Странствия убийцы [издание 2010 г.]
Шрифт:
— Старлинг! — Я вдруг разозлился. Как она могла считать меня таким бессердечным?
Потом я оглянулся в прошлое. Я видел синяки на ее лице. Почему я не догадался? Я даже никогда не говорил с ней о том, как Барл сломал ей пальцы. Я думал, она знает, как я переживал из-за этого и что угроза Барла причинить ей еще большие увечья удержала меня на привязи. И был уверен, что она отказала мне в дружбе из-за моего волка.
— Я принес много боли в твою жизнь, — признал я. — Не думай, что я не знаю цены рук менестреля или что я не придаю значения насилию над твоим телом. Если хочешь говорить об этом, я готов слушать. Иногда надо выговориться.
— А
Я взял ее руку и мягко поцеловал пальцы, которые были сломаны из-за меня.
— Я не путаю то, что было сделано с тобой, с тем, кто ты, — сказал я. — Когда я смотрю на тебя, я вижу Старлинг Певчего Скворца, менестреля.
Она кивнула, лицо ее было рядом с моим. Больше я ничего не говорил, просто сидел рядом с ней. Мне снова пришло в голову, что даже если мы найдем Верити и его возвращение каким-то чудом изменит ход войны и сделает нас победителями, для многих эта победа придет слишком поздно. Мой путь был длинным и тяжелым, но я все еще осмеливался верить, что в конце его будет жизнь, которую я выберу сам. У Старлинг не было даже этого. Независимо от того, как далеко в глубь страны она убежит, ей никогда не удастся убежать от войны. Я притянул ее к себе и почувствовал, как ее боль переливается в меня. Через некоторое время она перестала дрожать.
— Совсем стемнело, — сказал я наконец. — Лучше бы нам возвратиться в лагерь.
Старлинг вздохнула, но выпрямилась и взяла мою руку. Я хотел было двинуться к лагерю, но менестрель дернула меня за руку.
— Будь со мной, — сказала она просто, — здесь и сейчас. С нежностью и дружбой. Чтобы другое… ушло. Дай мне себя, хоть настолько.
Я хотел быть с ней. Хотел с отчаянием, которое не имело ничего общего с любовью и даже, наверное, с вожделением. Она была теплой и живой, и это было бы сладостным и простым человеческим утешением. Если бы я мог быть с ней и каким-то образом встать после этого не изменившимся в том, что я думаю о себе, и в том, что я чувствую к Молли, я бы сделал это. Но право на меня принадлежало Молли; я не мог изменить это только потому, что мы вдали друг от друга. Я не думал, что найдутся слова, которые могли бы заставить Старлинг понять: выбирая Молли, я не отвергаю ее. И поэтому я просто сказал:
— Ночной Волк возвращается. У него кролик.
Старлинг подошла ближе. Она провела рукой вверх по моей груди к шее. Ее пальцы прошли по линии моей щеки и коснулись рта.
— Отошли его, — сказала она тихо.
— Я не могу отослать его так далеко, чтобы он не знал всего, что происходит между нами, — честно признался я.
Рука на моем лице внезапно застыла.
— Всего? — спросила она. Голос Старлинг был полон страха.
Всего. Он подошел и сел рядом. Кролик болтался у него в зубах.
— Мы связаны Даром. Мы разделяем все.
Старлинг отняла руку от моего лица и отошла в сторону. Она смотрела вниз, на волка.
— И значит, все, что я только что рассказала тебе…
— Он понимает это по-своему, не так, как понял бы другой человек, но…
— А что Молли чувствует по этому поводу? — внезапно спросила она.
Я глубоко вздохнул. Я не ожидал, что этот разговор примет такой оборот.
— Она не знала, —
Ночной Волк пошел к лагерю. Я двинулся за ним. Следом шла Старлинг.
— А когда узнает, она с легкостью примет эту… вашу связь? — не унималась она.
— Вряд ли, — неохотно пробормотал я.
Почему Старлинг всегда заставляет меня думать о том, о чем мне не хочется даже вспоминать?
— Что, если она заставит тебя выбирать между нею и волком?
Я на мгновение остановился, потом снова пошел, немного быстрее. Этот вопрос давно висел надо мной, но я отказывался думать на эту тему. Этого не будет, до этого не дойдет. Но голос во мне шептал: «Если ты скажешь Молли правду, до этого непременно дойдет. Так и будет».
— Ты ведь собираешься сказать ей, верно? — Старлинг неумолимо задала мне именно тот вопрос, от которого я прятался.
— Не знаю, — мрачно проговорил я.
— О, — кивнула она. Потом добавила: — Когда мужчина так говорит, это обычно означает: «Нет, не скажу, но время от времени буду играть с мыслью, что когда-нибудь потом обязательно сделаю это».
— Будь любезна, помолчи. — В моих словах не было силы.
Старлинг молча следовала за мной. Через некоторое время она заметила:
— Я не знаю, кого жалеть: тебя или ее.
— Может быть, нас обоих, — твердо сказал я. Мне больше не хотелось говорить об этом.
Шут стоял на часах, когда мы добрались до лагеря. Кеттл и Кетриккен спали.
— Удачная охота? — по-дружески спросил он, когда мы появились.
Я пожал плечами. Ночной Волк уже рвал кролика, которого принес. Он довольно растянулся у ног шута.
— Неплохая.
Я протянул ему другого кролика. Шут взял его и повесил на столб палатки.
— Завтрак, — спокойно сказал он мне.
Он посмотрел на Старлинг, но если и заметил, что она плакала, то промолчал. Не знаю, что он прочитал на моем лице, но и по этому поводу тоже ничего не сказал. Старлинг пошла за мной в палатку. Я стянул с себя сапоги и благодарно опустился на постель. Когда через несколько мгновений я почувствовал, что менестрель устраивается у меня за спиной, я был не очень удивлен. Я решил, что это означает прощение. Заснуть от этого было не легче. Но в результате я заснул. Я поднял стены, но каким-то образом ухитрился увидеть собственный сон. Мне снилось, что я сижу у постели Молли и смотрю, как спят они с Неттл. Волк лежал у моих ног, а в углу у очага сидел шут на табуретке и довольно кивал сам себе. На столе была разложена игра Кеттл, но вместо камней на доске стояли фигурки драконов, черных и белых. Красные камни были кораблями, и был мой черед ходить. В руке у меня была фигурка, которая должна была сделать победный ход, но я хотел только смотреть, как спит Молли. Это был почти мирный сон.
Глава 31
ЭЛЬФИЙСКАЯ КОРА
Существует несколько древних «белых пророчеств», которые говорят о том, что Изменяющий окажется предан. Белый Колдун писал об этом событии: «Своей любовью он предан, и любовь его предана». Менее известный писец и пророк Гант Белый выражается точнее: «Сердце Изменяющего обнажено для того, кому он верит. Все тайны доверены, и все тайны выданы. Дитя Изменяющего отдано в руки его врагов тем, чья любовь и верность выше всяких подозрений». Другие пророчества менее понятны, но из всех можно сделать вывод, что Изменяющий будет предан человеком, который пользуется его полным доверием.