Страдания юного Вертера. Фауст (сборник)

фон Гёте Иоганн Вольфганг

Астролог

Я понял наконец. Названье сцены, Как видно: «Похищение Елены». [147]

Фауст

Как «похищенье»? Разве я не в счет? Я разве не сжимаю ключ чудесный, С которым совершил я переход Чрез ужасы пустыни неизвестной И ненадежность области другой? Здесь мир действительности без притворства. Здесь сам я стану твердою ногой И с духами вступлю в единоборство. Здесь собственный

мой дух сплотит тесней Двоякий мир видений и вещей. Спасти ее! Не дать ей скрыться с глаз! Счастливый случай вновь не повторится, Ее не вызвать в следующий раз. О Матери, зову на помощь вас! Узнав ее, нельзя с ней разлучиться.

147

«Похищение Елены» – название слабой пьесы александрийского поэта Калифоса (V в.).

Астролог

Стой, Фауст, стой! Не помнит ни о чем! Схватил ее, и расплылась фигура. Он юноши касается ключом. О Фауст! Ты нас всех погубишь сдуру!

Взрыв. Фауст падает наземь. Духи обращаются в пар. [148]

Мефистофель

(взваливая Фауста на плечи)

148

Духи обращаются в пар – от прикосновения Фауста, позабывшего, что перед ним не живые Парис и Елена, а сотворенные Матерями прообразы, по подобию которых были созданы подлинные Елена и Парис.

Ну вот тебе! Какие недотроги! Нет, черту с дураком не по дороге.

Темнота. Переполох.

Акт второй

Тесная готическая комната с высокими сводами, когда-то Фаустова, в том виде, в каком он ее оставил

Из-за занавески выходит Мефистофель. Когда он ее отдергивает, оглядываясь назад, в глубине становится виден Фауст, лежащий без движения на старой прадедовской кровати.

Мефистофель

Лежи, несчастный, в забытьи. Кого ошеломит Елена, Отдаст ей помыслы свои И уж не вырвется из плена. Хожу по комнате и в ней Встречаю прежнюю картину. Раскраска окон лишь темней Да больше стало паутины. Все тут – до высохших чернил, Бумаги и пера огрызка, Которым Фауст закрепил Диаволу свою расписку. В пере остался крови след Как бы напоминаньем старым. Реликвий редких кабинет Гордился б этим экземпляром. И шуба на крюке цела, — Я в ней над новичком смеялся, — Он, верно, до сего числа В услышанном не разобрался. Сниму одежду на меху. Ведь только в одеянье этом Вы можете с авторитетом Молоть любую чепуху. Но что ученому дано, То черту не разрешено.

Снимает и встряхивает меховой плащ, из которого вылетают моль, кузнечики и прочие насекомые.

Хор насекомых

С приездом, с приездом, Старинный патрон: Твоим появленьем Наш рой привлечен. Ты сеял нас редко Числом

небольшим, И тысячью тысяч Теперь мы кишим. Таинственно скрытен Лукавец и плут, А вши прямодушно Наружу ползут.

Мефистофель

Рад видеть этот молодой приплод. Вы только сейте, урожай придет. Еще раз плащ встряхну. Поодиночке Взлетает моль из ветхой оболочки, Жучки, букашки, живо по углам! Скорей запрячьтесь глубже в старый хлам! В забытые глухие закоулки, На дно пустой рассохшейся шкатулки, Между горшечных пыльных черепков, В пергаменты, в глазницы черепов. Под этой гнилью и негодным ломом Естественно водиться насекомым.

(Надевает плащ.)

Накину вновь я этот балахон, Как будто важным званьем облечен. Но мало называться принципалом, Иметь студентов надо под началом.

Звонит в звонок, издающий гулкий пронзительный звук, от которого содрогаются стены и сами собой отворяются двери.

Фамулус

(шатающейся походкой входит по длинному и темному коридору)

Гул приводит в содроганье Лестницу и стены зданья. Молньи блещут в окнах дома, И трясется пол от грома. Под влияньем отголоска Сверху сыплется известка, Двери сами силой крена Отворяются мгновенно. В Фауста былом наряде Великан какой-то сзади Подзывает, улыбаясь, Но от страха я шатаюсь. Как мне быть? Бежать? Остаться? Что грозит мне? Как дознаться?

Мефистофель

(кивая ему)

Войдите. Ваше имя – Никодим?

Фамулус

Действительно. Молитву сотворим.

Мефистофель

Ну, это мы оставим.

Фамулус

Как мне лестно, Что имя вам мое небезызвестно.

Мефистофель

Так, несмотря на возраст пожилой, Еще вы студиозус, милый мой? Иной к штудированью пристрастится И уж не знает этому границы. Большое множество простых умов Живет постройкой карточных домов, Хотя при жизни даже самый стойкий Доводит редко до конца постройку. Но доктор Вагнер – разговор иной. Учитель ваш, прославленный страной, — Единственный ученый по призванью, Который ежедневно множит знанья. Живая любознательность к нему Притягивает слушателей тьму. С вершины кафедры он объявляет Всему, что было раньше, пересмотр, И сам ключами, как апостол Петр, Земли и неба тайны отмыкает, Все признают его ученый вес, Он затмевает остальных по праву. В лучах его известности исчез Последний отблеск Фаустовой славы.