Страна скрытых людей (= Девушка из джунглей)
Шрифт:
Страшилище продолжало следить за ними со скалы, и из его груди еще раз вырвался восхищенный звук, когда он увидел, как Кинг выдергивает копье из груди тигра. Американцу пришлось упереться одной ногой в грудь зверя и напрячь все силы, чтобы вытащить оружие - настолько глубоко оно вошло в тело его жертвы.
– Боюсь, что нам не удастся сегодня выспаться, - сказал вернувшись к костру Кинг.
– Мне не хочется спать, - ответила девушка.
– Я не усну, и потом, становится прохладно. Я лучше посижу у костра до утра. Пока Господин Тигр разгуливает по ночам, лучше не спать.
Они опять сели рядом, опершись спиной о согревшуюся от костра скалу.
Страшилище, убедившись, что они устроились на ночь, тоже вернулось к своей примитивной постели и улеглось досыпать.
Фоу-тан тесно прижималась к Кингу, его рука обвивала ее плечи. Кинг крепко прижал ее к себе.
– Фоу-тан!
– сказал он.
– Да, Гордон Кинг, что ты хочешь сказать?
– спросила она. Он заметил, что голос ее дрогнул.
– Я люблю тебя, - сказал Кинг.
В ответ послышался прерывистый вздох. Он услышал, как забилось ее сердце у него под боком.
Нежная рука робко поднялась и обвила его шею, ласково притягивая его голову к ее очаровательному лицу. Глазами, полными слез, она смотрела ему прямо в глаза. Губы ее задрожали, и он притиснул ее к себе в первом поцелуе любви.
Красота подобной цветку девушки, ее мягкость, беспомощность в сочетании с восторгом его первой любви окружили Фоу-тан ореолом святости. Он испытывал благоговение перед этой верховной жрицей святая святых его сердца. Он был поражен, что завоевал любовь такого дивного существа. Маленькая рабыня стала ангелом, а он - ее рыцарем. Это-то и был секрет любви Кинга к Фоу-тан. Он был рад, что она маленькая и беспомощная, потому что ему нравилось думать о том, что он ее опора и защита. Ему приятно было ощущать, что безопасность любимой девушки - его дело, и что он и физически и морально способен исполнить обязательства, что Провидение возложило на него.
Но несмотря на свою нежность и слабость Фоу-тан была не лишена уверенности в себе и мужества, что она убедительно доказала бегством из дворца Лодивармана и тем, как она переносила опасности в диких джунглях. Но она была настолько женственна, что величайшее счастье видела в защите со стороны любимого.
– Я очень счастлива, - прошептала Фоу-тан.
– И я тоже, - признался Кинг, - я никогда не был так счастлив, но теперь нам следует полностью изменить наши планы.
– Что ты этим хочешь сказать?
– удивилась она.
– Мы можем не возвращаться в Пном Дхек. Нам надо найти выход из джунглей, чтобы я мог забрать тебя с собой в мою страну.
– Зачем?
– спросила она.
– Прежде, чем я отвечу тебе, - промолвил он, - я хочу задать тебе один вопрос и получить на него ответ раньше, чем мы начнем строить планы на будущее.
– А что это за вопрос?
– Ты будешь моей женой, Фоу-тан?
– О, Гордон Кинг, я ведь уже ответила на него, ведь я тебе сказала, что люблю тебя. Фоу-тан никогда бы этого не сказала человеку, за которого не хотела бы или не могла выйти замуж. Но какое отношение это имеет к нашему возвращению в Пном Джек?
– Очень большое, - ответил Кинг, - потому что я не хочу возвращать женщину, что будет моей женой, опять к рабству.
Она посмотрела ему в лицо, сияя счастьем.
– Теперь у меня никогда не возникнут сомнения в твоей любви, Гордон Кинг.
Он вопросительно взглянул на нее.
– Что-то я не понимаю тебя.
– Потому что ты думаешь, что я рабыня, и все равно берешь меня в жены.
– Но когда мы впервые встретились, ты же сказала, что ты рабыня, напомнил он.
– Я была рабыней в Лодидхапуре, - объяснила она, - но в Пном Дхеке я не рабыня. Я должна вернуться в отчий дом. Это мой долг. Когда король узнает, какой ты великий воин, он возьмет тебя в свою гвардию. И тогда ты сможешь жениться, и быть может, мой отец возражать не будет.
– А если будет?
– Давай не будем думать об этом.
К утру начал моросить дождик, предвестник сезона дождей. Кинг поддерживал огонь, и его тепло согревало их, пока они сидели и говорили о будущем и о счастье, что посетило их жизнь.
На рассвете дождик кончился, небо очистилось, и солнце осветило джунгли. В воздухе разнеслись незнакомые запахи, прибитые было к земле дождем.
Кинг встал и потянулся. Посмотрев на тушу сраженного им тигра, он пожалел, что придется оставить такой трофей любителям падали или просто гнить.
Из туши торчал оперенный конец стрелы. Кинг был поражен. Он потянул стрелу и вытащил. Это было очень грубое приспособление, гораздо грубее стрел работы Че. Здесь крылась какая-то тайна, объяснения которой он найти не мог. Самое лучшее, что он мог придумать - что тигр таскал ее несколько дней. Потом на время он вообще забыл о стреле, о чем позже вспоминал с горечью.
На другой стороне ущелья страшилище встряхнулось. Он спокойно проспал под дождем, и лежбище под ним оставалось сухим. Физический дискомфорт для него был неважен, он привык к нему. Дикарь встал и потянулся, точно так же, как Кинг. Затем он подполз к краю ущелья и посмотрел вниз на мужчину и женщину.
Дремавшая Фоу-тан проснулась и встала. Она подошла к Кингу, сияя молодостью, красотой и здоровьем, прильнула к нему, он обнял ее, наклонился и поцеловал в подставленные губы. Страшилище облизнулось.
– А теперь, - сказал Кинг, - я собираюсь в лес за фруктами. Завтрак, конечно, слишком легкий, но лучше чем ничего. Днем я не решаюсь разводить костер.
– Пока ты будешь ходить, я выкупаюсь, - решила Фоу-тан, - это освежит меня.
– Я боюсь оставлять тебя одну.
– Опасности же нет, - успокоила Фоу-тан.
– Звери сейчас охотится не будут, и очень мало вероятно, что солдаты, разыскивающие нас, так рано примутся за поиски. Оставь меня купаться, Гордон Кинг, и не торопись возвращаться.
Пока Кинг спускался по ущелью к тому месту, где можно было выбраться в лес, страшилище следило за каждым его движением, а затем отправилось по ущелью в противоположном направлении. Для него в джунглях не существовало непроходимых троп и ему не надо было искать легкого спуска.
На девушке была только шелковая набедренная повязка и самодельный саронг. Так что едва Кинг скрылся из виду, как она бросилась в холодную воду ручья. Температура воды горного ручейка и страх, что Кинг скоро вернется, заставили ее поторопиться. Поскольку полотенца у нее не было, она воспользовалась краем саронга, одела набедренную повязку и обмотала свое изящное тело саронгом. Затем она стала смотреть в ту сторону, в которую удалился Кинг. Сердце ее было переполнено счастьем, и она не смогла удержаться от того, чтобы тихонько помурлыкать песенку.