Странствие во тьме
Шрифт:
— Ударили по голове, — сказал один из цыган.
— А вот и окровавленный камень, — воскликнул Ветле. — О, дорогие, что с ней?
— Она дышит, — ответил один из мужчин.
— Кажется, рана неглубокая, — произнес другой. Хуанита застонала и открыла глаза. Снова сомкнула их с замирающим стоном.
— Бумага у нее, — прогнусавила она. — Я пыталась…
— Мы знаем, Хуанита, — быстро сказал Ветле. — Ты оказалась проворной.
Она одарила его слабой, но гордой улыбкой.
—
Ветле ничего на это не ответил, ибо знал, что Эсмеральда сделала это не по своей воле.
Ее, этого ребенка, принудил он, основатель их рода!
Было решено, что один из цыган поедет обратно в табор с раненой Хуанитой. Ветле, все еще испытывавший смертельный страх перед ужасной мертвой деревней с замком, подумал было сам сопроводить Хуаниту, но из этого ничего не вышло. Да он и сам понимал, что на нем лежит ответственность за уничтожение листка с нотами.
Хуанита слабым голосом крикнула ему при расставании:
— Не забудь, что обещал!
Он не мог вспомнить, какое вообще обещание он давал ей. За исключением… Нет, он ничего не обещал. Ах да, она настаивала на том, чтобы он взял ее с собой во Францию.
Нет, спасибо! Он уже достаточно намаялся с дикими девчонками. Опыта хватит на многие годы.
* * *
«Они скачут быстро! Скоро догонят меня, что мне делать?»
«Спрячь листок! Немедленно!»
«Но они схватят меня. Накажут!»
«Это меня не интересует. Поспеши!»
Эсмеральда посмотрела вокруг. Сейчас она находилась внизу на равнине.
«Здесь одно болото».
«Спрячь листок в болоте! И заметь место!»
Выбора у нее не было. Сама в болото она не пошла, ей следует спрятать бумагу под какой-нибудь кочкой на обочине дороги.
«Я спрятала».
«Убегай от этого места, глупая девчонка! В противном случае он найдет ее сразу!»
Эсмеральда повиновалась. Она продолжала бежать легко и быстро, что явилось следствием воздействия его силы воли. Она ничего не знала о том, что Тенгель Злой в последние сутки смертельно устал от чрезмерного напряжения своих мыслей. Направлять волю других людей вне долины Людей Льда требовало огромных усилий.
«О, если бы я смог скорее стать свободным, — думал он, находясь в своем тайнике. — А это сейчас близко. Так близко!»
* * *
— Вон она мелькает среди деревьев!
— Сейчас будьте осторожны, — предупредил Ветле. — Она опасна, ибо за ней стоит зловещая сила.
— Знаю. Но она хотела убить нашу Хуаниту, а за это дорого заплатит.
— Она же ребенок, сама по себе она не опасна. И не ей ты должен мстить.
Они догнали ее. Эсмеральда в готовности защитить себя закаркала как ворона. Она бросала в них и лошадей комки болотной грязи.
Они соскочили с лошадей и побежали за ней. Она мчалась удивительно легко, казалось, совсем не устала.
Наконец они ее нагнали и одолели.
Так они думали. Она вцепилась зубами в руку Ветле, да так, что он взвыл от боли. А когда между ними встал цыган, она выхватила нож, висевший у него на поясе и вонзила его ему в бок.
От боли он захлебнулся воздухом и вынужден был отпустить ее.
— Как себя чувствуешь? — в ужасе спросил Ветле, он тоже позволил девочке убежать, ибо нужно было помочь товарищу.
— Нож скользнул по ребру, — простонал напряженно мужчина. — Не опасно. Но боль ужасная. Ветле стащил с себя рубашку.
— Держи, перевяжи рану! Я скоро вернусь.
— Осторожно! — крикнул мужчина ему во след. — У нее нож, и она дьявольски сильна!
— Я буду осторожен.
— Я вскоре догоню тебя и помогу.
Ветле побежал вслед за убежавшей девочкой по дороге к Сильвио-де-лос-Муэртос. «А ведь я поклялся больше никогда не заглядывать сюда, — с огорчением подумал он. — Нет, клятв давать нельзя».
Он помчался вперед изо всех своих молодых сил. Ветле всегда бегал хорошо, выигрывал все соревнования в школе.
Он догнал ее, она вскрикнула от злости и бессилия. Наконец она поняла, что не сможет оторваться от него и остановилась, держа нож наготове.
Они стояли и мерили друг друга глазами.
— Отдай бумагу, — произнес Ветле. С мокрых скользких деревьев, окружавших их, падали тяжелые капли. О, как ненавидел он это место!
— Какую бумагу? — презрительно спросила девочка.
— Ту, что украла у меня.
— Почему я должна была красть что-то у тебя, презренный попрошайка? Может, ты мне не разрешишь вернуться в замок к дяде?
— Возвращайся, я буду рад от всего сердца, но сначала я хочу получить то, что принадлежит мне.
— А разве это не дядины ноты?
— Итак, ты признаешься, что они у тебя?
— Вовсе нет. Где я могу спрятать их?
Он посмотрел на ее широкую, изодранную в клочья ночную рубашку и вынужден был признать, что она права.
— Ты съела их.
Эсмеральда скорчила гримасу отвращения.
— Как я смогла бы проглотить такой большой и толстый лист бумаги? И можно ли после этого прочесть ноты?
Она рассуждала чертовки логично.
— Ты спрятала их.
— Где, позвольте спросить?