Страхи мудреца. Книга 1
Шрифт:
Так что я склонился над ее рукой в глубоком поклоне и слегка коснулся губами ее запястья. Придворные манеры мне прививали с малолетства, так что я знал, что делаю. Согнуться пополам всякий может, а вот поклониться как следует — это надо уметь.
Мой поклон был изящен и подобострастен, а касаясь губами ее кисти, я еще легким взмахом запястья откинул в сторону полу плаща. Последнее особенно сложно, у меня ушло несколько часов тщательных репетиций перед зеркалом в ванной на то, чтобы движение выглядело достаточно
Денна сделала реверанс, грациозный как падающий лист, отступила назад и встала рядом с аристократом.
— Квоут, перед вами лорд Келлин Вантенье. Келлин, это Квоут.
Келлин смерил меня взглядом, составив обо мне исчерпывающее мнение быстрее, чем вы бы успели перевести дух. На лице его отразилось пренебрежение, он кивнул. Не то чтобы я прежде не встречался с презрением — я и сам удивился, как меня это задело.
— К вашим услугам, милорд!
Я отвесил вежливый поклон и слегка повел плечом, так чтобы плащ сполз, выставив напоказ мои талантовые дудочки.
Он уже хотел было отвернуться с отработанным равнодушием, как вдруг его взгляд упал на серебряную брошь. С точки зрения ювелирного мастерства она не представляла собой ничего особенного, но здесь она значила много. Вилем был прав: в «Эолиане» я был аристократом.
И Келлин это знал. Мгновение поразмыслив, он поклонился в ответ. Ну, не столько поклонился, сколько кивнул. Достаточно низко, чтобы не показаться нелюбезным.
— Вашим и вашего семейства, — ответил он на безупречном атуранском. Голос у него был ниже, чем мой, теплый бас с легким модеганским акцентом, который делал его слегка певучим.
Денна склонила голову в его сторону.
— Келлин учит меня игре на арфе.
— Я пришел сюда, чтобы получить дудочки, — сказал он. В его низком голосе не было ни капли сомнения.
Когда он заговорил, дамы за соседними столиками развернулись и уставились на него голодными глазами из-под полуопущенных век. На меня его голос произвел противоположное действие. Мало того, что этот негодяй богат и хорош собой! Но иметь при этом еще и голос как мед, намазанный на теплый хлеб, — это уж совершенно непростительно. При звуке этого голоса я почувствовал себя как кот, которого схватили за хвост и гладят мокрой рукой против шерсти.
Я огляделся.
— А где же ваша арфа?
— Я ее с собой не ношу, — сухо отвечал он. — Ведь я играю на пенденхайле, короле инструментов.
Я набрал было воздуху для ответа, потом передумал и закрыл рот. Большая модеганская арфа была королем инструментов пять сотен лет тому назад. В наше время это не более чем устаревшая диковинка. Но я не стал ввязываться в спор, ради Денны.
— Вы хотите попытать удачи нынче вечером? — спросил я.
Келлин слегка прищурился.
— Когда играю я, об удаче речи не идет. Но нет. Нынче я наслаждаюсь обществом леди Динель.
Он поднес руку Денны к
— Полагаю, здесь я буду в достойном обществе.
Я взглянул на Денну, но она избегала встречаться со мной глазами. Она склонила голову набок и теребила серьгу, которая до сих пор скрывалась у нее в волосах: маленькую изумрудную капельку того же цвета, что подвеска у нее на шее.
Келлин еще раз окинул взглядом меня. Одежду не по росту и не по размеру. Волосы, слишком короткие, чтобы сойти за модную прическу, и слишком длинные, чтобы не выглядеть растрепанными.
— А вы, я полагаю, играете… на дудке?
Самый дешевый инструмент.
— На флейте, — ненавязчиво поправил я. — Но нет. Я предпочитаю лютню.
Он вскинул брови.
— Вы играете на придворной лютне?!
Моя улыбка сделалась несколько напряженной, невзирая на все мои усилия.
— Нет. На дорожной.
— А-а! — воскликнул он, рассмеявшись, как будто ему вдруг все стало ясно. — Народная музыка!
Я и это ему спустил, хотя не так легко, как прежде.
— У вас уже есть места? — радушно спросил я. — Мы с друзьями заняли внизу столик с хорошим видом на сцену. Не изволите ли к нам присоединиться?
— Нет, у нас с моей спутницей, — Келлин кивнул в сторону Денны, — свой столик на третьем ярусе. Я предпочитаю то общество, что собирается повыше.
Денна, стоявшая позади него, выразительно закатила глаза.
Я с каменным лицом отвесил ему любезный поклон — немногим более чем кивок.
— Что ж, не стану вас задерживать.
И обернулся к Денне.
— До свидания, госпожа моя. Могу ли я как-нибудь вас навестить?
Она вздохнула, ни дать ни взять светская дама, не чающая, как избавиться от докучливого собеседника, и лишь глаза ее по-прежнему смеялись над всем этим нелепым и напыщенным разговором.
— Не поймите меня неправильно, Квоут. В ближайшие несколько дней я занята донельзя. Впрочем, вы можете нанести мне визит ближе к концу оборота. Я остановилась в «Седом человеке».
— Вы так добры! — ответил я и поклонился ей, куда искреннее, чем Келлину. На этот раз она закатила глаза, глядя на меня.
Келлин взял ее под руку, развернувшись при этом ко мне плечом, и оба направились прочь. Глядя, как они небрежно продвигаются сквозь толчею, нетрудно было поверить, что это заведение принадлежит им или они как минимум подумывают приобрести его вместо летнего домика. Да, только прирожденные аристократы умеют двигаться с такой ленивой небрежностью, будучи уверены в глубине души, что весь мир существует лишь затем, чтобы им было удобно. Денна изумительно это имитировала, ну а для лорда Келлина Морда Кирпичом это было естественно как воздух, которым он дышал.