Страна грез

Райс Луанн

* * *

Прячась от снежной бури, Дэвид и Сейдж нашли старый коровник. Еще пару дней в дороге, и ночевать в почти заброшенных строениях войдет в привычку.

Снежный слой уже достиг трех дюймов, и Дэвид сказал, что выпадет еще не меньше шести.

— В горах, как раз там, куда мы направляемся, его еще больше, — произнес он. — В три, четыре раза, чем везде в Вайоминге.

— Но еще даже Дня благодарения не было, — проговорила Сейдж, подумав о том, как бы такая погода не помешала лыжным курортам в Новой Англии.

— Снег растает

так же быстро, как выпал, — ответил Дэвид, — долго не пролежит. Настоящие снегопады начинаются не раньше декабря, января.

Они расположились в дальнем углу строения. Собаки и котята заснули у них в ногах. Петал жевала свою игрушку, с преданностью глядя на Дэвида. Сейдж попыталась устроиться на сене. Ребенок сегодня вел себя очень активно, и она никак не могла найти положение, в котором его ножки не упирались бы ей во внутренние органы. Однажды Сейдж поймала взгляд Дэвида на своем животе. Он будто пытался понять, на самом ли деле Сейдж беременна или просто растолстела на булочках, но оказался достаточно вежливым молодым человеком и не спросил.

— Ты много знаешь о Вайоминге, — проговорила Сейдж.

— Да, много.

— Здесь хорошо?

— Здесь так же, как и везде: какие-то места хорошие, какие-то плохие.

Замычали коровы, и Сейдж огляделась. Она почувствовала, как на нее нахлынули далекие воспоминания: запахи домашних животных, звуки шуршащей травы, которую они раздвигают своими большими телами. Сейчас Сейдж слышала звуки большого стада, и ей стало интересно, насколько оно похоже на стадо ее отца.

— У нас есть коровы, — проговорила она.

— Правда?

— На ранчо моего отца.

Дэвид презрительно фыркнул:

— Он скотовод?

— Да, скотовод.

— Я ненавижу скотоводов, — произнес Дэвид.

Сейдж была потрясена его словами.

— Всем сердцем, — закончил он.

— Не понимаю, как ты можешь так говорить, — начала Сейдж, — учитывая, где ты решил переночевать. Если ты так ненавидишь скотоводов, зачем тогда мы остановились здесь, в коровнике?

— Это молочная ферма, а не ранчо, — произнес Дэвид, помрачнев. — В этом большая разница.

— Коровы, — проговорила Сейдж, вытянув одну руку, а за ней другую, — и коровы — большая разница.

— Молоко, — произнес Дэвид и повернул сначала левую ладонь вверх, а затем — правую, — и гамбургеры. Скотоводы растят коров, и те доверяют им. А потом скотоводы перерезают коровам глотки.

Сейдж хотела ответить, но запнулась. Она знала, что говядину делают из коров, а скот разводит на ранчо ее отец. Но ей не нравилось вдаваться в подробности. Она предпочитала видеть картину яркой и светлой, как вершины гор в красках заходящего солнца. Рассуждение о мясных котлетах заставили ее замолчать, и Сейдж прикрыла рот руками.

— Прости, — произнес Дэвид.

— Мой отец сам этим не занимается, — ответила она.

— Уверена?

— Да, — произнесла Сейдж, хотя совсем не была так уверена.

— Все равно, разница небольшая. Это жестоко по отношению к животным. Ты заставляешь их любить тебя, кормишь их с рук, а затем причиняешь страдания. Это мерзко,

и я ненавижу любого, кто так поступает.

Сейдж смотрела на Дэвида, пока он говорил. Его лицо покраснело и исказилось в презрительной гримасе. Он достал пачку сигарет и взял одну здоровой рукой. Его зубы были крепко стиснуты, и лицо походило на морду злобной росомахи. Сейдж даже немного испугалась Дэвида, она видела, что это не просто волнует его.

— Ты вырос на ранчо? — произнесла она, когда его лицо немного разгладилось.

— Нет.

— Тогда почему ты так ненавидишь все это?

— Я достаточно видел.

— Где ты вырос? — спросила Сейдж, подумав о том, что будет лучше, если они сменят тему.

— В Голливуде.

— Правда?

— Нет.

Сейдж обиделась, но не стала подавать виду. Котята спали, свернувшись в шесть урчащих комочков на сене между ней и Дэвидом. Шотландец и спаниель смотрели на коров, а Петал лизала свою рваную игрушку, словно щенка.

— Почему не закуриваешь, если так хочется? — произнесла она, показав на сигарету.

— Потому что это — коровник и сено повсюду, а я не хочу убить ни нас, ни коров, — ответил Дэвид. — Тебе надо четко уяснить эти правила, если собираешься жить на ранчо.

Теперь Сейдж была уже оскорблена. В ее горле защипало, а на глаза навернулись слезы. Она была в точности как ее мать и плакала по любому поводу.

— Дерьмо, — проговорил Дэвид.

Лучше бы она не встречала его. Губы Сейдж дрожали, и она отчаянно кусала их, стараясь смотреть сквозь пелену слез. Снега нападало всего три дюйма, она может вернуться на основную дорогу и продолжить путь в Вайоминг; даже не будет ловить машину. Ее ноги достаточно окрепли и приведут ее на ранчо. Она пойдет пешком, подумала Сейдж и начала всхлипывать.

— Сейдж, — позвал Дэвид, подойдя к ней. — Эй, Сейдж.

— Оставь меня. — Сейдж мотнула головой. Она наступила в большую коровью лепешку и плача навзрыд, пыталась ее стереть. — Не надо меня подвозить, — проговорила Сейдж. — Я сама дойду.

— Что, в снегопад?

— Да.

Дэвид стоял и смотрел на нее. Чем больше Сейдж пыталась очистить ботинок от навоза, тем больше его, казалось, прилипало снова. Желудок Сейдж свело, и она поняла, что ее сейчас стошнит. Сейдж почти читала мысли Дэвида. Ему наверняка противно ее положение, противно, что ее отец жестокий скотовод и что к ее ботинку прилипло коровье дерьмо. А сейчас ее еще и вырвет…

Сейдж вырвало точно на другой ботинок.

Дэвид даже не пошевелился. Он не отвернулся с отвращением и не усмехнулся. Сейдж рвало до тех пор, пока ее желудок окончательно не опорожнился; в перерывах между спазмами она заливалась слезами. Облокотившись на обветшалую стену, Сейдж почувствовала себя вдруг подавленной и одинокой.

— Держись, — произнес Дэвид. Он взял руку Сейдж и положил ее себе на плечо. Потом нагнулся и соломой очистил вначале ее левый ботинок, а затем правый. Все это время Сейдж держалась за его острое плечо, стараясь унять слезы, которые все еще продолжали течь. Закончив, Дэвид убрал ее руку и встал.