Страхи мудреца. Книга 2
Шрифт:
Я не стал читать ему нотации. Как ни востер я был на язык, он, скорее всего, все равно не стал бы меня слушать. Вместо этого я подождал, пока он задрыхнет, вылил остатки дрега в костер и оставил бутылку воткнутой в угли, чтобы он нашел ее поутру. После этого Дедан перестал отпускать уничижительные замечания на мой счет и погрузился в ледяное молчание. Разумеется, это было большим облегчением, но тем не менее я понимал, что это дурной знак.
Приняв в расчет нарастающее раздражение, я распорядился, чтобы теперь все искали следы в одиночку. Отчасти я принял такое
Я вернулся в лагерь, промокший и несчастный. Как выяснилось, башмаки, что я купил в Северене, не были ничем промазаны и впитывали воду, как губка. По вечерам я их быстро просушивал при помощи костра и аккуратно использованной симпатии. Но стоило мне пройти хотя бы три шага, как башмаки тотчас промокали снова. Так что я, помимо всего прочего, целый день вынужден был таскаться с мокрыми ногами.
Шел двадцать девятый день нашего пребывания в Эльде, и, поднявшись на холмик, за которым скрывалась наша очередная стоянка, я увидел, что Дедан с Геспе сидят по разные стороны от костра, старательно игнорируя друг друга. Геспе смазывала свой меч. Дедан от нечего делать ковырял землю заостренной палкой.
Мне и самому было не до разговоров. Надеясь, что они и дальше будут молчать, я, не здороваясь, подошел к огню.
Огонь потух.
— Эй, а что у нас с костром?
Дурацкий вопрос. Что с костром, было и так очевидно. Костер прогорел до мелких угольков и сырого пепла, потому что никто его не поддерживал.
— Сейчас не моя очередь за дровами идти! — подчеркнуто сказала Геспе.
Дедан снова ткнул палкой в землю. Я обнаружил у него под глазом наливающийся синяк.
Больше всего на свете мне сейчас хотелось похлебать чего-нибудь горячего и десять минут посидеть у костра, чтобы просушить ноги. Это не сделало бы меня счастливым, но это позволило бы мне почувствовать себя куда лучше, чем я чувствовал себя весь этот день.
— По-моему, вы двое даже в кусты сходить не можете без посторонней помощи! — бросил я.
Дедан зыркнул на меня исподлобья.
— Это ты к чему?
— Когда Алверон поручал мне это дело, он дал понять, что отправляет со мной взрослых людей, а не бестолковых школяров!
— А че она!.. — вскинулся Дедан.
Я оборвал его на полуслове:
— Мне плевать, «че она»! Мне плевать, из-за чего вы повздорили! Мне плевать, чем она в тебя кинула! Мне не плевать, что у вас костер погас! Тейлу всевышний, да от ученой собаки и то проку было бы больше!
На физиономии Дедана застыла знакомая воинственная мина.
— А может, если бы…
— Заткнись! — рявкнул я. — Я лучше стану слушать ослиный рев, чем тратить время на твои сказки! Когда я возвращаюсь в лагерь, я рассчитываю найти костер и горячий ужин! Если вам это не по силам — что ж, я пойду
Дедан вскочил на ноги. В кронах над нами зашумел ветер, по земле забарабанили тяжелые капли.
— Слышь, детка, ты напрашиваешься на угощение, которого тебе не переварить!
Он стиснул кулаки. Я сунул руку в карман и нащупал восковую куклу Дедана, которую изготовил несколько дней тому назад. Под ложечкой у меня засосало от страха и ярости.
— Вот что, Дедан: попробуй сделать хотя бы шаг в мою сторону, и я нашлю на тебя такие муки, что ты станешь молить меня о смерти!
Я смотрел ему прямо в глаза.
— Сейчас ты меня только рассердил. Лучше не пробуй разозлить меня всерьез!
Он остановился. Я буквально слышал, как он припоминает все когда-либо слышанные истории о Таборлине Великом. Огонь и молнии… Повисло тяжелое молчание. Мы, не мигая, смотрели друг на друга.
По счастью, тут в лагерь вернулся Темпи, и это разрядило напряжение. Я, чувствуя себя несколько глупо, подошел к потухшему костру, посмотреть, сумею ли я разжечь его заново. Дедан потопал в лес, хорошо, если за дровами. Сейчас мне было уже все равно, что он там принесет, реннел или что другое.
Темпи сел у потухшего костра. Быть может, не будь я так озабочен, я бы и заметил, что он ведет себя как-то странно. А может, и нет. Настроение адема угадывать трудно, даже такому полуобученному варвару, каким был я.
Мало-помалу возвращая костер к жизни, я начал жалеть о том, как повел себя. Это было единственное, что помешало мне наорать на Дедана, который приволок охапку мокрого хвороста, швырнул его рядом с еле воскрешенным мною костром и все разворотил.
Вскоре после того, как я во второй раз заново развел костер, вернулся Мартен. Он сел у костра и протянул руки к огню. Глаза у него потемнели и запали.
— Тебе не полегчало? — спросил я.
— Ага, как же!
В груди у него слышались влажные хрипы, хуже, чем с утра. Мне не нравилось, как он дышит. А вдруг у него воспаление легких? А вдруг начнется лихорадка?
— Давай я тебе травок заварю, дышать легче станет, — предложил я без особой надежды. До сих пор Мартен неизменно отвергал все мои попытки помочь.
Он поколебался, потом кивнул. Пока я грел воду, Мартена начал бить кашель, и кашлял он почти минуту. Если дождь сегодня не перестанет, придется нам вернуться в городок и ждать, пока он не оправится. Нельзя допустить, чтобы он свалился с воспалением легких или выдал нас своим кашлем разбойничьим часовым.
Я протянул ему отвар. Темпи, сидевший у костра, пошевелился.
— Я сегодня убил двух людей, — сказал он.
Воцарилось ошеломленное молчание. По земле вокруг нас барабанил дождь. Костер шипел и плевался.
— Чего? — переспросил я, не поверив своим ушам.
— На меня напали два люди из-за леса, — спокойно сказал Темпи.
Я потер затылок.
— Черт тебя побери, Темпи, что ж ты сразу-то не сказал?
Он посмотрел мне в глаза и очертил пальцами непонятный кружок.