Страшные Соломоновы острова
Шрифт:
– Хочешь опосредствованный комплимент?
– хитро прищурила глаз Натаха.
Ее явно отпустило, а в зрачках заиграли знакомые шаловливые бесенята. Я неопределенно пожал плечами.
– Я многому научилась у своих мужиков. У тебя в том числе, - и высунула, дразнясь, розовый язычок из лукаво изогнувшихся губ.
– Я сейчас должен похотливо задышать и, интенсивно потея, хватать тебя за коленки?
– лениво осведомился я.
– Чурбан бесчувственный. И слеподыр, - протянула Наташка и жалостливо посмотрела на меня.
– Вообще фишку не рубишь. Ты мог прямо сейчас тащить меня
– решительно охладила она мой пыл и отмела категоричным жестом наметившиеся было попытки к поползновению...
– Вернемся к нашим баранам. Вернее, к барану. Вам необходимо встретиться, но он встречаться с тобой не будет. Официальная версия - шибко занят. А по факту, я думаю, просто бздит.
– Фройляйн Наталия!
– искренне удивился я.
– Пардон, боится. Он боится рисковать. Понимаешь, человек привык всегда рулить сам и сам же определять правила. А тут... надо понравиться неизвестно кому. Стремно и некомфортно. Я, конечно, охарактеризовала тебя в надлежащем виде, но все равно... Поэтому встретишься ты с Ленкой. То бишь Хеленой. Та еще... Ну, ты понял. Хотя девка гладкая. Что есть, то есть. Кстати, она идет с вами. Сам понимаешь... Что вы по-немецки, что Дитер по-русски...
– Ну да, ну да...
– согласился я.
– "В одну повозку впрячь не можно, коня и трепетный Камаз...". Нужна прокладка.
Наташка откровенно прыснула.
– Да ты у нас поэт?! Я взволнована!
– она допила чай и привстала, собираясь прощаться.
– Все. Завтра Хелена тебя наберет.
– Погоди, погоди. Еще минута, - остановил я звезду унитазного бизнеса.
Что-то тут было не так. Какая-то недоговоренность в разговоре. Мелькнула и ушла, как встопорщившаяся и тут же улегшаяся на место заноза.
– Ну ладно Дитер... Я оказываю ему услугу, он платит. А твой интерес? Стоны про работу, извини, мелковато как-то. И опять же, почему именно я? А если и я, где мой стимул? Деньги, сама понимаешь...
– попытался нащупать я беспокоившую меня паутинку.
Она приблизила вплотную свое лицо, утопила во влажном, бездонном взгляде, и откуда-то со стороны сладкой истомой в ухо мне просочилось:
– Витюша. ВСЕ будет...
– и звонко чмокнув в нос, зацокала каблучками на выход.
– Ой-ой-ой... Какой долгожданный приз. Щщас в обморок хлопнусь от счастья, - запоздало попытался реабилитироваться я и, заглянув в услужливо поднесенный официантом счет, тихо обалдел.
Да уж, попил кофейку...
Глава 2. Совет в Филях
– Такая вот история. Чего скажешь?
– я рассеянно любовался остывающим закатом сквозь полупустую бутылку черного "Козела", отслеживая периферийным зрением струйки табачного дыма, задумчиво выползающие из устрашающих ноздрей Димыча.
– Ну, проблема тут только одна. Сколько шкур содрать с доверчивого неофита, - пожал он плечами и демонстративно уставился на нетронутую "кедровку", красовавшуюся на столе такой родной веранды своей дачи.
– Не скажи.
– Я осторожно стал разматывать путаную
– Вот ты себя уважаешь?
Димыч удивленно посмотрел на меня и кивнул.
– Я тоже. То есть мы с тобой уважаемые люди. Так?
Мы хохотнули, чокаясь бутылками, и я продолжил.
– Поставь себя на его место. Ну да, ты лох. И сознавая это, предельно честно обрисовываешь свои, кстати, вполне реализуемые, чаяния. И так же честно готов платить. Но только за оригинал, а не за дешевую реплику. И ценник озвучиваешь именно оригинала, причем в хорошем сохране. Как ты отнесешься к перцам, которые в такой ситуации с серьезными рожами будут впаривать клиенту банальную залепуху, пересмеиваясь за его (твоей!) спиной и крутя пальцами у виска?
– Каззлы!
– с чувством произнес Димыч.
– Давить таких надо.
– Ну, правильно. То есть нас с тобой, - резюмировал я и продолжил.
– С другой стороны, нам что теперь, планировать сверхзахватывающее действо, с непременными погонями, застреваниями в каждой попавшейся луже и ночевками под корнями вековых елей?
Димыч подумал.
– Да нет, пожалуй. Это и будет то самое шоу, - мотнул он головой.
– И чего делать? Мы-то с тобой знаем, что коп в подавляющем большинстве случаев никакого отношения к вестерну не имеет.
Я, мягко хрустя не своими суставами, выкрутил из его пальцев пресловутую бутылку и вновь водрузил ее на стол. Димыч пригорюнился и попытался утешиться пивом. Вроде бы получалось.
Собирая осколки пазлов в голове, я озвучил простую и ясную мысль, только что закончившую мучительный инкубационный период в моем многострадальном мозгу.
– Нужна непредсказуха. И в первую очередь для нас с тобой.
– Вологодчина!
– рявкнул, загораясь, Димыч.
– Сколько мы на тот волок в Белозерье облизываемся, а?
– Благодушие с него слетело как пыль. В глазах замерцали миражи чугунков с петровскими рублями, а полуистлевшие кошели ганзейских купцов вываливали из своих прорех полновесные пригоршни талеров и солидов прямо в заскорузлые димычевские ладони.
– Это в сентябре-то? Там сейчас дурная трава выше моей головы, - охладил я его пыл.
– Не скажи... Тот перешеек между озерами давно лесом зарос. А в лесу какая трава? Так, слезы. Мы же смотрели по спутнику, забыл? Лес дремучий.
– Димыч вещал, раскачиваясь как расстрига-шаман после неудачного двухнедельного камлания. Миражи его не отпускали, и было понятно, что мой друг "вышел на боевой".
"Торпеда пошла!" - вспыхнула в моем мозгу фраза из какого-то старого военного фильма, и я ощутил знакомый озноб предвкушения очередного приключения.
– Так. Остыли. Выпили, - стряхивая с себя наваждение, пододвинул я стопки к Димычу.
– Ну, наконец-то...
– просиял он и с садистским сладострастием свернул шею, то бишь пробку, обреченной на заклание злодейки.
Выпили, ощутили благостные изменения в организмах и вновь вернулись к диспозиции.
– Только два дня. По-любому мало. Полторы тысячи камэ туда-обратно, да еще сколько-то там накрутим. И пару-тройку точек набить резервных на планшетник. Местные камрады тоже поди не спят, рыщут аки звери алчущие, - стал я озвучивать первые наметки.