Странствие Сенора. Трилогия
Шрифт:
– Придется немного подождать, – сказал он Сенору. В голубом свете его лицо казалось мраморным и дьявольски красивым.
…Призрачный свет падал отовсюду, и нигде нельзя было отыскать хотя бы клочка тени. Сенор сидел в неподвижной лодке; биение собственного сердца казалось ему слишком громким.
Долгое время ничего не менялось вокруг, а потом он ощутил приближение Кладбищенской Крысы. Когда-то с ним уже случилось нечто подобное – ее присутствие нельзя было забыть, и к нему невозможно было привыкнуть.
На
Из-под воды поднималось что-то; оно было растворено в пространстве, окружало лодку со всех сторон и излучало парализующий страх. Оно наполняло воздух всепроникающим низким гулом, сводящим с ума…
Только длительная практика в искусстве отражений помогла герцогу возвести защиту. Внешне он бездействовал, но настоящая война разразилась внутри его черепа. Там тоже давно поселилась ненасытная и безжалостная «крыса», прогрызавшая дыры в обветшавшем разуме.
Сенору опять пришлось бороться с труднопреодолимым искушением увидеть зловещего обитателя Мургуллы. Одно мгновение ему даже казалось, что это «свидание» стоит целой жизни, и влечение к смерти охватило все его существо – настолько сильным было разрушительное и самоубийственное влияние на сознание.
Потом стало легче – колодки неуправляемого кошмара разжались, и Незавершенный понял, что очень близко подошел к грани, за которой ему грозило окончательное безумие…
Крыса удерживала его в этом состоянии, исключавшем всякую возможность сопротивления. Теперь Сенор не ощущал присутствия Крысиного Хвоста. Лодку сотрясали сильные толчки. Однажды она чуть не перевернулась. Затем наступило кратковременное затишье. Герцог все еще не рисковал открыть глаза. Наконец лодка поднялась в воздух и понеслась куда-то с невообразимой скоростью…
Напор набегавшего воздуха был чудовищным; Поющая Шкура на плечах Сенора уже не звенела, а жалобно стонала, трепеща под безжалостным натиском ветра.
Человек Безымянного Пальца сидел скрючившись, крепко вцепившись руками в борта лодки, и твердо помнил одно: он не должен смотреть на то, что окружало его и поддерживало в воздухе, чем бы оно ни было…
Полет был стремительным и недолгим. Единственными звуками, сопровождавшими его, были гул Крысы и свист ветра, пронизывавшего до костей. Вскоре Холодный Затылок почувствовал, что оледеневают пальцы, но лодка уже падала вниз, и его тело почти утратило вес. Потом падение замедлилось, и лодка неподвижно зависла в пространстве – во всяком случае, не было слышно ни единого всплеска воды.
Чей-то голос, который мог бы принадлежать Тойнгха, но казался уже совершенно чужим, прошептал в самое ухо Сенора:
– Теперь можешь смотреть… Иди вперед – и войдешь в храм…
Он
Лодка висела над водой вровень с вершинами куполов, и с этой высоты герцог видел еще больше древних гробниц. Вереницы светящихся полушарий уходили за горизонт, очерченный границей воды и голубого зарева…
Кроме Сенора, в лодке уже никого не было. На местах, которые занимали гребцы, остались лужицы мутной, дурно пахнувшей слизи. Холодный Затылок посмотрел на корму – туда, где находился Тойнгха, – и у него перехватило дыхание от того, что он увидел.
Позади лодки, на расстоянии, которое невозможно было точно определить, висело гигантское спиралевидное образование с размытыми краями. Полупрозрачные ветви спирали медленно вращались, будто крылья огромной ветряной мельницы. В самый центр вращения была втянута ужасным образом деформированная фигура графа, которая казалась герцогу смехотворно маленькой. Только лицо Тойнгха оставалось узнаваемым, но теперь оно было почти детским и совершенно обескровленным. Очевидно, он превратился в придаток какого-то другого, гораздо большего, чем он, и к тому же совершенно чудовищного на вид существа.
– Вперед! Иди вперед! – кричало это существо. Его крик поднялся до пронзительного визга, который затем перешел в рыдающий хохот. От него закладывало уши.
Спираль медленно удалялась и таяла как дым. Визжащее существо в ее центре превратилось в неразличимую точку и наконец исчезло.
Поскольку ничего другого не оставалось, Сенор последовал его приказу и перебрался на нос лодки. От нее протянулась в пустоту тропа из стеклянных дисков, которые плавали в воздухе. Они выглядели не самой надежной опорой, но он ступил на них (предопределение! – как сказал бы Тойнгха) и при этом чувствовал себя так, словно шел по шатающемуся мосту…
Где-то далеко внизу сверкало гладкое, слегка вогнутое зеркало воды; наступила тишина, казавшаяся ватной после безумных криков преображенного Тойнгха. В ледяном разреженном воздухе Сенор слышал только собственное хриплое дыхание.
Магическое зрение возвращалось к нему, но так медленно, будто этому препятствовало чье-то влияние. Впереди сгущалось облако голубого тумана, из которого исходили лучи слепящего света. Постепенно облако приняло очертания гигантского купола с неясными подрагивающими границами, и оттого он казался всего лишь миражом. Тропа из стеклянных дисков вела прямо к нему.
По мере приближения к Храму герцог утрачивал обычное восприятие, и органы чувств последовательно изменяли ему. Он не чуял запахов, не слышал звуков, впервые за долгое время не ощущал зуда под маской или перчаткой и не видел, куда ступает, – но зато он вдруг приобрел способность «видеть» со стороны собственное сознание, и оно представлялось ему бесконечным лабиринтом, развернутым над тропой, по которой он продолжал двигаться, будто заводная кукла. Это было похоже на видение, но уже не имело ничего общего со светом и тьмой…