Странник, пришедший издалека
Шрифт:
– Каким же? – впервые нарушил молчание Скиф, уже предчувствуя ответ.
– Каким? Самым простым, разумеется! Ты пристрелишь меня, и это станет платой за мой последний совет. Платой и воздаянием за неосторожность.
Он потянулся к Джамалю и обхватил пальцами браслеты на его запястьях. Что-то щелкнуло, замелькали световые блики, вытягиваясь зеленой дугой меж сомкнутых рук оринхо и звездного странника; потом раздался негромкий мелодичный звон, и отблески света погасли.
Хорчанский откинулся к прозрачной стене и прикрыл глаза.
– Я перенастроил ключ, – негромко произнес он. – Закройте любые врата и снова откройте их… откройте и идите…
– Куда?
– На свалку. Здесь есть свалка… старые механизмы, старые
Скиф заметил, что щеки пленника побледнели и запали еще больше, глаза начали стекленеть, а плечи затряслись, будто внутри его с неодолимой силой разворачивалась стальная пружина – некая гибкая спираль, которую он тщетно пытался сдержать. Это было жуткое зрелище, более страшное, чем трансформация Посредника в сгоревшей роще и метаморфозы мертвых сархов, так как внешне оринхо сохранял человеческий облик – и в то же время превращался в нечеловека. Вдруг его плотно сжатые губы дрогнули, и он, повернувшись к Скифу, с усилием прохрипел:
– Ты… ты уж прости… прости, если я не так сказал… обидел… Стреляй!
Сарагоса, нахмурившись, заглянул в лицо Хорчанского, потом взял Сийю под локоть. Щеки девушки были такими же бледными, как физиономия оборотня, а взгляд не отрывался от его правой руки – той, которой он сотворил куум. Пал Нилыч, подтолкнув Сийю вперед, махнул рукой Джамалю.
– Идем! Идем, девушка! Скиф все сделает. Оплатит счет! Так, сержант9 Ведь счета надо оплачивать, верно?
Разумеется, подумал Скиф. Не заплатить по этому счету казалось ему столь же безнравственным, как ограбить нищего или обидеть ребенка. Посмотрев на Сийю, которая медленно пятилась, не спуская с пленника округлившихся глаз, он отвернулся, присел на корточки и произнес:
– Скажи свой адрес. Где ты жил в Томске? У тебя есть жена? Дети? Друзья?
Жуткая гримаса перекосила лицо оринхо, черты на мгновение расплылись, затем снова обрели четкость.
– Ничего… ничего не надо… передавать… Хорчанского нет! Нет! В Томске… в Томске его уже сожгли… или закопали… Стреляй! Стреляй и оставь меня… оставь здесь…
Он что-то забормотал, дергаясь всем телом, извиваясь и корчась, словно некая незримая сила пыталась вывернуть его наизнанку. Он сражался; и в этой последней битве ему была необходима помощь.
Скиф поднялся и отступил на три шага. Сверкнул луч лазера, и бормочущий голос смолк.
Глава 14
CTPАHHИK
«Сильны, несговорчивы и упрямы, бесцеремонны и наглы, воинственны и жестоки, – думал Ри Варрат, – любят власть и не упускают случая поживиться за чужой счет. К этому списку можно добавить кое-что еще: жадность, лицемерие, эгоизм, равнодушие, тщеславие и расчлененность на множество народов и племен, каждое из которых искренне полагает себя самым лучшим, богоизбранным, одаренным мудростью и талантами свыше всех остальных. И потому большие племена считают, что должны править миром, а малые, чувствуя свою ущемленность, сопротивляются, словно стая диких зверей. Но и грызутся между собой, как звери!» Ри Варрат, телгский Наблюдатель, размышлял о том, что хоть Земля и не принадлежала к числу самых высокоразвитых миров – а если уж говорить по правде, едва начала выбираться из трясины дикости и варварства, – однако личности землян весьма подходили для Бесформенных, назначенных в высшие касты. Даже не весьма, а самым превосходным образом –
Он висел в центре небольшого прозрачного шара, закутанный с ног до самой шеи в упругое полотнище – точно такое же, какие он видел в токаде. Рядом покоились еще три кокона, застывшие в невесомости и едва заметные в слабом сиянии, что разливалось перед ними в воздухе. Звездный странник мог, однако, различить, что Скиф и Сарагоса спят, а глаза Сийи широко открыты; она глядела в темные небеса, на яркие звезды и гигантский круг с рваными краями, недостроенную сферу сархов. Глядела, но вряд ли видела их; блестящие зрачки девушки не двигались, а губы были плотно сжаты. Джамаль чувствовал, что ее томят сомнения.
Впрочем, сейчас он размышлял о людях Земли, не Амм Хаммата.
При всех недостатках и варварской дикости землян можно было усмотреть в них и нечто положительное. Да, несговорчивы и упрямы, бесцеремонны и наглы, воинственны и жестоки… Это правда, но разве это все о них? Истина никогда не бывает однозначной, тем более когда дело касается людских пороков и достоинств… А у обитателей Земли имелись и достоинства! Способность к самопожертвованию, потенция стремительного прогресса, настойчивость, отвага и чувство чести… «Особенно у грузин», – подумал с усмешкой звездный странник, не пытаясь определить, кому принадлежит эта мысль – Ри Варрату, телгскому Наблюдателю, или Джамалю Саакадзе.
«Люди слишком различны, – продолжал он свои размышления, – различны в гораздо большей степени, чем обитатели Телга, коих цивилизация смягчила и нивелировала. А значит, есть среди землян и смрадные хиссапы, и благородные пирги, и кровожадные тха, и робкие кафалы. Одни не колеблясь продадут душу дьяволу, другие попробуют выпустить из оного дьявола кишки, третьи будут глядеть на драку и аплодировать победителю, четвертые спрячутся, забьются в свои норы, затворятся на десять засовов… На Телге иначе; реакция его обитателей более предсказуема, и то, что мог поведать теперь о Бесформенных Ри Варрат, вызвало бы у них отвращение. Отвращение и желание защититься, но не нападать!» В этом была разница между Телгом и Землей; среди землян еще хватало пиргов, подобных Скифу и Сарагосе, готовых перегрызть глотку Сатане. Да и Хорчанский, как мнилось Ри Варрату, был из той же породы; пусть не агрессивный, как Пал Нилыч, не воинственный, как Скиф, но твердый и жесткий, будто кремень. Боги космоса! Любой телгани ужаснулся бы, попав в шкуру сарха – ужаснулся и сошел с ума! А этот врач из Томска сохранил рассудок… да, сохранил, и назначил цену своим словам, достойную человека… Ушел, скрылся, но не в туман безумия, а в тьму смерти…
"Безусловно, – решил звездный странник, – Земля заслужила помощь, поддержку и союз. Хотя бы ради таких, как этот Хорчанский! И, что самое парадоксальное, ради самих Бесформенных.
Вряд ли на Земле отыщется гений, способный перенять тайны премудрой матери Гайры, – думал Ри Варрат. – Земная квота на гениев исчерпана; там уже был Доктор, но его таланты относились к другой области, а гении не являются в мир слишком часто. Но если б и нашелся прирожденный телепат и если б Гайра ар'Такаб согласилась обучить его, скольких он сумел бы взять под свою защиту? Сотни, тысячи… А на Земле – миллиарды! Без технических средств не обойтись, а средства эти, аппаратура для ментального кодирования, могли быть созданы лишь на Телге…" Отсюда вытекало нечто такое, о чем Ри Варрат догадывался, час за часом наблюдая за Сарагосой, слушая его слова, оценивая действия. Впрочем, чтоб сообразить, к какому решению придет куратор звена С, не требовалось особой прозорливости; путешествие в этом прозрачном шаре, в этом брошенном на древней свалке межпланетном корабле, ясно подсказывало, что за мысли бродят у Пал Нилыча. Если нельзя защититься от врага, нужно его уничтожить! Найти слабое место и нанести удар! Вполне разумная стратегия, прозрачная, как стекло!