Страшные сказки для дочерей киммерийца
Шрифт:
— Мудрость Великого Господина не знает границ. Говорить с травой — одно из самых важных умений любого друида. Корни травы глубоки и плотно переплетены под землёй с корнями другой травы, кустов и деревьев. То, что видит одна травинка — знает вся трава подлунного мира. Любое дерево спроси — и оно тебе ответит. Только нужно уметь правильно спросить.
— Ты — умеешь? — Конан снова сплюнул.
И опять друид не смутился. Только голову чуть склонил.
— Умею. Потому и уверен в отношении свадьбы. По-крайней мере — одной. Это на полуночный восход
— Ну и что она тебе нашептала, твоя трава?
Юнец держался с достоинством, свойственным лишь истинным мастерам своего дела. И Конан почувствовал, что против собственного желания проникается к нему невольным уважением. Хотя, конечно, и не собирался этого показывать.
Друид помолчал, прежде чем ответить. Усмехнулся почти вызывающе.
— Трава нашептала мне, что твоя младшая дочь не очень-то счастлива там, Великий Господин Конан, король Аквилонии.
— Её бьют? Обижают?! Или это отродье Нергала осмелилось… — Конан так стиснул ладонью рукоять меча, что костяшки пальцев побелели, а дублёная кожа жалобно скрипнула под пальцами.
Друид замотал головой:
— Нет, нет, всё не так страшно. Просто ей плохо. И одиноко. И замуж она не хочет. Даже за короля. Он ей совсем не нравится.
Конан почувствовал, что огромный камень, придавивший было грудь, стал легче соколиного пёрышка. Ухмыльнулся, представив несчастную Лайне. Пожалуй, Селига и его приближённых стоило пожалеть. И поторопиться к Шушану хотя бы из чистого человеколюбия — Лайне, которой плохо, могла быть по-настоящему несносна. И незавидная участь ожидала того, кому в этот миг не посчастливилось ей не понравиться!
Когда первоначальная тревога отступила, Конан сощурился, внезапно осознав до конца все слова друида.
— А о том, кто я такой, тебе тоже трава нашептала?
Друид промолчал, только склонил утвердительно голову. Улыбка его при этом была чуть насмешливой — настоящая улыбка уверенного в себе профессионала.
— Ладно. Допустим. Хотя всё это ты мог узнать и без травы, просто поговорив с кем-нибудь из моих воинов. Но на основной вопрос ты так и не ответил. Где моя старшая дочь? Что об этом говорит твоя трава?
Друид перестал улыбаться. Отвёл глаза.
— Я не смог её обнаружить. Вернее, я не смог обнаружить, где она сейчас. Есть много отрывочных воспоминаний, она собирала разные травы в степи, но это было почти пол-луны тому назад… Есть ещё что-то про озеро. Это уже ближе, пару дней назад. Но я так и не понял, где расположено это озеро, там всё словно в дыму, и трава почему-то не хочет об этом говорить. Я пытался спросить, где твоя дочь сейчас, но трава молчит. Может быть, дело просто в том, что уже осень, и травы потихоньку впадают в зимнюю спячку. А, может быть, там, где сейчас находится твоя старшая дочь, просто нет никакой травы.
— Или трава там проклята.
Конан был куда выдержаннее молодого друида.
Но на прозвучавший голос они обернулись одновременно.
— Ты имеешь в виду какое-то конкретное место?
— Да. Оазис Ахлат. Он же — «Проклятый». Куда уж конкретнее.
Странствующий маг, за всё это время не пошевеливший даже пальцем, не изменил себе и сейчас. Он застыл неподвижным каменным изваянием в десятке шагов. Но при этом голос его звучал отчётливо, словно находился он рядом, буквально руку протяни. Да и сам он, похоже, разговор Конана и друида слышал прекрасно.
Но, как бы там ни было, Конан не привык разговаривать с человеком, стоя от него в добром десятке шагов.
— Ты считаешь, что моя дочь именно там? — спросил он, подойдя к магу почти вплотную. — Почему? Ты ведь не гадал — я смотрел за вами всеми, и видел, что ты не гадал!
Маг усмехнулся, сощурив узкие чёрные глаза. Вблизи было видно, что плащ у него изготовлен не из ткани, а из тонко выделанной кожи со странным чешуйчатым рисунком, напоминающим рисунок на шкуре крупных змей. Но ведь плащ бесшовный, а змей такого размера просто не бывает.
— Настоящий маг ищет ответ на вопрос ещё до того, как вопрос этот ему зададут. Иначе какой же он маг! — презрительный взгляд в сторону остальных предсказателей был коротким, но заметным. Очень заметным.
— Я бы вполне мог убить всех твоих посланцев. Во всяком случае — многих. Но мне стало любопытно. К тому же только глупец не понял бы сразу, чьи именно это люди. Вот я и решил не сопротивляться, а поспорить сам с собой о том, какого рода магические услуги вдруг так срочно понадобились великому королю Аквилонии. И, как видишь, выиграл.
— Оазис Ахлат? Ты его увидел в своём хрустальном шаре — или чем ты там пользуешься?
— Не совсем. Хрустальный шар и прочие побрякушки не нужны истинному магу. Важно понять структуру, а получить нужные сведения можно из всего. Полёт птицы в небе, форма облаков, трещина на скале, цвет закатного солнца, упавшая ветка. Твою дочь везут в оазис Ахлат. Вернее — в Чёрную Башню, что расположена прямо за ним, в стороне от места традиционного паломничества. Легенды гласят, что в этой башне ещё со времен Старшей ночи обитает один из старейших демонов этого мира — тот, чьё имя не советуют произносить вслух.
— Горгон! Иштар милосердная! То-то у неё то заклятье паучьим было! Ну, там, на гробнице, помнишь? Я ещё удивился тогда — почему паук, а не павлин или лингам, но я даже и подумать не мог…
Конан и не заметил, когда к ним успел подойти Закарис. Но услышать король Асгалуна успел, похоже, достаточно.
Маг еле заметно усмехнулся. Словно то обстоятельство, что имя древнего демона вместо него назвал кто-то другой, доставило ему странное удовлетворение. Подтвердил:
— Да. Именно так его и зовут. И твою дочь готовят ему в невесты. А это значит, что ничего хорошего в ближайшем будущем её не ожидает. И тебе следовало бы поторопиться, если ты всерьёз намерен её спасти.