Страна последних рыцарей
Шрифт:
И вот только теперь я мог уехать, не унося ничего, связанного с ней: ни счастья, ни раскаяния. Но и ей я не оставил ничего, так как свое тайное сокровище, о котором никто не подозревал, я смог заботливо уберечь от нее. Я не предал ни землю отцов в горах, ни мужчин, ни женщин, ни пастухов с бесчисленными стадами, ни оружия, ни коней, ни старинные песни, ни древние сказания, ни звуки барабанов и чунгуров! Вероятно, с таким же легким сердцем, как я покидал Константинополь, уезжал когда-то и мой отец из Петербурга. Конечно, он возвращался тогда в горы, а я, видимо, все больше отдаляюсь от них. Но это не так, потому что где-то в глубине души я понимал, что обойдя весь мир, ведомый воспоминаниями, я все равно вернусь на Родину, даже если мое паломничество будет долгим, может быть, продлится всю мою юность, а, возможно, и всю мою жизнь!
После этого я начал спешно и как-то по-новому трезво готовиться к отъезду из города, потерявшего для меня свое былое очарование, где я, как странствующий рыцарь, слишком долго задержался на розовом ложе. И как всегда, когда прислушиваешься к велению судьбы, она становится более благосклонной. Все, что мне до сих пор удавалось с трудом, теперь получалось моментально, и необходимый загранпаспорт был у меня на руках. Препятствия расступались перед моей проснувшейся волей. Однажды утром все было готово, и я снова двинулся в путь. Корабль отплыл. Стамбул, который турки называли «Воротами счастья» {94}, опустился в золотистую туманную дымку, а далеко впереди была невидимая Германия, где мне, наконец-то, предстояло заняться моей повседневной работой.
Многое
Примечания
Ударение в кавказских (дагестанских) словах падает, как правило, на последний слог: Манижал, Мохома, Каир, Заир, Ханика, Кула, нукер, арба, Рамазан и т. д. {95}
1. Уздень — название сословия,— то же примерно, что «рыцарь», т. е. благородный.
2. Аул — населенный пункт в горах, зачастую укрепленный.
3. Имам Шамиль родился в 1797 году в ауле Гимры в Дагестане. Он руководил кавказской освободительной войной против русских. В 1859 во время осады крепости Гуниб он вынужден был сдаться.
4. Наиб — предводитель.
5. Джигит — герой.
6. Мюриды — кавказские борцы за веру и свободу.
7. Аварцы — лезгинская народность, населяющая большую часть Нагорного Дагестана и насчитывающая около 169 000 человек. Сам автор тоже аварец.
8. Кинжал — типично кавказское национальное оружие, прямой, красиво отделанный нож; более крупные кинжалы — режущее оружие, мечи. Мужчина и кинжал неотъемлемы друг от друга, хозяин не расстается с ним ни дома, ни во время работы.
9. Бурка — толстое, безрукавое войлочное пальто.
10. Суннет — обрезание (мусульманский обряд).
11. Буза — напиток, напоминающий по вкусу пиво.
12. Большой байрам — праздник, завершающий месяц поста Рамазан. Курбан-Байрам — праздник жертвоприношения в память о паломничестве в Мекку.
13. Барин — р у с с к. Господин.
14. Нарты — великаны, сказочное гигантское племя.
15. Кизляр — название населенного пункта, в переводе девичий замок.
16. Кунак — гость.
17. Чунгур — кавказская лютня.
18. Хаджи-Мурат — самый мужественный и благородный образ народного героя времен Кавказской освободительной войны. Толстой сделал его героем одной из своих прекраснейших новелл.
19. Тур — кавказский горный козел.
20. Лачин — белый орел, сокол.
21. Абрек — тот, кто из-за своих противоправных поступков ставит себя вне родовых устоев, вне закона.
22. Нуцалы — старое название дагестанских князей.
23. Хурджин — часто искусно тканая седельная или заплечная сумка.
24. Халва — сладость из муки и меда.
25. Тухум — род.
26. Кунацкая — гостиная.
27. Лезгинка — кавказский (лезгинский) танец.
28. Бешмет — шелковая рубашка, надеваемая под черкеску.
29. Имам — глава духовной и светской власти.
30. Тар — персидская лютня.
31. Бек — дворянский титул, то же что тюркское «бей».
‹Послесловие к немецкому изданию 1936 г.›
Как сплошная гигантская стена между Европой и Азией, тянется Кавказская горная цепь (Кавказские горы) на 1100 километров от Черного до Каспийского моря. Ее высочайшими вершинами являются Эльбрус, «король духов», высотой в 5629 метров на северо-западе и Казбек высотой в 5043 метра на юго-востоке. Они обе вулканического происхождения и далеко возвышаются над окружающими складчатыми горами, к которым относятся еще 20 горных вершин, превосходящих по высоте Монблан. Наиболее широко простираются горы на востоке, в Дагестане, где нет таких гигантских вершин, хотя отдельные из них достигают 4000 метров.
С первобытных времен волнами прилива бились об эту стену гор кочующие народы и, не сумев их покорить, уходили или на восток через Каспийское море, или на запад через Черное море. Отдельные рассеянные остатки странствующих народов смешивались с коренными жителями гор, двигались все дальше и глубже в горные долины и оставались там как загадочные реликты античных племен, в языковом отношении более или менее отличавшиеся друг от друга, но под всесильным влиянием природы подвергшиеся ассимиляции.
Характер или степень родства их различных идиом с идиомами других восточных или европейских языков ставят перед наукой задачу, которая пока еще не решена.
Только грузины и черкесы известны европейскому Западу из всех кавказских племен. Грузины потому, что их земли, большей частью расположенные у подножия гор, как плодородная равнина, были причиной набегов и подвергались иноземному влиянию с юга, развивая, таким образом, высокую культуру. Черкесы — потому что, обитая на северо-востоке Кавказа, в ходе исторического развития тесно контактировали с русским государством. Кавказ знают также и по греческим мифам, отголоски которых доходили сюда. Его таинственные долины считаются родиной амазонок; Прометей был прикован к горе Казбек и продолжает жить в сердцах народа, как символ закованной свободы и вечной надежды. Местом действия предания о золотом руне являются кавказские берега Черного моря. По пути на Восток Александр шел вдоль южных границ Кавказа и остался в памяти кавказцев как блестящий сказочный герой, который считается по преданию основателем города Дербента на Каспийском море.
Дербент относится к Дагестану, а Дагестан — это родина автора повести, дагестанские горы — это место действия важнейших событий нашей повести. Дагестан в переводе означает «страна гор», он с трех сторон окружен огромными горами, а с четвертой стороны постепенно переходит в узкую равнину у берегов Каспийского моря. В основном это скудная каменистая земля, похожая на естественную крепость. Ее реки пробили в скалах тесные и глубокие ущелья, которые зачастую не расширяются и не превращаются в долины. Много крупных перевалов и бесконечных, извилистых троп ведут в горы, над ними возвышаются голые скалы, а внизу зияют пропасти. Там наверху очень скудная растительность, на нижних склонах растут леса, климат напоминает климат Северных Альп, но чем ближе к морю, тем больше пейзаж приобретает южный характер, там растут вечнозеленые деревья, виноград и знаменитые фрукты.
Дербент, вероятнее всего, был основан персами. Чтобы защитить свои владения от северокавказских народов, они возвели Кавказскую стену, которая начиналась у Дербента и простиралась от моря до моря. В седьмом веке западно-тюркское племя хазаров завоевало область Дербента, которую в 728 году у них отняли арабы. В XIII веке город штурмом взяли монголы, которые таким путем дошли до юга России. Чингис-хан и позднее Тимур стали персонажами народной поэзии. Таким образом, прикаспийская равнина во все времена была яблоком раздора между соседствующими и кочующими народами. В 1722 году она была отвоевана у новоперсидского царства русскими, которые вынуждены были передать ее Надир-шаху {96}.
Древний Дагестан, то есть собственно горный Дагестан, в котором развиваются события нашей книги, мало пострадал от этой смены властителей. Его это мало коснулось {97}. Ничто чуждое не смогло проникнуть в его недоступные горы, их неприветливость и суровость защищала их. Небольшого количества мужчин было достаточно, чтобы защитить его горные перевалы и аулы от мощных армий; он казался неприступным. А характер его воинственных жителей, которых не коснулась и не испортила роскошь Востока, в суровости и постоянстве были похожи на окружающий их ландшафт.
Горные народы Дагестана, среди которых племя аварцев является самым многочисленным, обитали до последнего времени будто в оазисе средневековья. Их имущество состояло из овечьих отар и пастбищ, свои кольчуги и мечи они ковали сами, их оружейное искусство было широко известно. Они продолжали жить так, как привыкли терпеливо жить веками: под властью местных ханов и нуцалов. Но назвать их жизнь мирной никак нельзя было, так как они постоянно вторгались на плодородную долину, расположенную у подножия гор. Христианство и ислам, влияние арабской и персидской культур постепенно проникало в горы и долины, но у аварцев {98} ислам окончательно победил лишь в середине XVIII века.
Именно в это время вышеупомянутый Надир-шах (1688-1747), после того как он покорил Грузию, Армению, Азербайджан и Дербент, предпринял поход на внутренний Дагестан, который не удался. Наконец, на рубеже XIX века Дагестанское нагорье стало центром длившейся 60 лет борьбы кавказцев против планомерного наступления русской империи на восток. В 1801 году русский царь возложил на себя грузинскую корону {99} и хотел, сломив сопротивление горских народов, установить необходимую связь с Россией.
Но завоевание оказалось намного более трудным и затяжным делом, чем ожидали в Петербурге, и стоило потоков крови. Как следует из сообщений нейтральной печати, иногда казалось сомнительным, что огромная русская империя сможет одержать победу над такой маленькой и стойкой горной страной.
Но с этой борьбы началось пробуждение кавказских племен и осознание ими общности своих судеб. Началось становление народа. Освободительная война против русского царизма является значительным и незабываемым фоном нашего рассказа, а говорить о ней — значит говорить о Шамиле. Имам Шамиль из аварского аула Гимры был выдающимся предводителем кавказцев, величественной и таинственной личностью. Благодаря религиозному пробуждению людей ему впервые удалось объединить разрозненные из-за кровной мести горские племена. Ислам, самая воинственная из монотеистических религий, стал в его руках необычайно сильным оружием. Более 25 лет он с переменным успехом вел своих верных друзей и воинов в бой. Его наибы и мюриды поклялись погибнуть в священной войне и поэтому не думали о своей безопасности. Несмотря на многочисленные, дорого доставшиеся победы русские, казалось, не могли продвинуться вперед. Многие генералы, которые после неудачных боев попадали в немилость, сменяли друг друга. Но на другой стороне всегда стоял тот же Шамиль со своими мюридами. После поражений он обычно уходил далеко в горы и готовил новое нападение. Русские строили дороги и крепости, которые при удобном случае снова завоевывал и использовал Шамиль. Они неустанно укреплялись в разных местах, однако их главная крепость Владикавказ в течение долгих лет не оправдывала своего названия. Ужасными и жестокими были для обеих сторон сражения за каждый аул, за Ахульго, Дарго, Чох, Салты, Хунзах и многие другие. В руках русских оказывались только кучи развалин. Природа гор была заодно со своими детьми.
Секрет огромной сопротивляемости горного народа заключался в его характере и психических качествах. Для людей Шамиля война была просто естественной формой жизни. Раньше они постоянно воевали друг с другом из-за кровной вражды между семьями или племенами, а теперь, большей частью объединенные имамом, они сражались против общего врага, в первое время при благоприятных оборонительных возможностях не несли больших людских потерь. При этом соприкосновение с новым миром не внесло каких-либо изменений в жизнь горцев, хотя русские создали вдоль военных дорог в осажденных районах товарные склады, чтобы вовлечь население в мирную торговлю, однако кавказцы или не испытывали нужды в предлагаемых им вещах, или предпочитали брать то, что им нужно, по-старому — вооруженным путем. Они редко сдавались врагу. Если они попадали в окружение, без надежды на спасение, то окапывались за телами погибших и пели свою предсмертную песню. Уверенность в том, что они должны умереть, вызывала в них такой религиозный экстаз, который находился за пределами всякого практического следования какой бы то ни было цели, и для русских оставался, вероятно, совершенно непонятным и жутким.
Если в ходе войны пафос этой борьбы и готовность принять смерть и не изменились, то положение борцов за свободу становилось все тяжелее, так как непонятным образом, даже во время Крымской войны, они не получали помощи от турок, а Россия постоянно посылала все новые подкрепления, в то время как у Шамиля почти не было артиллерии. К тому же ему самому мешало врожденное слепое стремление кавказцев к независимости и свободе. Ведь ему они тоже не подчинялись беспрекословно. Потерял же он своего лучшего и героического наиба Хаджи-Мурата, потому что старая кровная вражда посеяла между ними взаимное подозрение.
Так после Крымской войны все теснее сжималось кольцо превосходящих сил противника вокруг старого льва, и в 1859 году он был в конце концов взят в плен и вместе со своими соратниками, женами и детьми заключен в крепость Гуниб. После четырнадцатидневной осады и не принесшей успеха вылазки мюридов Шамиль вынужден был сдаться. Со всеми почестями везли его по всей России и довезли до царя, который принял его с огромным уважением и восхищением. Поняв во время поездки, против какой огромной державы он сражался 25 лет, он был поражен и доволен собой. Затем он совершил паломничество в Мекку и Медину, где и умер в 1871 году в возрасте 74 лет.
Но даже после победы и планомерного закрепления ее результатов русские никогда не проникали в самую глубь Кавказа. Хотя горец и учился у них чему-то, но он сохранял свою самобытность и придерживался своих обычаев, которые были его самой сильной опорой. А благороднейшие умы России отдали этой стране что-то вроде своей несчастной любви. При соприкосновении с природными силами и силой кавказского ландшафта русская поэзия всегда получала свежее дыхание.
Когда большевики разрушили стойкий мир и наводнили собой Кавказ и Дагестан, они не обнаружили здесь ни такого понятия, ни такого слова, как «пролетарий» и были вынуждены отказаться в своих призывах от этого неизвестного в горах термина. Неужели им повезет больше, чем восточным сатрапам и русским царям в желании сломить силу гор и сравнять с землей высокие вершины?
Отзывы
о первом издании 1936 года на немецком языке
Страна последних рыцарей, в которую ведет нас эта книга, находится в Кавказских горах. Это — родина горцев, которые на границе между Европой и Азией развили почти неизвестную нам культуру. Перед нами происходят события, более волнующие и привлекательные, чем любые поэтические фантазии, более суровые, но и более проникнутые любовью, чем может представить себе современная цивилизация. Борьба здесь все еще исходный, главный элемент жизни, верность — высшая добродетель, а кровная месть — единственное искупление. Но центром этого сурового мужского мира, священная, как в легендарные рыцарские времена, является нежная, изящная женщина. Андал, молодой потомок одного из древних аварских родов, воплощает в себе рыцарский образ во всей его чистоте, пока война с ее ужасами и большевизм с его ненавистью ко всему благородному не обрушиваются на него с бессмысленной жестокостью. Вынужденный, как и многие его земляки, покинуть родину, он продолжает и на чужбине чтить и соблюдать законы своего народа.
Луизе Лапорт удалось записать рассказы аварца Халил-бека с удивительным проникновением в особенности материала и содержания. Графика и акварели автора красноречиво свидетельствуют о неповторимых особенностях жизни и быта его народа.