Странная штука жизнь…

Джулиса

Странно. . . Эти ужасные слова больше не воспринимаются мною, как удар в сердце. Наверное, на нём уже просто не осталось живого места. . . Просто грустно. . .

Беру отгул, точнее просто сбегаю с работы, и еду кататься. Уж очень часто я стал это делать, так и до выговора не далеко . . .

Стремительная езда на мотоцикле поднимает мне настроение, создаётся впечатление полёта. Но топливо закончилось слишком быстро и приходится заезжать в город.

Прямо передо мной ехала машина с надписью «Живём, чтобы убивать!» вместо

номера. Никогда не понимал таких людей. По-моему их сажать в тюрьму нужно за такие мысли! Сразу после светофора машина рванулась и скрылась за поворотом, а прямо мне под колёса был выкинут какой-то мешочек. Я чудом смог на него не наехать, при этом, не столкнувшись с остальными водителями.

Когда гул от гудков немного утих, я слез со своего чёрного харлея и взял мешок в руки. Внезапно он заскулил и дёрнулся. Из дырки в ткани на меня недоверчиво смотрели два чёрных глаза-бусины. Взгляд как-будто проникал в самое сердце. Как можно было пытаться убить такое чудо!?

Вернувшись домой, я освободил это маленькое чудо. Чудо оказалось двухнедельным чёрно-белым щенком овчарки, который забавно хватал меня за пальцы и тёрся о мои руки, прося ласки. Только через полчаса я понял, что он голоден.

Что ж, придётся мне и завтра взять отгул. Не могу же я оставить этого малыша без присмотра!

Моника перелистывал страницу за страницей, полностью погрузившись в чтение.

– Развлекаешься? – Голос Штейна, как всегда, заставил её вздрогнуть.

– А что, нельзя? – Повелительница с вызовом посмотрела на мужчину в расстегнутой белоснежной рубашке, которая теперь совсем не скрывала его мускулистого тела.

«А у Марии губа не дура». – Моника даже немного позавидовала подруге.

– Почему же, тебе можно всё! – Штейн сделал несколько шагов в сторону девушки.

– Если ты до сих пор на меня сердишься, прими мои глубочайшие сожаления. . .

– Вот дурочка! – Профессор вплотную наклонился к собеседнице. – Если бы я захотел мстить – ты давно была бы уже мертва! Да и Мака тоже. . . – Садистская ухмылка не сходила с его лица.

– Никогда не поверю, что ты так легко это простишь.

– О, поверь мне, четырнадцать лет не малый срок. Почитал несколько книг, попутешествовал и пришёл к выводу, что с годами вспоминается только хорошее. . . – Штейн протянул Монике руку:

– Мир?

– Мир, – улыбнулась повелительница, оказавшись в объятиях старого друга.

– Что ты читаешь? – Через несколько минут профессор не выдержал этих телячьих нежностей. В ответ женщина продемонстрировала ему черную тетрадь. – А почему с середины?

– Так получилось.

– Вот ты всегда так! Ухватишься за что-то и не вникнешь! Тебе никогда не понять «людей, пораженных одинаковым недугом». – Сказав это, Штейн быстро вышел.

Моника открыла первую страницу и, прочитав, выронила тетрадь.

«Собственность Спирита Албана», – было выведено аккуратным

подчерком.

Гирико обожал исследовать незнакомые строения, а особенно их крыши. Поэтому, проснувшись одним из первых, он сразу же приступил к осмотру. Шум дождя успокаивал чародея, который ради маленького удовольствия не боялся намокнуть. Петляя между дымовых труб, он наткнулся на Джастина:

– Ну и что ты тут забыл? – ответа не последовала. – «Опять началось». – Констатировал факт бензопила и бесцеремонно вытащил наушники из ушей парня.

– Эй! – недовольно вскрикнул гильотина, но сразу же успокоился. – Привет.

– Ну, привет-привет. – Гирико, довольный собой, крутил предмет техники в руках. – Это, что же получается? Один из Кос Смерти нарушил приказ своего Бога! А если бы это был не я, а Кассандра, например, ты бы тоже ей «Эй!» кричал?

После каждого слова Лоу становился всё мрачнее и бледнее, а под конец вообще опустил глаза вниз. Его губы дрожали.

– Просто эти песни помогают мне успокоиться. . . – подросток продемонстрировал обидчику старый кассетный плейер. Гирико, поняв свою ошибку, сел рядом, обнял друга и приготовился слушать.

Только через несколько минут Джастин тихо заговорил.

– Не смейся надо мной, пожалуйста. Я и сам знаю, что в моём возрасте странно так реагировать на женщин и вообще. . . – опять долгая пауза – Знаешь, а ведь я действительно здесь бывал раньше, когда . . . был ещё другим человеком.

Десятилетний мальчик стоит и смотрит в зеркало. Он совсем худой, завёрнут в грязную простынь. Его тело изуродовано кровоподтёками и синяками, но голубые глаза горят решительным огнём. «Ну, появись! Я хочу увидеть тебя снова, в последний раз . . .»

Но ничего не происходит, и мальчик переходит к задуманному. На его руке появляется острое, как бритва, лезвие, которым он обречённо проводит по шее, изуродованной засосами извращенцев. Мир начинает терять краски и звуки, хотя мальчик и рад забыть, как звучат крики и выглядит кровь. . .

Дверь разламывается на части и молодой мужчина с красно-рыжими волосами врывается в комнату.

– Что же ты натворил, дурачок, – он нежно гладит ребёнка по светлым волосам, мажет рану очень редкой мазью, которая останавливает кровотечение, и уносит его из этого ужасного борделя.

Джастин Лоу, а тогда ещё Питер Смит, очнулся в Логове примерно через два дня после спасения. Он был ужасно напуган и уверен, что Спирит, который не отходил от него ни на шаг, его купил для удовлетворения своей похоти. Чтобы успокоить паренька, коса играл ему на гитаре свои собственные песни, а потом подарил ему кассетный плейер.

Через месяц юное оружие впервые увидел Город Смерти и Шинигами (именно его появления в зеркале так ждал мальчик). Его окрестили и нарекли Джастином, а фамилию блондин выбрал себе сам.