Странник, пришедший издалека
Шрифт:
Ри Варрат не считал, что эта идея была подсказана им и что он хоть в малейшей степени несет за нее ответственность. У куратора своего ума хватало – и ума, и упрямства, так что спорить с ним было занятием бесполезным. Тем более что телгский Наблюдатель позицию свою до сих пор не определил, а значит, проиграл бы в споре.
Что же касается позиции, to здесь приходилось выбирать из двух крайних альтернатив – сокрушительной атаки и сверхнадежной обороны. По словам Хорчанского, Великий План Сархата заключался в подготовке жизненного пространства для Бесформенных, практически неограниченного и неподвластного стихийным катаклизмам. Таков был первый этап; второй предусматривал создание резерваций Дающих. Их предполагалось разыскать, переселить
Слишком страшная перспектива для любой из галактических рас! И потому – либо атака и уничтожение, либо надежная оборона… Или передавить волков прямо в логове, или сделать так, чтоб овцы остались целы, и волки не голодны… Первая точка зрения казалась очевидной, однако звездный странник не был уверен в ее правильности.
Временами он думал об этом странном народе метаморфов как о явлении редкостном и уникальном и в силу этого достойном изучения – а ведь уничтоженное нельзя было познать и изучить. Уничтожение было необратимым действием, детищем силы, но не разума, и мудрость Телга советовала избегать таких крайних мер. Все на свете течет, все меняется, и то, что сегодня – зловещая тайна, жуткое намерение, завтра может стать понятным, ясным и, не исключено, полезным. Мудрые женщины Амм Хаммата умели воздвигать ментальный барьер, но кто знает, не удастся ли им добиться большего? Скажем, чтобы имплантируемая личность возобладала над разумом Бесформенного… так, как это происходит под действием запаха падда… Почему бы и нет?
Звездный странник вздохнул, потянулся в своем коконе и оглядел внутренность шара. Таких аппаратов на свалке – верней, в большом заброшенном ангаре, куда привели их врата, – насчитывались тысячи и тысячи. Семиметровые полупрозрачные шары висели над полом бесконечными рядами, а выше тускло сверкали или просвечивали корпуса иных устройств, более крупных, временами – громадного размера, но все же не таких чудовищных, как транспорты, подвозившие к сфере строительный материал. Одни из этих механизмов тоже имели сферическую форму и походили на пауков, ибо поверхность их усеивали многочисленные манипуляторы; другие напомнили Ри Варрату огромные чечевицы, диски или цилиндры; третьи являли собой пустотелое переплетение решетчатых конструкций, металлических или хрустальных форм и причудливо изогнутых стержней. Вероятно, вся эта техника применялась многие тысячелетия назад для доставки с планеты грузов и оборудования и при монтаже каркаса гигантской сферы; теперь эти механизмы и корабли выглядели, словно армия призраков из стекла и металла, собранных и запечатанных навеки в одном из подземелий серого лабиринта.
Но подземелье это оказалось просторным и чистым, а призраки – вполне вещественными и, как предупреждал Хорчанский, не лишенными памяти. Как только путники расположились в одном из шаров, как только упругие полотнища охватили их тела и был задраен люк, в воздухе вспыхнуло нечто мерцающее, испещренное линиями и знаками – пульт пилота или компьютерная панель, неощутимая, но повинующаяся движениям пальцев. Символы на ней были, разумеется, неведомы Ри Варрату, но сам принцип знаком; телгские транспортные средства снабжались голографическими интерфейсами для ручного управления, заменявшими кнопки, клавиши, рули и рычаги.
Здесь, однако, ничем не требовалось управлять. Линии на бесплотном экране выстроились друг под другом в два ряда, и одна из них, изумрудная, расположенная слева, ярко вспыхнула и замерцала. Остальные разноцветные черточки были тусклыми, но стоило повести рукой над левым рядом, как изумрудный штрих двинулся в путь и линии в правой колонке, мимо которых он скользил, подчиняясь Ри Варрату, на миг загорались и гасли. Их насчитывалось около двадцати, а значит, из этого ангара, отмеченного на голограмме изумрудной чертой, можно было попасть в два десятка мест.
Но звездный странник интересовался лишь одним из них: под настороженными взглядами
Какой из этих ярких огоньков был не звездой, но планетой? К какому из них устремился прозрачный шар, маленький кораблик, брошенный в черную пропасть бездна и границ? И сколько ему предстояло лететь? Дорога могла оказаться неблизкой – от десяти до пятисот миллионов километров, смотря по тому, в какой точке своей орбиты сейчас находился Сархат.
Звездному страннику, однако, мнилось, что путь будет недолгим. Телгские корабли с гравитационными компенсаторами совершали перелеты в системе Телгатаима за считанные часы, а это древнее суденышко им не уступало – в скорости, разумеется, не в комфорте. Но какое-то время можно провести и так, на манер люля-кебаба, завернутого в лаваш, решил Ри Варрат и поделился этой мыслью с остальными. Сарагоса буркнул в ответ что-то неразборчивое, Скиф кивнул, а Сийя улыбнулась, хотя вряд ли представляла, что такое люля-кебаб и с чем его едят. Во всяком случае, они успокоились, чего Ри Варрат и добивался.
Теперь мужчины спали, Сийя размышляла, а крохотный кораблик падал и падал в темную холодную бездну, и пока ни одна из звезд, украшавших небесный полог, не становилась ни ярче, ни крупней. Быть может, Сархат и не удалось бы разглядеть в звездном небе? Быть может, он был незаметен на фоне огромной сферы или тонул в лучах алого светила?
«Интересно, – промелькнула мысль у Ри Варрата, – сумеет ли Доктор дотянуться к нам? Не для того, чтобы забрать, но просто увидеть… И какими мы ему представляемся?.. Нилыч что-то толковал о камнях… о драгоценных камнях, струнах и нитях…» Он подумал о скором времени, когда сам превратится в струну или в нить – в безмерно тонкий лучик света, в поток квантов, в световую искорку, ничтожную и незаметную среди облаков космического газа и пылающих звездных сфер. Миссия его заканчивалась, и механизм трансформации, еще не запущенный на полную мощность, уже напоминал о себе негромким трубным зовом – будто невидимый горнист прощался с вечерней зарей.
Скоро… скоро…
Трижды ему довелось это испытать: яростный вал энергии, даруемой солнцем, магнитным полем планеты, любым источником – ветром, взрывом, пожаром, приливом… Яростный сокрушительный вал, жаркая вспышка, мгновенная боль и – беспамятство… Был человек, телгани или землянин, и нет его… Только луч, рубиновый луч, пронзающий космическую тьму… Кто может его разглядеть? Доктор? Хотелось бы надеяться на это… Приятно сознавать, что и в миг забвения и мертвой тишины за тобой следят чьи-то глаза… Пусть даже Доктора, хотя женский взгляд доставил бы больше радости…
Ри Варрат повернулся к Сийе, но она, по-прежнему задумчивая и молчаливая, неподвижно замерла в своем коконе. Губы ее чуть заметно шевелились, творя заклинание или молитву, а пальцы были сложены знаком куума – и это вновь обратило мысли звездного странника к Бесформенным, к Сархату, к Древним.
К Древним, то ли породившим эту странную расу мета-морфов, то ли разыскавших ее где-то в галактических просторах или в том мире, к которому сейчас летел маленький кораблик… Во всяком случае, Древние не только породили или нашли ее, но и щедро одарили, словно желая компенсировать недостаток и несчастье Бесформенных, еще более великое, чем преподнесенные им дары. Но с несчастьем сархи справились сами – и, кто знает, не ужаснул ли избранный ими путь Древних Творцов? Ужаснувшись же, они явились в Амм Хаммат, дабы во искупление своего греха уравновесить Весы Судеб…