Страна призраков
Шрифт:
Мужчины, не обменявшись ни словом, позавтракали яйцами в ресторане отеля, выпили кофе, спустились в подземный гараж и снова взяли машину – «форд-таурус», чей задний номерной знак украшала стандартная заводская наклейка.
В последнее время Милгрим предпочитал «короллу».
Города (как он узнал по опыту) привыкли раскрывать свой характер через выражения лиц их обитателей, особенно спешащих по утрам на работу, пока лишь готовящихся к заботам предстоящего дня. В такие минуты по ним легко просчитывался некий коэффициент затраханности. Так вот: в здешних краях, прикинул Милгрим, изучая из окна машины лица и позы пешеходов, этот коэффициент был на удивление низок. Скажем так, ближе к показателям Коста-Меса [158] , нежели к Сан-Бернардино [159] ; по крайней мере в увиденной части города. Ванкувер и впрямь напоминал Калифорнию больше, чем можно было ожидать. Хотя, наверное, все дело в солнечном свете. Так что скорее Сан-Франциско, а не Лос-Анджелес.
158
Город на юго-западе штата Калифорния.
159
Город на юге штата Калифорния.
Внезапно до Милгрима дошло: а ведь Браун тихо насвистывает за рулем. Немелодично, пожалуй, но с каким-то намеком на жизнелюбие – во всяком случае, с радостным оживлением. Или он непосредственно настроился на колебания, излучаемые солнечным небом, покрытым редкими облачками? В это не слишком верилось, но все же: как странно...
Двадцать минут спустя «форд» с трудом отыскал свободное место на парковке у пристани. Водный простор, далекие горы, зеленоватые стеклянные башни, словно построенные прошлой ночью, лодки с белыми мачтами, чайки, занятые своими чаячьими делами...
– Что это? – спросил Милгрим, увидев, как Браун скармливает кассе-автомату крупные серебристо-золотые жетоны.
– Двухдолларовые монеты, – буркнул мужчина, при любой возможности избегавший расплачиваться кредитной карточкой.
– Двушки приносят неудачу, – неуверенно сказал Милгрим, припомнив рассказы любителей ипподрома.
– Это трешки чертовы удачу не приносят, – заявил Браун.
И вот уже под бешеный рев огромного мотора пристань и город остались вдали. «Зодиак» пущенным камешком скакал по сизовато-зеленым волнам, ужасно холодным на вид. Призрачное отражение лодки было чем-то сродни башням на пристани. Вонючий и жесткий спасательный жилет уютно защищал от ветра, порывы которого заставляли трепетать на лодыжках отвороты брюк «Jos. A. Banks», пошитых под девизом «вернемся в школу». Браун управлял суденышком стоя, наклонившись вперед, кое-как пристегнувшись к сиденью, и ветер лепил из его лица самые нелепые формы. Вряд ли мужчина продолжал насвистывать, но казалось, радость по-прежнему бьет в нем ключом. А вот отдавать швартовы (или это называется по-другому?) Браун явно не привык, пришлось позвать на помощь служащего из пункта проката.
Резкий соленый ветер щипал глаза.
Обернувшись, Милгрим увидел остров или же полуостров, сплошь покрытый деревьями. Прямо над кронами вырастал высокий подвесной мост, как в оклендской бухте [160] .
Милгрим повыше застегнул воротник рыбацкой куртки и зябко втянул шею. Ему хотелось бы спрятать внутрь и руки с ногами. Если на то пошло, жаль, что на лодке не было маленькой каюты или хотя бы тента из красного нейлона с полужесткими пенопластовыми стенками. И койкой внутри. Вот бы растянуться на ней, пока Браун управляет лодкой. Смириться можно даже с рыбной вонью, только бы лечь и укрыться от этого ветра.
160
Мост «Сан-Франциско – Окленд» (мост Бэй-бридж). Платный мост, соединяющий г. Сан-Франциско с г. Оклендом и другими городами в восточной части Залива. Один из крупнейших в США: длина пролета 693 м, общая длина с подъездами около 13,6 км. Две части моста соединены туннелем под островом Йерба-Буэна.
Милгрим оглянулся на город: над волнами поднимался гидросамолет. Между тем впереди, далеко и не слишком, качалось несколько больших кораблей с черно-красными корпусами, а где-то за ними уже начинался порт; гигантские оранжевые стрелы подъемных кранов тянулись над линией берега, на вид целиком облепленного промышленными сооружениями.
По левую сторону, на более удаленном берегу, темнели ряды резервуаров или цистерн, другие краны, а рядом – еще грузовые суда.
Другие люди готовы платить за подобные впечатления, подумал Милгрим, но это его не утешило. Все-таки здесь не паром на Стейтен-айленд [161] : здесь нужно с немыслимой скоростью мчаться по волнам на какой-то жуткой посудине, похожей на полусдувшуюся резиновую ванну, на фоне которой гордо позировал Владимир Набоков на одном старом снимке. С точки зрения Милгрима, природа всегда была слишком велика и неудобна. Нет, весь этот вид чересчур давил на психику. В особенности оттого, что взгляд наблюдал так мало следов человеческой деятельности.
161
Стейтен-айленд – остров, на котором расположен округ Ричмонд г. Нью-Йорка; входит в состав территории города, хотя и отделен от основной его части широкой Нью-Йоркской бухтой. Находится в 8 км к югу от Манхэттена. Связан паромом с Манхэттеном, мостом Верразано-Нэрроуз с Бруклином и тремя короткими мостами со штатом Нью-Джерси.
Тем временем перед лодкой вырастала какая-то плавучая скульптура в духе кубизма, отмеченная смутным влиянием Кандинского. По мере того как нелепая конструкция надвигалась, Милгрим различил перед собой корабль, но только нагруженный до отказа, ушедший под воду всей красной половиной корпуса, оставив на поверхности одну черную. Впрочем, корма торчала вполне по-корабельному, прогнувшись под абсурдистским нагромождением груза; она-то и выдала судно. Ящики напоминали своей окраской товарные вагоны с железной дороги. Преобладал, конечно, тусклый буровато-красный цвет с добавлением белого, желтого и бледно-голубого. Суда настолько сблизились, что Милгрим почти разобрал надпись на корме, когда вдруг заметил рядом корабль поменьше, обвешанный черными покрышками, пылко жмущийся к высокой черной корме, выжигая на пенной воде огромное белое V. Неожиданно Браун круто повернул руль, и «Зодиак» помчался вдвое быстрее. Милгрим прочел название буксирного судна: «СОЛНЦЕ-ЛЕВ», затем поднял глаза на огромные буквы на корме корабля, белые, с полосками ржавчины: «Торговое судно Ямайка-стар». И ниже, тоже белым, но чуть помельче: «Панама-Сити».
Тут Браун заглушил мотор, и на мужчин обрушилась тишина. Лодка тяжело вздрагивала, качаясь на волнах. Где-то вдали послышался колокольный звон и вроде бы паровозный гудок.
Браун достал из рыбацкой куртки металлическую трубку с какой-то затейливой надписью, отвернул крышку и вытащил сигару. Небрежно бросив футляр через плечо, при помощи маленького блестящего инструмента отрезал ей кончик, сунул сигару в рот и щелкнул поддельным шестидюймовым «Биком» из тех, какими торгуют в корейских закусочных. Потом, после долгой ритуальной затяжки, выпустил изо рта огромное облако синего дыма.
– Вот сукин сын, – произнес он с необъяснимым и безмерным, как показалось изумленному пассажиру, удовольствием. – Ты только взгляни на этого мерзавца, – прибавил мужчина, глядя на плавучий штабель из ящиков, именуемый грузовым судном «Ямайка-стар».
На ящиках были какие-то надписи, но Милгрим не мог ничего разобрать, а кораблик медленно удалялся.
Не желая портить такую особенную минуту, хотя и не понимая, в чем ее смысл, Милгрим тихо сидел и слушал, как маленькие волны плещут у мокрых раздутых боков черного «Зодиака».
– Сукин сын, – вполголоса повторил Браун, попыхивая сигарой.
60
Меняя коды
Проснувшись на магнитной летающей кровати Бигенда, Холлис почувствовала себя женщиной, возложенной на алтарь ацтекской пирамиды. Словно жертва. В самом деле, над ней возвышалось нечто пирамидообразное, похоже, вершина остроконечной башни со стеклянными стенами. Надо признаться, ночь прошла замечательно, и не важно, сколько магнетизма впитало за это время тело постоялицы. Возможно, подобно браслетам, которые заказывают по почте, кровать обладала особым свойством снимать напряжение в суставах. Или же тонкие энергии пирамиды усилили прану спящей.
– Доброе утро! – донесся с нижнего этажа голос Олли Слейта. – Проснулись?
– Сейчас спускаюсь.
Холлис соскользнула с кровати (та легко и странновато качнулась), влезла в джинсы с топом и заморгала при виде внушительной, дорогостоящей пустоты своей спальни-на-башне. Точно в логове крылатого чудовища, понимающего толк в дизайне.
На море не смотреть, предупредила себя журналистка; на горы тоже. Не надо. Бывает слишком много пейзажа. Она отыскала ванную комнату, где ничто не напоминало привычные удобства санузла, сообразила, как работают краны, умылась и почистила зубы. После чего босиком спустилась на встречу – или очную ставку – с Олли.