы его последнее воспоминание обо мне было каким-то эгоистичным заявлением. Я хотел, чтобы он вспоминал каждый хороший момент, который мы разделили, и всю жизнь, которую мы прожили вместе, даже если этого было недостаточно. Даже если все наши планы и мечты о будущем умрут здесь и сейчас вместе с нами, по крайней мере, у нас были хорошие времена. По крайней мере, у нас были годы смеха и радости между всеми трудностями, с которыми мы столкнулись вместе. Я, он, Макс и Дариус. Нас всегда было четверо, и так же будет, когда мы окажемся за Завесой.
— Мы всегда отправлялись в приключения вместе, — выдавил я из себя, стараясь не сбиться с дыхания, хотя казалось, что мои легкие вот-вот разорвутся.
Калеб решительно кивнул. — Мы никогда не оставляли друг друга.
— Смерть всегда должна была стать последним, с чем мы бы столкнулись. И если это случится сейчас, то это гораздо раньше, чем я хотел. Черт, я думал, что у нас есть вечность. В детстве я думал, что мы вчетвером непобедимы, и я уверен, что так и было до сих пор.
— Это еще не конец, — прорычал Калеб, бросив на меня свирепый взгляд, который приказывал мне не сдаваться. — Дариус знает, где мы. Он вернется.
— Я знаю. Но на случай, если у звезд другие планы, я хочу, чтобы ты знал, что для меня чертовски большая честь столкнуться с этим вместе с тобой, — тяжело сказал я, и выражение его лица исказилось, когда он увидел мое принятие того, что нас ждет.
— Может быть, за звездами нас ждут новые приключения, — пробормотал он, когда девушка опустилась перед ним на землю, ее рука была рассечена серебряным лезвием.
Зрачки Калеба расширились, и он хищно припал к ране, не в силах бороться с тягой своего Ордена. Мой взгляд обратился к Максу, и я обнаружил, что он смотрит на меня всезнающими глазами, а на его лице застыло прощальное выражение. Клянусь луной, я обожал это лицо, каждый его дюйм. Он был одним из лучших друзей, которые у меня когда-либо были. Он был тем клеем, который держал нас всех вместе, тем, кто делал все хорошо. И это не имело никакого отношения к его дарам Сирены. Это был он. Только он. Его преданность не знала границ, и он прошел бы от одного конца этой вселенной до другого ради своих братьев. Его семьи. Я бы, черт возьми, сделал то же самое для него.
Он кивнул мне, и нам не нужно было говорить друг другу никаких слов. Это было признание всего, чем мы когда-либо были друг для друга, и обещание следовать друг за другом во всем, что придет после смерти.
Я смотрел на звезды, пока мои ноги грозили подкоситься, и не видел в их сверкающих глазах милосердия ко мне. Но
Я почувствовал изменения в мире, от которых дрожь пробежала по позвоночнику, чувство знания наполнило меня, как будто звезды предлагали мне заглянуть в наше будущее.
Конец приближался. Я чувствовал его повсюду.
Ветер сурово хлестал меня по щекам, пламя моих крыльев было единственным средством борьбы с ледяным холодом, пока мы с Джеральдиной летели на юг.
Мы оставили бурю позади, раскаты грома давно стихли вдали, и ночь окутала нас, пока мы летели.
— Вон там, моя королева! — крикнула Джеральдина, вытянув перед собой руку, указывая на какую-то точку на горизонте, которую я не могла разглядеть. Возможно, это был дар ее зоркого глаза или просто инстинкты, но я не собиралась сомневаться.
Я обдумала все возможные способы борьбы с тем, что ожидало нас в поместье Лайонела Акрукса, прежде чем поддаться реальности того, что я уже знала.
Я была слишком зла для тонкой игры, слишком полна ярости для спокойствия, у меня не было ни терпения для хитрости, ни времени для осторожности.
Я была яростью, получившей крылья, горем, получившим силу, и властью, получившей жизнь.
Кто бы ни ждал нас в этом месте, лучше бежать, чем пытаться противостоять тому аду, который я принесла с собой.
Я сильнее забила крыльями, магия воздуха, державшая Джеральдину в своей хватке, устремила ее вперед с моей скоростью, а я вложила свою силу в невидимые узы, связывавшие нас.
Поместье Акрукс вырисовывалось на горизонте как раз в тот момент, когда начало всходить солнце, ослепительный свет нового дня давал мне прикрытие, когда я поворачивала нас, чтобы приблизить его пылающие лучи к моей спине.
— О, в долине плодов моих чресел милая Петуния восстанет и потребует своего лосося, — взывала Джеральдина, взяв в руку свой цеп и начав размахивать им, готовясь к бою.
Я подняла нас выше, наложив на глаза заклинание, улучшающее зрение, и увидела под нами раскинувшуюся территорию дома семьи Акрукс, огромный особняк, сидящий, как паук, в самом центре.
Вокруг него все еще стояли заграждения, но я держала нас высоко над ними, пряча в лучах утреннего солнца. Мы смотрели вниз на группу фигур, сгрудившихся в аляповатом дворе в задней части поместья, каменные Драконы, окружающие ужасы, происходящие под нами.
— Что это? — задохнулась я, мой взгляд упал на полосу тьмы, которая пульсировала и гудела вместе с тенями в центре пространства, а фейри вокруг нее выглядели как служители какого-то безбожного алтаря.
— О, мои лепестки, — вздохнула Джеральдина, ее голос почти потерялся в бушующем ветре, когда я использовала свою магию, чтобы создать воздушную платформу, на которую она могла встать со своей стороны. — Разлом.
Мое сердце свободно упало, когда это осознание поразило меня, фигуры, окружавшие эту темную пропасть, больше не выглядели как поклоняющиеся, когда я осознала реальность того, кем они были. Рабы.