Странница
Шрифт:
— Ты имеешь в виду, что получил бы это у Сайлы, если бы мог.
— Ради власти все воруют. Но я могу предложить Сайле защиту от Жнеи и ее врагов.
Ланте показалось, что задрожал сам Камень Истины на ее груди. Ее наполнило нелепое чувство обиды, требовавшее убить этого человека. Она нагнулась, стараясь спрятать свои руки и глаза.
— Почему ты говоришь это мне? Почему не самой Сайле?
— О, я скажу и ей. Но, как говорится, не стоит забывать и о друзьях. Я скажу ей то же, что и тебе. Я уверен, что она расскажет тебе обо всем, что я сообщу. Я думаю, что она ничего не станет
— Предложишь ли ты ей союз, о котором говорил?
— Не сейчас. И я надеюсь, что ты тоже не станешь этого делать. Давай посмотрим, придет ли ей в голову эта идея? Но если тебе покажется, что об этом необходимо упомянуть, то пожалуйста; это не секрет.
— У меня нет секретов от Сайлы. — Волна, прошедшая через портал, качнула лодки, и, заскрипев, те словно попытались оторваться от причала. Ланте хотелось закричать им, чтобы они прекратили издевательски скрипеть.
— У меня когда-то был такой друг, — сказал Капитан, — единственный. Какого никогда больше не будет. — Он поднялся, сразу став темной массой. Сзади заволновались воины. — Если ты запомнишь что-нибудь из сказанного мною, то лучше всего вот что: такой друг — самая большая ценность в жизни. Такая дружба преодолеет все. — В мелодичной речи людей Коса последнее слово прозвучало почти жалобно.
Спустя мгновение Капитана поглотила ночь. Эскорт последовал за ним, их быстрые, неясные тени пропали, как мираж. Снова оставшись одна, Ланта начала приводить в порядок свои мысли.
Внезапно она поняла, что ту же реакцию она видела у Сайлы за ужином. Капитан явно произвел впечатление и на нее.
Это было потрясением, еще более сильным потому, что Сайла не осознавала влияния этого человека. Ланта прикусила нижнюю губу, думая и вспоминая. Она закрыла глаза, мысленно проигрывая поведение Сайлы за ужином. Вспомнив все, она и успокоилась, и встревожилась. Ланта была уверена, что возникшая симпатия была чисто политической.
Конечно, это говорило о человеческих качествах Сайлы. Вопрос в том, как на все повлияют ее амбиции.
Ланта ненавидела копаться в таких вещах. Сайла была ее подругой, а друзей не обвиняют в излишнем честолюбии.
Одно внимание Капитана заставляло человека заглянуть в себя. Ланта встряхнула головой, отбрасывая гнетущие мысли. Неприятно в чем-то подозревать друзей, но самоанализ и того хуже.
Одно дело стоять на берегу моря, погруженной в романтическую грусть, и ожидать скорого разрешения проблем и бед. И совсем иное — противостоять жестокой реальности. Капитан заставил ее задуматься о чудовищности собственной лжи. Она попала в неприятную историю, отказавшись исполнять приказания хранительницы аббатства Фиалок и предать Сайлу. Ее волновало, что не хватило смелости рассказать обо всем сразу. Но в любом случае, она сделает выбор, руководствуясь своими представлениями о добре и зле.
Она хотела этого.
Выбравшись из лодки, Ланта направилась в форт. Мерцающие огоньки освещали улицы. Поддерживающие их канделябры находились за пределами светового круга и казались тенями. Выкованные из бронзы, они изображали акул, которые стояли на хвостах, держа лампы во рту. Лампы висели
В конце длинного прохода, в темноте возле ступенек на следующий этаж, Ланте почудилось какое-то движение. Она продолжала идти, убеждая себя, что все это ей показалось от усталости.
И вновь движение. Там явно кто-то притаился.
Никого вокруг, все двери прочно закрыты. Обычно всюду были воины. Сейчас же она одна.
Кто это подстроил?
Если она побежит, то окажется на середине лестницы еще до того, как ждущий в темноте поймет, что его обнаружили. Дрожа от нервного напряжения, она сделала еще шаг. И еще один.
— Ланта.
— Что? Что, кто здесь? — Пустые, глупые слова. Они вырвались у нее. Она знала кто: Конвей. Ее лицо запылало. Почему он так поступил с ней? Почему он заставил ее почувствовать себя глупой, перепуганной дурой? — Эй? — Услышав собственный голос, она захотела отрезать себе язык.
— Я ждал тебя, — сказал он. — Мне надо поговорить, и ты единственная, с кем я хочу говорить об этом. Пожалуйста, удели мне немного времени.
— Конечно. — Ланта совладала с собой.
Он ждал ее. Ее.
Глава 48
Взяв Ланту за руку, Конвей вывел ее на внутренний двор. Она вся затрепетала от этого ничего не значащего прикосновения. Они молча шли по тропинке мимо розовых кустов, достававших Ланте до плеч. Мягко светящиеся в темноте желтые и белые цветы распустившихся роз ее воспаленное сознание превращало в смеющиеся лица добрых духов. Несмотря на красоту, представившаяся картина вызвала ощущение приятного холодка, пробежавшего по спине. Благоухающий воздух принял Ланту в свои объятия, и она задумалась над контрастом между кружащими вокруг невидимыми клубами нежных ароматов и раздающимся в отдалении грохотом прибоя.
Конвей начал первым.
— Меня кое-что тревожит. У Сайлы могут возникнуть большие проблемы. С путешествием, понимаешь? Я имею в виду личные отношения.
Слова застревали в горле, но Ланта старалась ободрить собеседника:
— Сайла понимает, что из этого может получиться. К тому же она любит Класа еще с тех пор, как бежала от Людей Собаки.
— Я говорю не об этом. — Он остановился, оказавшись с ней лицом к лицу. — Когда я буду разговаривать с Сайлой, то скажу ей. Если она еще сама этого не поняла.
— Если бы Сайла что-нибудь заметила, то сказала бы мне. — Не в силах терпеть уклончивые высказывания, Ланте хотелось потребовать, чтобы он ясно все объяснил.
Конвей продолжал:
— Конечно, я могу и ошибаться. Я имею в виду, что Налатан никогда ничего не говорил об этом, по крайней мере вслух.
Сердце глухо стукнуло, и у Ланты перехватило дыхание. Когда она произнесла:
— Налатан? — ее голос предательски задрожал.
— Он явно интересуется Тейт. Та говорит, что у нее нет на это времени. Но лично я не верю. Иногда люди боятся сказать то, что чувствуют на самом деле. Больше всего меня тревожит реакция Додоя.