Страховщики
Шрифт:
— Ах ты, гадина, по-хорошему не хочешь?
За спиной желтокожего Хамада взмахнул мечом…
Отскочить ему было некуда, но купец и не стал скакать — наклонился, пропуская лезвие над собой, и с разворота ногой ударил Хамаду в бок. Удар пяткой под мышку сбил атамана, словно тот стал простой деревяшкой. Мгновения не пошло, как он уже лежал на траве и громко шипел от боли. Купец бросил на него взгляд и что-то негромко крикнул.
Явно не помощи просил. Ефальтий понял этот птичий вскрик по-своему.
— Говорить сперва научись, желтомордый, а уж потом пощаду
Хамада прошипел сквозь зубы:
— Чего смотрите? На ножи его!
Иноземец присел, словно собрался обделаться от страха, только ничего похожего не случилось. Теперь он заорал громко, требовательно, словно грозил чьим-то гневом, а может быть, наоборот, прощения просил. Полуприсев на вытянутой ноге, он кувыркнулся вбок и ногой же въехал Рэху в грудь. Тот от удара попятился, но желтый не дал ему отступить. Звонко выкрикнув что-то вроде «Йая!» он рукой коснулся его шеи и Рэх в момент, словно душу потерял, свалился в траву.
Ефальтий остановился, но тут же рванулся вперед. Подумаешь, удивил — рукой душу вынул! А может, Рэх и души-то не имел? Всегда он слабаком был — с третьего кувшина и под стол… А вот так если, с размаху? Хех!
Купец прыгнул назад, сминая спиной листву, и Ефальтий прыгнул следом, чтоб разрубить увертливого купчишку, только купцу повезло, а Ефальтию — нет. Тот знал, что делал. Откинулся назад, руками отводя ветку, словно тетиву лука, и разбойник хлестко получил по лбу. На мгновение Ефальтий замешкался, отступил, и этого купцу хватило. Он прыжком приблизился, встал вплотную и коротким ударом отправил атаманова друга в беспамятство…
На мгновение не больше, но…
Сдвинуться с места он не мог и поэтому лежа, сквозь слезы, Ефальтий видел, как купец расправляется с товарищами. Не подобрав ни меча, ни ножа он только руками и ногами то резко, то плавно касался их, каким-то чудом оставаясь невредимыми среди мелькающих то тут, то там мечей и ножей.
Пришедший в себя Рэх в нешуточной злобе махнул секирой, а купчик, вместо того, чтоб уклониться, наоборот, словно жизнь свою не ценил, шагнул вперёд и одним ударом переломил рукоять и ткнул незадачливого убийцу пальцем в грудь. Тот замер, так и не выдохнув ругательство, что хотел выплюнуть и пробитым рыбьим пузырем опустился на траву. Купчик крутанулся на пятке и как раз успел остановить Хамаду, что очухался и решил лично покровянить руки. Теперь пятка попала атаману в лоб, и он не вскрикнув, улетел в кусты.
Дрался жёлтый так, что не драка получилась, а непонятно что — он ведь и кулаком никого не тронул. Все больше ладонями, да ногами, а ведь к такому и с мечом не поступишься. Рэх заполз сзади… Удар, прыжок еще удар и снова Рэх отлетел от желтокожего, только теперь не в кусты, а со всего маху пропечатался к дереву…
Великий Карха! Такого бы в ватагу — цены б такому соратнику не было бы!
Кривясь от боли, Хамада поднялся и крикнул.
— Всем стоять. Отойти от него…
— Ты чего, — прохрипел таки не разогнувшийся Ефальтий.
— Я сам…
Ослушаться атамана никто не посмел. Кто еще остался на ногах, отошли осторожно. Купец остался
Хамада поднял с земли оброненный кем-то меч и, глядя желтому в глаза, кивнул на другой, что лежал у него за спиной. Тот не понял, наверное, и вместо меча подобрал две палки от древка Рэховой секиры.
— Ну, как хочешь, — сказал Хамада. — ты сам выбрал…
Он поднял меч над головой и легко, кистью крутанув его, вдруг обрушил лезвие на врага…
Как это у него получилось? Непонятно. Он словно колдовством каким-то проник сквозь лезвие и очутившись в шаге от Хамады одной палкой стукнул того по руке, а потом обеими — по бокам, словно в барабан стучал и еще раз по голове. Хамада охнул. Меч его подброшенный неведомой силой упорхнул в кусты, а сам атаман опрокинулся навзничь.
— Колдун! — выдохнул Гуравчик. — Колдун!!!!
…Компания у меня подобралась неплохая.
Совсем рядом, не более чем в сотне шагов, грустно опустив хоботы излучателей, стояло пять разбитых машин. Не груд железа, которого вокруг тоже хватало, а настоящих киберов, правда, к счастью, покореженных до полной неспособности двигаться. Рядом с ними, чуть в стороне стоял шестой, это вообще смотрелся как новый, но к счастью это только казалось. Я, пока устраивался, немного подвигал железо, но он на это и башни не повернул.
Вообще-то за сутки, что прошли с того момента, когда мы уложили в землю последний брикет эксплозива, картина тут разительно изменилась.
То, что я видел, нехорошо походило на полевую ремонтную мастерскую.
Пока мы отсутствовали, оставшиеся на ходу киберы стащили в одно место все, что могло пригодиться «крысам» и оставили до лучших времен. О том, что наши враги верили, в то, что такие времена настанут, говорили «крысиные» следы вокруг. Ну, да ладно. Я погладил цилиндрический бок ракеты. В моих руках сейчас имелась возможность изменить будущее в нашу пользу.
Мы с пусковым комплексом пристроились на одной из куч железного хлама. Ракета смотрела прямо в набитую взрывчаткой яму, а я ждал гостей. Ждал с нетерпением, так как НАЗ уже тридцать секунд пикал в эфире, скликая к себе самодвижущиеся механические чучела. Гладя пальцем фиолетовую кнопку, я считал секунды и радовался тому, как устроился. Лежать БЫЛо не особенно удобно, но уходить с кучи я не хотел — если уж мы рассчитывали раскурочить такую небьющуюся вещь, как кибер, то от взрыва могло не поздоровиться и самому взрывнику. То есть мне, а куча могла хоть как-то прикрыть от взрывной волны.
Секунды проскакивали одна за другой. Маячок НАЗа орал, в полную силу, внутри неподвижных киберов что-то нехорошо звякало и, наконец, впереди послышался шум. Не знаю, кому говорить отдельное спасибо, за этот грохот — то ли конструкторам, то ли «Солнечной короне» за хитрую посадку, но и в этот раз я услышал своего противника раньше, чем увидел.
Кибер остановился шагах в пятидесяти.
Он стоял боком, вполне узнаваемый, но, увы, неуязвимый. Седьмой номер. Старый знакомый. Еще по туземному городку.