Страсть сжигает все преграды
Шрифт:
— Ты посмел войти в мой дом и угрожать моей беременной жене? — Вито перешел на английский. — Когда я закончу с тобой, ты пожалеешь, что не умер!
На секунду у Эшли мелькнула мысль, что Пьетро может и в самом деле пожалеть. И вдруг ее словно громом поразило. Вито сказал «моей беременной жене». По барабанным перепонкам застучали гудящие палочки. Темнота поглотила ее.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Когда
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Вито с нотками тревоги в голосе. — Вызвать доктора?
— Нет, не надо устраивать шумиху. — Ей не хотелось открывать глаза.
— Боюсь, я уже устроил шумиху, — вздохнул Вито. — Я позвонил семейному доктору.
— Зачем же тогда ты утруждаешь себя вопросом?
— Я надеялся на разумный ответ, — грустно признался он. — Теперь ты знаешь, что я в курсе дела…
— Но каким образом?
— В последнюю ночь в Шри-Ланке… Я подслушал твой разговор с Прией.
— Судя по твоему виду, ты ничего тогда не услышал, — возразила она.
— В банковском мире есть правило: никогда не показывать своих чувств.
— Ты не сказал мне. Я чувствую себя дурой… — Она вспыхнула и отвернулась.
— Я надеялся, что, если дам тебе Время, ты сама мне скажешь. — Вито вздохнул. — Я был очень удивлен, — спокойно признался он. — Это произошло в ту ночь?
— Да, — выдохнула она.
— Ты не поверишь, но я и правда сожалею…
— Ты прав… Я не верю!
— Ты не готова. Время выбрано неудачно, — сдержанно пробормотал он.
— Как всегда, когда я беременна. Но почему ты не прыгаешь от восторга?
— А мне разрешено прийти в восторг?
Эшли уставилась в стену.
— Ты получил, что хотел, а теперь оставь меня в покое.
— Ты и правда думаешь, что это то, чего я хотел?
Эшли повернулась к нему спиной.
— Если б не твой обморок, я бы задушил сопляка, — сказал Вито.
— Небольшая потеря.
— Я уже собирался войти в гостиную, когда услышал его слова. И решил подождать, чтобы дослушать до конца, — признался Вито. — И если я сейчас не совсем в своей тарелке, то, наверно, по тому, что сегодня пережил много тяжелых потрясений.
Эшли закусила нижнюю губу. Интересно, с какого момента он слышал их разговор? Она медленно повернулась. Вито стоял у окна мрачный, притихший.
— Получается, что Пьетро лгал мне о своих отношениях с твоим братом…
— С моим склонным к насилию преступником
Вито передернуло. Но его запоздалое раскаяние не принесло Эшли удовлетворения. Больше того, она обнаружила, что ей хочется утешить его. Вито принадлежал к тем людям, которые очень. редко имеют основания признавать свою неправоту. При всем его обостренном чувстве справедливости он очутился в совершенно неприглядном положении. Тима спровоцировали. И обвинение, что она за деньги отказалась от Вито, — ложь. Но понимал ли это Вито?
— Я так же неверно судил о нем, как и о своем племяннике. Единственное мое оправдание — это то, что я редко встречаюсь с Пьетро. И не окажись я свидетелем сегодняшней сцены, продолжал бы защищать его, потому что… потому что он членсемьи, — нехотя выдавил из себя Вито признание. — После того как умер его отец, мы все дрожали над ним, а по сути — портили его.
— Перестань упрекать себя, — простонала Эшли. — В семье, как говорится, не без урода.
— Мне очень жаль, что тебе и твоему брату пришлось страдать из-за него…
— Я больше страдала из-за тебя.
Эшли тут же пожалела о своих словах. Вито испытал тяжелое потрясение. Об этом свидетельство вали его поза, осунувшееся лицо, бледность, хоть он и старался владеть собой.
— Это правда, что моя мать предлагала тебе деньги?
Эшли встретила его взгляд, горевший неукротимым вызовом и потемневший от гнева. Она поняла, что больше всего ему хотелось бы услышать, что Пьетро нес чепуху.
— Она приходила, чтобы поговорить со мной, за день до того, как ты сказал, что нам надо пожениться…
Вито скрипнул зубами.
— И предложила тебе деньги за то, чтобы ты ушла из моей жизни?
Эшли опустила голову.
— Нет, она не была такой жестокой. Уходя, она оставила чек на столе. По-моему, она подумала, что ты не расстанешься со мной, и ей не хотелось, чтобы я… — Эшли поморщилась, когда он произнес по-итальянски очень грубое слово. — Вот фактически и все, что было.
— Если ты не расскажешь, я заставлю говорить ее, — ледяным тоном произнес он.
У Эшли не хватило сил бороться с напористостью Вито.
— А что, по-твоему, она могла сказать? — пожала плечами Эшли. — Что я не подхожу тебе, что не сумею приспособиться к новому обществу, что буду ставить тебя в неловкое положение. Что у меня нет правильного воспитания, правильной религии, ничего правильного. Короче говоря, что я испорчу тебе жизнь.
Вито стоял к ней спиной. Внезапно он с силой ударил кулаком в стену.
— Она ошибалась, — с яростью прошептал он. — Я не нуждался в тебе, чтобы испортить себе жизнь. Я это прекрасно сумел сделать сам.