Странствие Сенора. Трилогия
Шрифт:
Ребенок Зелеша переступил через лежащее тело и медленно приближался к герцогу. Из приоткрытой пасти вырывалось смрадное дыхание. Он был чуть выше Сенора, однако его белые клешни волочились по полу. Голова выродка выглядела чужеродным предметом на сгорбленном, но очень сильном теле. Почти голое существо двигалось бесшумно и плавно; Холодный Затылок с содроганием представил себе, как бы он сейчас выглядел, если бы шаман первым не подставил убийце свою спину.
Низкий потолок подвала мешал нанести сильный рубящий удар сверху. Руки урода были длиннее вытянутой руки герцога вместе с мечом и вполне могли задушить Йерда раньше, чем тот
Тем временем тот медленно вытянул руку в направлении Сенора. Пальцы на ней были широко расставлены. Пятипалая кисть превратилась в белый цветок с вытянутыми, расширяющимися на концах лепестками. Между большим и указательным пальцами проскочила ослепительно яркая искра, и в затхлом подвальном воздухе неожиданно пахнуло грозовой свежестью.
Герцог сделал быстрый выпад, и его меч описал короткую дугу на высоте плеча, но ребенок Зелеша убрал руку стремительным, почти неуловимым для глаз движением – как будто белый червь спрятался в глубокую черную нору…
В то же мгновение кисть другой руки оказалась в опасной близости от лица Йерда, и тот отшатнулся, предполагая, что извивающиеся пальцы вопьются ему в горло, но вместо этого между ними и стальным воротником доспехов проскочила искра, и герцог получил сильный ожог. Разнесся смрад горелого мяса, и сквозь пелену острейшей боли, застлавшей мозг, Сенор осознал, что его шею опалила металлическая пластина, внезапно раскалившаяся докрасна.
Низко нагнув голову и глядя на чудовище исподлобья, он поспешно отступил, чтобы дать себе передышку и избежать новой атаки. Рукой в перчатке он прикоснулся к остаткам волос, истлевшим, будто мох. Никогда еще Сенор не видел ничего подобного оружию урода, за исключением собственного магического меча.
Ребенок Зелеша широко открыл рот и издал оглушительный рев, в котором теперь слышалось что-то вроде примитивного, почти животного торжества. Герцог видел, как вибрирует студенистый язык выродка, западая в бледно-розовую глотку. Не менялось только выражение звериных глазок – мутные и безразличные, они по-прежнему глядели прямо перед собой.
Стальная пластина, закрепленная в хитине, отдавала жар в окружающее пространство, и герцог чувствовал себя так, словно за его головой висело обжигающее облако, от которого мутилось сознание. Свободной рукой он начал поспешно расстегивать кожаные ремни, которые стягивали хитиновые пластины.
Сын Зелеша не дал ему на это времени. Белая клешня метнулась вперед и схватила клинок Йерда. Тот рванул меч на себя и впервые увидел кровь урода. Идеально заточенное лезвие разрезало кожу, как бумагу. В тусклом свете коптящих светильников кровь обитателя подвалов казалась лиловой…
С тупым недоумением бледный выродок поднес ладонь к пасти и лизнул жидкость, капавшую на пол. Сенор понял, что существо пытается разжать скрюченные пальцы, сведенные судорогой. А боль нарастала, и ребенок Зелеша издал тихий, почти жалобный вой, перешедший в яростное рычание.
Герцог не стал ждать, пока противник окончательно придет в себя. Он сделал быстрый выпад и услышал, как клинок с хрустом проткнул бугристую грудь.
Несмотря на то что Йерд намеревался сразу же отступить, он даже не заметил, когда был нанесен ответный удар.
Когда он пришел в себя, то обнаружил, что удар отбросил его к стене, а рукоять меча, пронзившего тело урода, упирается в каменный пол. Ребенок Зелеша был еще жив и, похоже, до сих пор не понимал, что с ним происходит. Скорее всего он непроизвольно вогнал клинок еще глубже, а сейчас безуспешно пытался выдернуть из груди предмет, причинявший ему такую боль. Раненая клешня была залита кровью, но урод с тупым упорством хватал ею скользкую сталь.
Сенор, у которого звенело в ушах, отделился от стены и вплотную приблизился к чудовищу, пытаясь снова завладеть своим оружием. Рука урода устремилась ему навстречу, и вокруг ее расставленных пальцев рассыпались ослепительные искры. Герцог ощутил, что все его тело сотрясают усиливающиеся судороги, и вместе с тем он был не в состоянии сделать ни шагу. Затылок царапали раскаленные гвозди. Ноги не подчинялись ему; захлебывающиеся удары сердца молотом отдавались в опустевшей голове…
Однако бледный урод уже слишком ослабел. На отвисшей нижней губе вместо слюны проступила кровавая пена, а вой сменился сдавленным хрипом. Йерд почувствовал, что его отпускает внезапный паралич, и увидел, как гаснут в воздухе слепящие искры, не достигнув его тела и доспехов. Остро пахло паленым; у герцога саднило в горле; слезились глаза…
Выродок Зелеша закачался, поднеся к ране в груди окровавленные лапы. Потом он рухнул на колени, хватая воздух широко открытой пастью. Холодный Затылок воспользовался этим и выдернул меч из раны. Оттуда хлынула густая кровь; урод с жалобным воплем ткнулся головой в каменный пол и повалился набок.
Он стонал, будто раненое животное, загнанное в ловушку и вконец обессилевшее; Сенор был поражен тем, насколько детским и беззащитным казалось теперь его лицо. Маленькие глазки увлажнились, наполняясь слезами. Герцог понял, до какой степени неразвитым и болезненно тупым было это существо – и значит, оно явилось всего лишь игрушкой для чьей-то безжалостной воли…
Сенор ударил выродка кинжалом под сердце, чтобы прекратить его страдания. Удар был точным, и ребенок Зелеша издал короткий предсмертный всхлип, прежде чем клинок оборвал его жизнь. После смерти он выглядел еще более жалким; только его руки, похожие на пауков, по-прежнему были отвратительны.
Йерд вытер окровавленное оружие, потом окинул взглядом подвал, труп старика шамана с прокушенной шеей и свои собственные руки, на которых – странное дело! – оказались сожженными волосы, однако почти не пострадала кожа. Его доспехи до сих пор были неестественно теплыми…
Сенор перевел дух. Все закончилось не худшим образом. Зарзор унес свою тайну в сумеречный мир, и для герцога она перестала существовать.
Глава двадцать пятая
Библиотека
Он еще долго блуждал в подвалах Дома Над Океаном, проклиная свою глупость, бледного выродка и тень Зелеша, заманившую его в ловушку. Возможно, отсюда вообще не существовало другого выхода…
Потом он все же набрел на узкую каменную лестницу, ведущую наверх. Лестница упиралась в низкую деревянную дверь, покрытую темными пятнами. Отворив ее, он оказался в галерее, опоясывавшей внутренний двор.