Страна Рождества
Шрифт:
Водитель, которому поручили ее привезти, Малкольм Акройд, тоже исчез. Его автомобиль нашли рядом с Бейнбридж-роуд, у воды, с открытой водительской дверцей. В сорняках обнаружили его шляпу, пропитанную кровью.
В конце мая 1994 года десятилетний Джейк Кристенсен из Буффало, штат Нью-Йорк, в одиночку прилетел из Филадельфии, где учился в школе-интернате. Его должен был встретить водитель, Билл Блэк, но с тем случился смертельный сердечный приступ в гараже на стоянке, и он был найден мертвым за рулем своего лимузина. Личность того, кто встретил Джейка в аэропорту — и кто его увез, — не была установлена.
Вскрытие обнаружило, что сердце у Билла Блэка отказало после вдыхания почти смертельной дозы газа, называемого
В 1995 году Стив Конлон и его двенадцатилетняя дочь Чарли (на самом деле Шарлин, но Чарли для друзей) собирались на танцы отцов и дочерей. Они заказали лимузин, но вместо этого к их порогу приехал «Роллс-Ройс». Мать Чарли, Агата, перед уходом дочери поцеловала ее в лоб, пожелала хорошо повеселиться — и никогда ее больше не видела.
Но вот мужа она все же увидела. Его тело с пробитым пулей левым глазом нашли за кустами в зоне отдыха рядом с межштатным [45] шоссе 87. Несмотря на поврежденное лицо, проблем с идентификацией у Агаты не возникло. Несколько месяцев спустя, как-то ночью, чуть позже половины третьего ночи, в доме Конлонов зазвонил телефон, и Агата, лишь отчасти проснувшись, сняла трубку. Она услышала шипение и треск, словно при очень удаленном соединении, а затем несколько детей начали петь «Первое Рождество» — высокими, сладкими голосами, подрагивающими от смеха. Агата уверилась, что среди них слышит голос своей дочери, и стала кричать ее имя: «Чарли, Чарли, ты где?» Но ее дочь не ответила, а через мгновение дети повесили трубку.
45
Национальная система межштатных и оборонных автомагистралей имени Дуайта Д. Эйзенхауэра (англ. Dwight D. Eisenhower National System of Interstate and Defense Highways) — сеть скоростных автомагистралей в США, носящая имя 34-го президента, организовавшего ее строительство.
Однако в телефонной компании заявили, что в указанное время на ее номер никаких звонков не поступало, и полиция списала это на ночную фантазию обезумевшей от горя женщины.
Ежегодно в Америке происходит около 58 000 несемейных похищений детей, и исчезновения в начале 90-х Марты Грегорской, Рори МакКомберса, Эми Мартин, Джейка Кристенсена, Шарлин Конлон и взрослых, которые пропали вместе с ними, — при малочисленных свидетелях, в разных штатах, при различных обстоятельствах — не связывались между собой вплоть до гораздо более позднего времени… наступившего после того, что случилось с Вик МакКуин в руках Чарльза Таланта Мэнкса III.
В конце марта того года, когда Вик училось в 11-м классе, мать в час ночи вломилась к ней в спальню, где она уединилась с Крейгом Харрисоном. Не то чтобы Линда застукала их, когда они занимались любовью или хотя бы просто целовались, но у Крейга была бутылка рома «Бакарди», и Вик изрядно опьянела.
Крейг пожал плечами, улыбнулся и ушел: «Спокойной ночи, миссис МакКуин, извините, что мы вас разбудили», — и на следующее утро Вик не разговаривала c матерью, прежде чем отправилась на свою субботнюю смену в закусочной «Тако Белл» [46] . Ей не очень хотелось возвращаться домой, и она, конечно, не
46
Международная сеть ресторанов быстрого питания мексиканской кухни.
Линда сидела у Вик на кровати, аккуратно застеленной свежим бельем и со взбитой подушкой, в точности как кровать в отеле. Только мяты и не хватало.
Все остальное пропало: альбом Вик, книги, компьютер. На столе лежала пара каких-то вещиц, но Вик не сразу их разглядела. Увидев свою комнату, убранную как номер отеля, она задохнулась.
— Что это ты устроила?
— Ты сможешь заработать свои вещи обратно, — сказала Линда, — если будешь соблюдать мои новые правила и мой новый комендантский час. Отныне я буду отвозить тебя в школу, на работу и в любое другое место, куда понадобится.
— Ты не… ты не имела права… — задыхаясь, сказала Вик.
— Я нашла кое-что у тебя в ящиках, — продолжала мать, словно Вик ничего не говорила. — Хотела бы услышать, как ты это объяснишь.
Линда кивнула, указывая в другую сторону комнаты. Повернув голову, Вик теперь как следует рассмотрела то, что лежало у нее на столе: пачка сигарет; жестянка из-под «Алтоидс» [47] , содержавшая что-то вроде красных и оранжевых леденцов, раздаваемых в День святого Валентина; несколько сувенирных бутылочек джина; два фиолетовых пакета — презервативы с банановым запахом. Один из пакетов был надорван и пуст.
47
Легендарные леденцы разных вкусов. В интернет-магазине Fott.ru.
Вик купила эти пакеты в автомате, стоявшем возле отеля «Говард Джонсон», и вскрыла один, чтобы сделать из него шар-персонаж, надув его и нарисовав на одной из сторон лицо. Она назвала этот персонаж Перцеголовом и забавляла им одноклассников на третьей паре, водя его по своему столу, пока не было учителя. Когда мистер Джеффи вернулся из мужской комнаты, в классе стоял такой сильный банановый запах, что он спросил, не угостит ли кто-нибудь и его бананом, из-за чего все так и прыснули.
Сигареты забыл Крейг, когда заходил однажды вечером, и Вик оставила их у себя. Она не курила, но ей нравилось вытряхивать сигарету из пачки и лежать в кровати, сладко пахнущей табаком: запахом Крейга.
Таблетки экстази Вик принимала, чтобы преодолеть те ночи, когда невозможно было уснуть, когда мысли кружились у нее в голове с пронзительными криками, как стая обезумевших летучих мышей. Иногда по ночам, закрыв глаза, она видела мост «Короткого пути», кособокое прямоугольное отверстие в темноту. Обоняла аммиачную вонь мочи летучих мышей, запах заплесневелого помета и древесины. В темноте, в дальнем конце моста, имела обыкновение мигать пара фар: два круга бледного света, установленных близко друг к другу. Фары эти были яркими и ужасными, и порой она по-прежнему видела их горящими перед ней, даже когда открывала глаза. Из-за этих фар ей хотелось кричать.
Маленькая «экс» всегда все сглаживала. Маленькая «экс» дарила ей ощущение, будто она скользит, а ветерок обдувает ей лицо. Это таблетка приводила мир в состояние гладкого, едва приметного движения, как будто она сидела на заднем сиденье отцовского мотоцикла, кренящегося на повороте. Когда она принимала экстази, ей не нужно было спать, она была слишком влюблена в мир, чтобы спать. Вместо этого она звонила своим друзьям и рассказывала им, как сильно их любит. Не ложилась допоздна и делала эскизы татуировок, которые помогли бы ей преодолеть зазор между девушкой-соседкой и прожженной стриптизеркой. Она хотела, чтобы над грудью у нее красовался мотоциклетный двигатель: пусть знают парни, какую великолепную поездку она дарует, и не беда, что в свои семнадцать она, как это ни трогательно, была последней девственницей в классе.