Страна Семи Трав (илл. В. Юдина)
Шрифт:
И он вернется не один. В составе экспедиции (быть может, даже не ему поручат возглавлять ее) обязательно будут геологи (займутся изучением кальдеры), зоологи и ботаники (приступят к описанию животного и растительного мира), этнографы (они-то и разрешат наконец загадку Маук и «детей солнца»!).
Но ощущение беспокойства неизменно овладевало географом, как только начинал думать о будущей экспедиции: пугала мысль о том, что может вернуться в оазис и не застать его!
Слишком непрочно было все здесь, слишком
2
Задумчивым взором обводит Петр Арианович лежащую перед ним котловину.
Она очень приветливая, ярко-зеленая. Голубеют, алеют, белеют цветы в высокой траве. Но странно: краски не ярки, как бы размыты. Все зыбко вокруг, неопределенно. Такое впечатление, будто находишься на дне реки.
Туман подолгу висит над котловиной или даже заполняет ее сверху донизу. Поэтому очертания предметов расплывчаты, звуки приглушены.
Часто из котловины видны лишь тучи. Они клубятся над скалистыми гребнями, иногда переваливают через них и поливают долину прохладным дождем.
Отпечаток нереальности лежит на всем окружающем. Кажется, стоит подуть ветру, чтобы призрачные контуры деревьев закачались, поплыли вместе с туманом, исчезли. Но ветра почти не бывает в долине.
«Живешь как бы внутри миража» — так сформулировал Ветлугин свои впечатления об оазисе.
Под стать котловине ее обитатели.
Ветлугин не переставал дивиться умению «детей солнца» исчезать и появляться совершенно неожиданно. Можно думать, что они по желанию делаются невидимками, растворяются в тумане или сливаются с листвой.
— Да, мы невидимые люди, — с важностью согласился Нырта, когда Ветлугин сказал об этом. Потом добавил непонятно: — Никто не знает, что мы в горах. Колдовство Старой женщины прикрывает нас крылом…
Ветлугин долго ломал себе голову над этими словами. Невидимки? Да, это было почти так.
Не раз во время совместных прогулок Нырта «щеголял» своим искусством.
Вот только что шел рядом с Ветлугиным, болтал, смеялся. Неожиданно смех смолк. Ветлугин обернулся: нет Нырты!
Где же он? Будто ветром сдуло. Но и ветра нет в лесу. Недвижна высокая трава. Не шелохнутся раскидистые ветви деревьев.
Ветлугин беспомощно оглядывается по сторонам.
Вдруг из зарослей, шагах в двадцати впереди, окликает его знакомый веселый голос. Нырта выходит навстречу, победоносно выпятив грудь и широко улыбаясь.
— Как же ты обогнал меня? — недоумевает Ветлугин. — По верхушкам деревьев бежал, что ли?
Эти слова тотчас дают толчок воображению «сына солнца» и вызывают новую проказу.
— Довольно, Нырта, хватит! — сердится Ветлугин, озираясь. (Он снова остался один в лесу.) — Где ты? Так мы никогда не дойдем до пастей. Ведь уговаривались смотреть пасти.
Лес молчит.
Вдруг сверху раздается бранчливое пощелкивание. Ветлугин поднимает голову.
Тьфу ты пропасть! Где же Нырта?..
Пощелкивание доносится то из подлеска, то из-за груды камней.
— Все, Нырта, все! Не хочу больше играть!
Устало махнув рукой, Ветлугин садится под сосной и сразу же вскакивает. Из-за ствола, сгибаясь от беззвучного смеха, выходит Нырта.
— Видишь, птицей стал! — говорит он, отдышавшись. — По веткам перебегать могу!
Он очень дорожит каждым таким небольшим триумфом.
— Могу и оленем быть, и совой, и волком, — хвалится он, загибая пальцы один за другим. — Хочешь, волком?
И, быстро приложив ладони ко рту, испускает такой протяжный, тоскливый вой, что у Ветлугина мороз подирает по коже.
— Похож?..
Все мужчины здесь удивительные имитаторы, потому что основной промысел их — охота, а успех ее зачастую зависит от умения подражать голосам птиц и животных.
Нырта пробовал научить своего приятеля бесшумному шагу охотника, осторожной скользящей поступи. Куда там!.. Видимо, сноровка прививалась жителям котловины с самого раннего возраста, чуть ли не с младенчества.
Ветлугин не успевал уловить даже самых простых приемов.
— Исчезни, Нырта! — говорил он, улыбаясь, и «сын солнца» без промедления выполнял просьбу.
Весь подобравшись, но без видимого напряжения, как-то боком, по-звериному, охотник прыгал в сторону, падал в траву и словно бы растворялся в ней. Не слышно было ни хруста, ни шороха. Тонкое мускулистое тело вильнуло в чаще, как ящерица. Мгновение — и пропало из виду, слилось с землей.
Можно было обыскать весь лес, избегать его весь вдоль и поперек, охрипнуть от сердитого крика — Нырта появлялся только тогда, когда ему надоедало прятаться. А между тем он все время находился рядом — Ветлугин был убежден в этом.
Вот и сейчас, рассеянно наблюдая за игрой света и тени в лесу, Ветлугин почувствовал, что за его спиной стоит человек. Оглянулся: Нырта! Круглое, оживленное, совсем мальчишеское лицо высунулось из листвы, по которой перебегали солнечные пятна.
— А я за тобой! — сказал Нырта. — Зайца убил. Фано зажарила. Пойдем есть.
Ветлугин поднялся с земли.
— Скоро в Долину Черных Скал пойдем, — сказал Нырта и отер ладонью лоснящееся от пота лицо. — На высоком месте поставлю тебя. Все увидишь. Много оленей убью я!
3
Признаться, тогда же Ветлугин подумал: охотник — всегда охотник, в любом веке, в том числе и в каменном, не может без того, чтобы не прихвастнуть!
Но Нырта не хвастал.
К удивлению Ветлугина, именно он был выбран главным распорядителем охоты.