Страсть
Шрифт:
Премьера фильма состоялась в мае 1973 года, а спустя еще некоторое время Крючкова развелась со своим первым мужем. В «разведенках» она проходила более двух лет, пока не встретила в 1975 году своего очередного супруга. Помог этому другой телефильм – «Старший сын». Оператор фильма Юрий Векслер посоветовал ассистентам режиссера Виталия Мельникова пригласить на пробы Крючкову (она понравилась ему по фильму «Премия»). Светлану вызвали в Ленинград, и она практически сразу влюбилась в Векслера (он тогда тоже был в разводе, прожив с первой женой 11 лет).
Вспоминает Светлана Крючкова: «В Юру я влюбилась в первый же съемочный день. Вечером позвонила ему домой и, набравшись смелости, предложила: «Хотите, я никуда не уеду, останусь в Ленинграде?»
Сначала не все у нас с Юрой шло гладко. Терзаемый сомнениями, однажды он попросил: «Давай еще подождем». Уезжая к маме, я сказала ему: «Ты любишь меня и всю жизнь будешь любить только меня!» Мои слова оказались пророческими.
Я уехала домой в Кишинев, попросив Векслера позвонить, если он все-таки надумает жениться на мне. Целый месяц я, гипнотизируя телефон, ждала звонка и не выходила из дома. Даже бабушка, вечно ругавшая меня за частые отлучки, вдруг «взбунтовалась» и постоянно пыталась вытолкнуть меня на волю.
Когда, вконец отчаявшись, я уже решила было выйти замуж за другого своего давнего поклонника, раздался звонок из города на Неве. «Приезжай!» – только и сказал Юра. Мысли о мнимом счастье с другим «мужем» тут же улетучились. Векслер выслал мне денег на дорогу, и первым же рейсом я вылетела в Ленинград…»
А спустя два месяца Крючкова едва не умерла. Причем по глупости. Вот как она сама вспоминает об этом: «Случай из разряда анекдотических. У меня жутко заболел живот, и близкие вызвали «Скорую». Врач, приехавший по вызову, посмотрел мой паспорт и заявил, что в больницу меня не повезет, поскольку у меня нет прописки. Мои близкие долго убеждали доктора, что я – известная актриса Большого драматического театра… В больницу имени Карла Маркса (сейчас она переименована в больницу Святого Георгия) меня все-таки доставили. Но мои злоключения на этом не закончились. Там мне поставили неправильный диагноз – приступ аппендицита, но это выяснилось лишь после операции. Но врачи, раз уж меня разрезали, заодно и аппендикс удалили. А истинную причину тех острых болей так и не нашли…
Процесс реабилитации в этой больнице тоже был до слез смешным. Меня положили в хирургическую палату около двери, так что со всех сторон дуло. В палате было еще 14 женщин. И чтобы никого не беспокоить ночью, уколы делали исключительно в ту руку, на которую падала узенькая полоска света из коридора. Через несколько дней одна рука у меня была совершенно синей.
А еще очень своеобразно кормили: например, тарелку супа ставили на тумбочку, стоявшую за два метра от кровати. Так что я, прикованная к постели, ну никак не могла до этой тарелки дотянуться. И одна сердобольная бабулька, тоже после сложной хирургической операции, с этой тарелкой ко мне подползала и с ложки меня кормила…
А потом ко мне пришел Сергей Юрский (я потребовалась ему для очередного спектакля), и его визит сыграл огромную положительную роль в моем дальнейшем пребывании в этой больнице…»
В 1981 году у Крючковой и Векслера родился сын Митя. В связи с этим родителям новорожденного, которые до сих пор жили гражданским браком, пришлось расписаться. В книге ЗАГСа была смешная пометка: «Ускорить брак в связи с беременностью невесты». Когда с «Ленфильма» позвонили и попросили ускорить бракосочетание, потому что «жених только что после инфаркта, а невеста беременная», в ЗАГСе спросили: «Может, к ним на дом с урной прийти?»
В те годы ситуация с «еврейским вопросом» в СССР была очень напряженная, поэтому Крючкова решила дать ребенку свою фамилию. Векслер отнесся к этому нормально. Спустя семь лет после этого их брак распался. Причину развода Светлана объясняет следующим образом: «Мы прожили вместе четырнадцать лет. За эти годы мы познали и счастье, и горечь, и редкое духовное единение, и трагические периоды взаимонепонимания. Юра был очень
Думаю, все дело было в том, что в последние годы муж очень ревновал меня к моей актерской известности. Порой это приобретало формы чуть ли не патологические. Например, однажды мы вместе слушали радиопередачу с моим участием. Юра весь кипел, хотя и старался не подавать виду. Прорвало его лишь через полчаса. Он вошел в комнату, резко бросил: «Я все понял, ты гениальная актриса» – и хлопнул дверью.
К сожалению, подобные срывы у него случались не только на этой почве. Юра сильно болел, и, возможно, поэтому у него стал сильно портиться характер: жить с ним становилось все труднее и труднее. Он не знал, где дома хранится сахар, соль, где можно найти чашку для чая, где взять чистую простыню… Я была ему одновременно и нянькой, и медсестрой, и сиделкой, и кухаркой. Он пережил инсульт дома, отказавшись лечь в больницу, потом его «свалил» инфаркт… Постепенно в семье сложилась такая невыносимая атмосфера, что я уже стала бояться за здоровье Мити, на котором все это пагубно сказывалось. И мы решили расстаться. Ни Юра, ни я не искали счастья на стороне – мы просто развелись во благо ребенка…»
После развода Юрий Векслер жил с другой женщиной, однако недолго: в 1991 году он скончался.
Что касается Крючковой, то она в 1989 году встретила свою новую любовь в лице мужчины по имени Александр. В свое время в прессе уже была опубликована информация о том, как судьба свела их в доме актрисы: Александр якобы работал телевизионным мастером, пришел к Крючковой чинить телевизор, так они, вроде бы, и познакомились. Однако на самом деле все было иначе.
Рассказывает сама актриса: «После развода с Юрой у меня были, скажем так, какие-то симпатии-антипатии с представителями сильного пола. Так вот, если любили меня, но не любили Митю, то этого человека я сразу вычеркивала из моей жизни.
А что касается Александра, то мы познакомились с ним в ресторане, где он работал барменом. Он меня ничем не привлек, я поначалу вообще внимания на него не обратила: сидели с подругой, актрисой Ларисой Гузеевой, разговаривали… В ресторан я пришла с Митей, но ему надоели наши бабские разговоры, и он отошел куда-то. Часа через два вернулся с каким-то человеком и сказал: «Мама, познакомься, это дядя Саша».
Своему новому знакомому сын позднее сказал: «Саша, я хочу, чтобы ты стал моим папой». А потом долго приставал ко мне: «Ну почему ты не хочешь, чтобы он жил с нами?» А я не то чтобы не хотела – я просто долго присматривалась к тому, как Саша играет с Митей, как он покупает для него фрукты, вытирает нос… И, глядя на все это, все больше склонялась к решению связать с ним свою жизнь. А когда выяснилось, что я уже жду от него ребенка, то тогда, совсем как гоголевская Агафья Тихоновна, я решила положиться на волю Божию. Причем я даже не просчитывала в уме никаких вариантов: распишемся мы или нет, будем жить вместе или разбежимся. Решила оставить ребенка – и все тут. (Желание родить второго ребенка было у Крючковой настолько сильным, что ради этого она даже пожертвовала своим здоровьем: девять месяцев провела в постели и за счет гормональных препаратов набрала лишних 40 кг веса. Она лежала практически без движения, ей было запрещено даже переворачиваться с боку на бок. – Ф. Р.)