Странствие Сенора
Шрифт:
Сенор лежал без сна, мучительно пытаясь вспомнить и разобраться в беспорядочном нагромождении жутких видений, которые были вызваны движением рисунков на теле Джелвы в сочетании с ее необузданной манерой заниматься любовью. Их влияние было необъяснимым, но всепоглощающим, и она, кажется, догадывалась об этом. Во всяком случае, ее неискренние ласки не приносили ему удовлетворения, а через несколько минут Сенор вообще перестал их замечать…
Еще позже он понял, что воспринимает серебристые изображения отдельно от ее тела, словно выпавшего из реальности, и видит бесконечно
…Джелва металась во сне; ей снились кошмары. Сенор видел капли холодного пота, выступившего у нее на лбу, и слышал слова, произнесенные сдавленным шепотом на незнакомом языке. Хаотические отражения, выплеснувшиеся из-за рваной пелены ее сновидений, накатывали на его мозг грязными, судорожно пульсировавшими волнами. Потом в полутьме ярко сверкнули белки лилово-голубых оттенков – Джелва открыла глаза.
И зашептала жалобным голосом брошенного и испуганного ребенка:
– Она приходит ко мне ночью, она проникает в мои сны… Меня терзают видения, а особенно ее голос. Я вижу чужие кошмары, и они ужасны…
– О ком ты говоришь? – спросил он настороженно.
– О той, которая когда-то была здесь королевой. Ее изгнали туда, откуда нет возврата. Но она где-то здесь, совсем рядом – я чувствую это, и кошмары никогда не кончаются…
Сенор промолчал. Он вспоминал время, проведенное с Мелхоэд в Бутылке Рофо – в тайном убежище, маленьком замкнутом мире безвременья, увядания, забытья, – и вдруг его охватила глубочайшая тоска по утраченному покою. Покой – вот чего жаждала его измученная душа. На что он променял вечное наслаждение и любовь слепой королевы? На зыбкое существование, сомнительное будущее, безнадежное странствие, в конце которого все равно ожидает смерть…
До сих пор в замке Грах его не беспокоили отражения Мелхоэд, но это означало всего лишь, что бывшая королева Мургуллы спит в самой надежной из всех тюрем Вселенной… Спит и видит сны. И насылает кошмары на Джелву. Что это – ревность? Чудовищно…
Мелхоэд не могла помешать ему, но его сводила с ума мысль о том, что где-то рядом все еще находится потерянный рай, от которого он когда-то отказался, и тлеет любовь, которой он пренебрег.
Глава седьмая
Отвергнутые и входящие
Усталость все-таки поймала его в ловушку сна, и он проснулся спустя несколько часов, снова ощутив в комнате чье-то безмолвное присутствие. Сквозь сверкающую паутину восстановленой магической сети на него уставилась одна из кукол Гугима. Джелвы рядом уже не было – она покинула спальню герцога, следуя безошибочному женскому инстинкту.
Сенор долго лежал и смотрел в неподвижные зрачки слуги, но тот не проявлял никаких признаков нетерпения. Посланец хозяев замка был невозмутимым и безмолвным. Он помог Холодному Затылку надеть доспехи и оружие, а потом жестом
В зале, где по-прежнему журчал кровавый фонтан, теперь находился один лишь граф Тойнгха. Сенор увидел его темный силуэт и резко очерченный профиль на фоне окна с видом на Стеклянный Лес. Тойнгха, не оборачиваясь, поманил к себе герцога.
Свет, проникавший снаружи, не мог разогнать сумрак, но это не помешало Сенору заметить, что граф пребывал в состоянии лихорадочного возбуждения.
Поющая Шкура зазвенела на влажном холодном сквозняке, задувающем сквозь щели. Герцог переступил через крысиный хвост, который черной змеей извивался на полу, и посмотрел в окно.
Его взгляду предстала неожиданная и волшебная картина. За пределами замка расстилалась безграничная водная гладь, над которой возвышались купола гробниц, сиявшие призрачным светом. Их было гораздо больше, чем он мог себе представить, проезжая через Стеклянный Лес…
Самые дальние из островов таинственного архипелага сверкали на горизонте, будто разорванное ожерелье, украсившее вечную ночь Мургуллы. Поблескивающие серебром ажурные бутоны, которые виднелись между куполами, были не чем иным, как верхушками деревьев Стеклянного Леса, затопленного водой.
– Ты появился вовремя, чужеземец! – с мрачным удовлетворением проговорил Тойнгха сквозь завывания ветра. – Начался Великий Потоп. Такое случается очень редко. Теперь можно отправляться к Храму… Помни наш уговор и не пытайся меня убить…
Окрестности замка Грах исчезли под водой, которая почти достигла моста, переброшенного через ров. На водной глади мерцали отражения голубых куполов.
Возле моста Сенора и графа уже ждала лодка. Гребцами оказались куклы Гугима, имевшие по несколько пар длинных щупалец вместо рук – весла в них казались игрушечными. Чуть позже Холодный Затылок понял, что эти куклы глухи и слепы – они были созданы для тяжелой однообразной работы. Тойнгха управлял ими при помощи своей шпаги.
Когда лодка отплыла от замка на достаточное расстояние, стало видно, что, кроме скал, в которых был вырублен Грах, и куполов гробниц, весь Ярус исчез под водой, причем поверхность ее оказалась не плоской, а вогнутой, словно гигантская чаша. Края этой чаши терялись во мраке вечной ночи.
Во время недолгого плавания Холодный Затылок ощущал, что его тело становилось попеременно то необычайно легким, то тяжелым, как будто наливалось свинцом, и тогда каждое движение давалось с большим трудом.
Лодка скользила почти бесшумно, посылаемая вперед мощными взмахами весел, которые вспарывали воду с тихим плеском. Тойнгха необъяснимым чутьем находил дорогу в лабиринте ветвей Стеклянного Леса, торчавших из-под воды. В них преломлялся свет, утомлявший глаза; разноцветые лучики сплетались в эфемерные миражи…
Вскоре лодка оказалась посреди древнего архипелага. Купола гробниц окружали ее со всех сторон; в их сиянии растворилась мрачная тень далекого замка. Здесь Крысиный Хвост заставил тупых гребцов остановиться, нанося им довольно сильные уколы шпагой.