Странствие Сенора. Трилогия
Шрифт:
– Ты глупец, Тойнгха, – сказал Сенор с издевкой. Неожиданно он ощутил давно забытую легкость и вложил меч в ножны. – Ты все еще не понял, кто твой настоящий враг.
Граф остановил на нем тяжелый помутившийся взгляд. Сенору показалось, что Тойнгха внезапно постарел на десятки кобарских лет, как будто цветущего мужчины коснулось дыхание смерти.
– В этот раз тебе ничто не поможет, – процедил наконец граф и подал знак слуге, наполнявшему чаши вином.
Человек Безымянного Пальца вернулся к трапезе. Мясо, дымившееся на блюдах, имело особый привкус. Он отнес это на счет того, что слишком давно не пробовал здешней
Спустя некоторое время появилась переодетая Джелва. Обойдя копошившихся у фонтана уродливых тварей, она заняла за столом место напротив гостя. Теперь на ней было белое платье и драгоценности – обесценившиеся и превратившиеся в побрякушки. Тем не менее они подчеркивали ее красоту, и она знала это.
Взглядом искушенной в разврате дамы она скользнула по Сенору, словно все еще собиралась пополнить свою обширную коллекцию мужчин. Он находил смешной и бессмысленной эту игру, но не исключено, что Джелва, сама того не желая, еще могла оказаться ему полезной.
…Пауза чрезмерно затягивалась. За столом установилось почти зловещее молчание. Было слышно, как копошатся у фонтана живые свидетельства неудачных опытов и извращенного искусства Гугима. Вскоре к этим звукам добавился новый, едва различимый, но постепенно нараставший шум. Лицо Тойнгха окаменело.
Сенор помнил эти звуки, которые сопровождали передвигавшуюся по Стеклянном Лесу Кладбищенскую Крысу, – скрежет когтей по стеклу и хрустальный звон обломанных ветвей. Да и можно ли было их забыть?..
– Наверное, наш гость нуждается в отдыхе, – сказал Тойнгха сладчайшим вкрадчивым голосом, но это прозвучало как приказ. Он в упор смотрел на Сенора и был смертельно бледен от бешенства. – Можешь выбрать себе любую свободную комнату.
Холодный Затылок не стал возражать. Он действительно чувствовал бесконечную усталость, копившуюся многие годы и сотни Изменений подряд. После выпитого вина в груди разлилось приятное тепло…
Сенора мало интересовали отношения графа с Кладбищенской Крысой или любым другим подлинным хозяином Яруса. Важным было лишь то, что он согласился участвовать в предложенной игре; теперь приходилось играть по правилам. Он собирался нарушить их всего один раз – когда окажется в Храме и на карту будет поставлена его собственная жизнь…
Он покинул зал в сопровождении слуги графа, вышагивавшего перед ним размеренной походкой заведенной куклы-автомата. Оставшиеся принялись развлекаться, стравливая человека-змею и существо с птичьим телом и клешнями вместо крыльев. Насколько Сенор мог судить по душераздирающим крикам, схватка у фонтана была кровавой и продолжалась до смерти…
Глава шестая
Ночь Джелвы
Сенор выбрал спальню, в которой был только один вход и полностью отсутствовали окна. После того как слуга удалился, герцог принял необходимые меры предосторожности. Ни одно из убежищ в Тени не было вполне надежным. Он не питал иллюзий на счет своей личной безопасности. В любой момент его могли уничтожить – для этого существовали десятки способов. Но оградить себя от влияния чужих отражений, особенно во время сна, он считал обязательным.
Холодный Затылок окружил кровать защитным коконом, сплетенным из магических нитей, который мог отразить внезапное нападение. Потом он снял маску Зелеша и подошел к зеркалу из полированной
Пятно медленно гниющей плоти уже распространилось на подбородок и верхнюю губу. На руке оно поднялось до локтя. У Незавершенного оставалось очень мало времени…
С этой мыслью он улегся спать, положив в изголовье кровати свой меч, маску, когти Шакала и укрывшись Поющей Шкурой.
Среди искусственной ночи, не отмеченной ни наступлением тьмы, ни ожиданием света, его разбудили раздражающие сигналы, которые достигли спящего мозга. Свеча погасла, и помогло магическое зрение. Сквозь мерцающее сплетение нитей кокона Сенор увидел едва различимый серый силуэт, застывший на пороге спальни.
Незаметным и беззвучным движением герцог вынул из ножен кинжал. Остановившись в нерешительности, ночной гость издали рассматривал лежащего. Сенор угадал очертания темнокожей фигуры под тонкой прозрачной тканью накидки и расслабился – это была Джелва.
Ее удивило и почти испугало то, что она увидела: странник Тени лежал внутри окружавшего кровать искрящегося кокона, словно зверь из иного мира, пойманный в заколдованную сеть и спящий в плену целую вечность. Потом она поняла, что на самом деле он уже не спит, и почувствовала на себе его взгляд.
– Зачем ты пришла? – спросил он, хотя был почти рад этому. Волшебные рисунки на теле Джелвы до сих пор занимали его воображение.
– Ты один можешь спасти меня, – проговорила она, не пытаясь играть. Затем приблизилась к нему, и он позволил ей пройти сквозь тонкую паутину магических нитей. Остановившись у кровати, она сбросила с себя прозрачную накидку. На ее лице появилась холодная отстраненная улыбка. – Я слышала все, о чем ты говорил с графом… По-моему, ты интересуешься бесполезными вещами. Вот самая большая загадка, – сказала она, проводя ладонями по своей груди и животу. – Тойнгха отдал бы многое за то, чтобы узнать тайну моих рисунков. Но она не известна даже мне. Может быть, теперь попробуешь ты?..
Она села ему на бедра и сладострастно потянулась. Рисунки, освещенные магическим светом, переливались и скользили по ее коже, как серебристые призраки. У нее были жесты самоуверенной самки, и она действительно воплощала в себе грезы большинства мужчин.
Но Сенор уже не был обычным мужчиной. А его грезы давно растворились в страшных снах о Завершении…
– Я могу проиграть, – сказал он небрежно, чтобы остудить ее пыл. – Тогда никто не заплатит тебе за эту ночь.
– В этом случае я уже ничего не потеряю, – заверила его Джелва. – Обещай только, что избавишь меня от графа… и от тех, кого еще встретишь.
– Я не даю нелепых обещаний, – сказал он и засмеялся.
В чем-то она была удивительно наивной, эта женщина из варварского королевства. Но она уже не слушала его. Ее тело скользило по его телу; впервые за долгое время он ощущал прикосновения бархатной женской кожи, а не холодного хитинового панциря или обманчивых тел Семидесяти Семи… Джелва весьма умело имитировала страсть, а обезображенный герцог даже не пытался ее целовать…
Бурное соитие закончилось. Джелва уснула, свернувшись в позе зародыша на краю кровати, и во сне стала самой собой – испуганной и отчужденной дикаркой.