Страна призраков
Шрифт:
– В какой полосе на Земле может быть сейчас такой же сезон, как осень в северных штатах? – спросил Трэвис.
Бетани ненадолго задумалась, потом пожала плечами.
– Ну, пожалуй, в западной части Канады, в нескольких сотнях миль по побережью к северу от Сиэтла… Трудно сказать. Там сейчас, наверное, еще темно.
Трэвис вдохнул прохладного ветерка.
– Нет, не похоже. Если бы это и впрямь был проход в какое-то место, находящееся в тысячах миль отсюда – это, конечно, впечатляет, – то что такое особенное могла бы узнать Пэйдж? Они могли бы просто
– Должно быть здесь что-то другое, – сказала Бетани. – Что-то большее, чем мы думаем.
Трэвис снова кивнул. Да, что-то должно быть. Но чтобы это узнать, нужно действовать, а не просто стоять.
Он оглянулся. Огляделся. Увидел книжечку в кожаном переплете на краю сервировочного столика. Меню услуг. Он подошел к столику, взял книжечку и возвратился к «окну».
Держа меню за край, Трэвис поднес его к проекционному лучу. Книжка блокировала примерно треть конуса. Часть света не доходила до черного отверстия.
Но на само отверстие это никак не повлияло.
Пожалуй, ничего более сюрреалистичного Трэвис еще не видел. Примерно так же он мог бы заслонить ладонью луч проектора и увидеть тени своих пальцев на экране. Только здесь никаких теней не было.
– Все правильно, – сказала Бетани. – Его создали так, что «окно» остается открытым, даже если часть луча блокируется каким-то препятствием. Подумайте сами; иначе вы заблокируете отверстие собственным телом еще до того, как успеете пролезть в него.
Интересно, какая часть отверстия должна быть блокирована, чтобы «окно» закрылось? Держа меню перед лучом и продолжая наблюдать за дырой, Трэвис стал медленно отступать к дивану, к линзе цилиндра. Вот книжечка закрыла половину светового конуса… три четверти… Отверстие никак на это не реагировало. Даже не мигало.
Теперь лишь краешек синего света доходил до черного «окна». Процентов пять, не больше. И лишь когда меню полностью накрыло линзу, отверстие исчезло. И тут на кожаной книжечке замелькали те же, что и на цилиндре, символы. Предупреждение о блокировании сигнала? Что-то вроде «эй, придурок, ты заслоняешь свет». Трэвис опустил меню, и «окно» тут же открылось.
Он приложил к книжечке ладонь. Ничего особенного. Кожа осталась такой же прохладной. Он поднес книжечку к свету и, слегка наклонив, присмотрелся. Никаких видимых повреждений.
Трэвис вернулся к отверстию. Переглянулся с Бетани – вот так-то.
Он поднял руку и наполовину просунул книжку в дыру.
Никакого сопротивления. Вообще ничего. Будто он сунул меню в дыру в стене. Оно не исчезло, и они по-прежнему видели его целиком, хотя часть его и находилась уже там, в некоем далеком месте, где сейчас стояла ночь.
Трэвис бросил книжку на кресло и повернулся к Бетани.
– Если у вас нет на примете местечка, где можно позаимствовать лабораторную мышь, ничего другого я предложить не могу.
– Думаю, в данный момент лабораторные мыши – это мы.
Глава 9
Они
Трэвис первым ступил под луч, лицом к «окну». Синий луч бил ему в спину, но он ничего не чувствовал. Даже там, где, на шее и руках, свет падал на обнаженную кожу. Секунду-другую он стоял, обдуваемый прохладным ветерком. Закрыв глаза. Прислушиваясь. Через закрытые окна в апартаменты просачивался городской шум: шорох проносящихся автомобилей, пиканье строительного крана, равномерный гул пропеллерного самолета.
Но теперь звуки шли и с другой стороны: стрекот ночных насекомых, кваканье лягушек. Эти звуки были очень слабые. Прежде он их не слышал и сейчас старался выделить. Источники – их было несколько – находились где-то далеко в темноте. Логично. Будь там лето, хор жучков-сверчков звучал бы куда громче. Но лето в этом неведомом месте – в Канаде или где-то еще – давно миновало. Теплый сезон там подходил к концу, живность ушла в землю или завершила недолгий цикл существования. Ощущение было такое, что голос подают последние, самые стойкие обитатели неизвестного края. Еще несколько ночей, и они тоже умолкнут, оставив после себя лишь мертвую тишину приближающейся зимы.
Трэвис просунул в дыру руку, краешком глаза заметив, как вздрогнула, хотя ничего другого и не ждала, Бетани.
С рукой ровным счетом ничего не случилось.
Он опустил ее ниже, но нижней кромки отверстия касаться не стал. Какова она, грань между двумя пространствами, этим и тем? Может быть, что-то острое, как лезвие бритвы? Пройдет ли рука беспрепятственно, или грань отрежет пальцы, и они упадут туда, в темноту? Скорее всего, Пэйдж предупредила бы об опасности, хотя времени вдаваться в детали у нее не было.
Он уже хотел взять меню и проверить грань с его помощью, но вместо этого опустил руку еще на дюйм, медленно и осторожно, готовый в любой момент отдернуть ее.
Пальцы легли на ровный, гладкий, закругленный край. Что-то похожее на хула-хуп. Прохладный и твердый, как сталь. Трэвис немного нажал. Грань не дрогнула. Странно. Несколько минут назад, при смещении цилиндра на диване «окно» легко двигалось вверх и вниз, а вот непосредственному силовому воздействию не поддавалось. Как будто отверстие вырубили в железной стене.
Он наклонился и подался вперед, в дыру. В ночь на другой стороне.
Ему сразу же открылось то, что нельзя было увидеть из номера отеля: усыпанное звездами небо, ясное и чистое в полночной тьме. От горизонта до горизонта протянулась длинной аркой туманная полоска Млечного пути. Серп луны то ли клонился, закату, то ли только что поднялся – определить точнее Трэвис не смог. По крайней мере, это была та самая луна, под которой он вырос.
Глаза уже привыкли к темноте, которая была здесь намного гуще и плотнее, чем в номере, даже с занавешенными окнами.