Страна кривого зазеркалья

Данилова Анна

– И как же теперь ты появишься в Европе?

– А уже все… Сезон охоты на Крымова завершен. Люди, которые заказывали меня по-настоящему… Словом, их уже нет. Их убрали, и я к этому, поверьте, никакого отношения не имею. После того как я умер, вы должны меня понять, мог же я позволить себе приехать домой и расслабиться? А если учесть к тому же, что меня не так давно бросила жена, то даже удивительно, как я вообще по-настоящему не застрелился от отчаяния… Вот, собственно, и все.

– А Юля? Она знает обо всем этом?

– Да она вообще… Живет себе, как курочка на насесте. Домик под Парижем, садик, цветочки, вязанье, дочка… И этот… – здесь уж Крымов позволил себе грубо выразиться и

даже забыл извиниться перед женщинами. – Не думаю, что она слышала о моей смерти…

– Что дальше собираешься делать?

– В сентябре у меня там намечается одно крупное и вместе с тем крохотное дельце. Ну что, накатим?

Мужчины выпили, Таня с Женей чокнулись бокалами с соком.

– Заметьте, я выложил вам все трезвым, а то скажете еще, вот, мол, Крымов, напился, развязал язык… Крымов – это Крымов.

– А чем ты там вообще занимаешься, Женя? – спросил Игорь прямо в лоб, неожиданно даже для себя. Раз уж пошел такой разговор, то почему бы и не воспользоваться ситуацией?

– Всем, – кротко, опустив голову, ответил Крымов. – Буквально всем. Помогаю добрым и богатым людям решать их проблемы. Покупаю и продаю информацию в основном. Иногда получаю ее бесплатно, а продаю дорого.

– Ты работаешь на правительство?

– На какое? – Крымов холодно взглянул на Шубина, и у того пропала всякая охота продолжать этот тяжелый для всех разговор. – То-то и оно, Игорек… – затем он снова оживился. – Так вот, если вы не против, я подниму бокал за свое воскрешение… Я рад, что наконец могу снова перемещаться в пространстве, не переживая, что мне пробьют череп пулей… Но сначала мы выпьем за Женечку, мою тезку, которая скоро родит нам нового сотрудника нашего агентства, рыжего, коренастого и невероятно преданного своему делу и своим друзьям, как его отец, Игорь… За вас, ребята!

Глава 16

Утром в агентстве ждали приезда Крымова. Он позвонил и предупредил, что едет с хорошими новостями, что ему удалось выяснить адреса и телефоны Гетмановой и Гамова.

– Так и продиктовал бы их нам, – пожала плечами Татьяна, обращаясь к Шубину.

В приемной, помимо них, находилась и Женя Жукова. Она, сидя в глубоком кресле, вязала что-то из красной пушистой пряжи, и лицо ее казалось при этом умиротворенным, ведь все ее желания исполнились: она была рядом с мужем и могла принимать хотя бы косвенное участие в его работе.

– Вы не знаете Крымова, он приедет не один, – вдруг сказала она с загадочной улыбкой на губах, и все повернулись к ней.

– Знаешь, наверное, ты права… Ну точно! Смотри!

И они увидели в окно, как перед агентством остановилась машина и из нее вышел Крымов в сопровождении молодой дамы. Вскоре парочка появилась в приемной. Женщина, как Крымов и предупреждал, была ослепительно хороша. Светлые кудри уложены в высокую затейливую прическу, на даме были светлые брюки и белоснежная прозрачная блузка, практически не прикрывающая пышную красивую грудь. Нежное розовое лицо, большие синие глаза с длинными ресницами, маленький точеный носик.

– Знакомьтесь, пожалуйста, это Гетманова Тамара Игоревна, прошу любить и жаловать.

Тамара села в предложенное Крымовым кресло, как раз напротив сидящего за столом Шубина. Вчера вечером она, расставшись с Гамовым, вернулась домой, к мужу. У них состоялся серьезный разговор, в результате которого он ей все простил, и теперь она снова была хозяйкой огромной квартиры и всего того, что имела, находясь в браке с Гетмановым. Она стала прежней Тамарой Гетмановой, уравновешенной и уверенной в себе, сытой и довольной жизнью женщиной. Разве что романтического пыла поубавилось, зато на душе после всего того, что ей пришлось пережить с Гамовым (и особенно

вчера, в морге, где она увидела свою мертвую одинокую подругу), стало спокойнее: хорошо, что у нее все-таки есть надежный муж, за которым можно спрятаться как за каменной стеной. Вот в таком благостном состоянии ее и застал ранний звонок Крымова, с которым она была знакома еще до того, как стала женой Гетманова. «Вот к кому надо было обратиться мне вчера, когда я не знала, где искать Ларису!» – подумалось ей тогда с опозданием. Крымов легко уговорил ее принять участие в расследовании убийства подруги и привез ее в агентство.

– Очень приятно, Тамара Игоревна, – поприветствовал ее Шубин и чуть не поцеловал ее руку, настолько красива была рука, тонкие, холеные пальцы, прямо-таки созданные для поцелуев. Но вовремя вспомнил о присутствии жены.

– Можно просто Тамара, – ответила, улыбаясь, Гетманова и оглянулась, осветила своей улыбкой всех присутствующих.

– Вы давно знакомы с Ларисой?

– Да, давно. Несколько лет. Она консультировала меня и перед моим замужеством, и во время… Возникали какие-то вопросы, мне было трудно самой принять решения… Иногда происходили срывы, я долго не могла понять, чего вообще хочу от жизни, от мужа… Знаете, в таких случаях следует все-таки обращаться к специалистам… Лариса была хорошим психологом, она мне всегда помогала. Но не думаю, что сейчас мои слова имеют какое-то значение…

– Нет-нет, продолжайте…

– Понимаете, я вчера впервые в жизни была в морге. Увидела труп этой женщины, испугалась, потеряла сознание… Дело в том, что я совсем не уверена, что это была Лариса…

– Смерть меняет внешность… – заметил Крымов, не сводивший с нее глаз.

– Да, я понимаю. Выстрел сильно испортил лицо… У меня был вчера тяжелый вечер, мы выясняли отношения с мужем… Дело в том, что я некоторое время тому назад ушла от него к другому мужчине, Гамову, к тому самому, с кем мы вчера были в морге… А вчера я приняла решение и не скрою, мне помогла в этом Лариса…

Все, кто ее слышал, переглянулись в недоумении.

– Да-да, я представила себе, что пришла к ней на прием, рассказала, в какую историю влипла, именно влипла, понимаете? И она сказала мне: ты сама-то знаешь, Тома, чего хочешь? Ты должна сама сделать выбор. И я сделала. В пользу мужа. И вернулась к нему. Знаете, мне стало много легче, спокойнее… Но вам это все неинтересно, я понимаю. Вас интересует Лариса. Так вот, я повторяю, у меня был тяжелый вечер, я очень устала, напереживалась, наплакалась, рассказала мужу о том, что убита моя подруга… Словом, я много думала, почти всю ночь, и решила, что та женщина в морге – не она. Ее не могли убить. Таких, как она, не убивают. Она слишком одинока, независима и безобидна, чтобы связаться с людьми, способными на убийство. Она, в отличие от меня, никогда бы не вляпалась, – она намеренно подчеркнула это слово, – в историю наподобие моей, не говоря уже о криминале. Даже если предположить, что она стала свидетелем какого-то преступления, то преступник, зная Ларису, понял бы, что она никогда и никому ничего не расскажет. Она же умная, все понимает.

– А если этот предполагаемый преступник не знал Ларису, а она оказалась случайным свидетелем… Откуда ему знать, заявит она в милицию, что произошло преступление, или нет?

– Эта женщина полновата для Ларисы, – не сдавалась Тамара. – Волосы светлые, вьющиеся, да, но… Эта женщина не может быть Ларисой… У меня нет достаточных аргументов, но я чувствую, что это не она.

– Скажите, она была замужем?

– Да, была. Но брак был неудачным.

– Лариса никогда не рассказывала про автокатастрофу, к примеру, в которую она попала, про операции на лице?