Страсти по Фоме. Книга 1
Шрифт:
Государственный советник склонился к Фоме, испрашивая: продолжать ли?.. откушал ли Фома и не мешает ли отрыжке его путаный рассказ?..
Продолжайте, махнул головой Фома, уже до отказа набитый манной кашей, и прилег с неослабевающим ощущением счастья…
Так Иезибальд правил лет двадцать, пока в горах, в военном походе, не погиб при странных, невыясненных обстоятельствах лучший друг короны, его старший наставник и родственник, князь Малокаросский. С этого времени начались для Кароссы нелегкие испытания. Король стал постепенно, но неуклонно меняться в характере и далеко
Жизнь во дворце стала кошмарным калейдоскопом: сегодня ты мог быть в фаворе, завтра — висеть на дыбе, причем дыбил тебя сам государь-батюшка. Каждый вечер в верхней парадной зале замка его величества начинался бал-карнавал, который для кого-то заканчивался самым нижним подвалом королевской резиденции, епархией Скарта, нового фаворита Иезибальда. Король проводил там не меньше времени, чем раньше в церкви, пока не разбил брегет Тувора вдребезги…
Государственный советник тяжело вздохнул. «Давай, давай, не робей!» — поддержали его сумасшедшие…
Временами король впадал в депрессию и тогда, словно что-то вспомнив, истово молился и ставил пудовые свечи во всех храмах Белого города, но заканчивались его кратковременные посты всегда одним — оргиями. Жизнь двора превратилась тоже в нескончаемую оргию крови и плоти, промискуитет был узаконен…
«Что, что?» — переспросили слабоумные, боясь незнакомых ученых слов, которые могли значить только новое неиспытанное на них лекарство или такую же процедуру, вроде «закрутки». «Беспорядочная половая связь», — бессильно опустил руки советник. «А! — обрадовались сумасшедшие. — Ну-ну!..»
Меж тем, с легкой руки магистра Ордена Голубых Кругов, был разгромлен Орден Розовых Кругов, а его магистр убит, и Орден Голубых Кругов занял главенствующее идеологическое положение в стране. Начались разорительные для Кароссы войны, мор, голод. Депрессии короля становились все чаще и чаще, пытки и оргии все страшнее…
Все это или нечто подобное Фома уже слышал от кого-то, кажется, от соседа по столовой, буйно помешанного старика рыбака, нагло заявлявшего, что это он поймал все эти розовые и голубые картонные кольца, украшавшие их палату.
— Достаточно, — сказал он, закрывая глаза, — что-то я с вами устал, господин советник.
Советник продолжал еще, по инерции, говорить, но Фома его не слушал, с блаженной улыбкой считая трещины на потолке. С этой улыбкой он и проснулся под пристальными взглядами Доктора и секретаря.
— Извините, господа, в доме скорби манная каша, — поделился он с ними, охорашиваясь от сна и с удивлением замечая, что Танер его не любит.
— Может быть, нас здесь тоже покормят или хотя бы кофе принесут? — спросил он еще, чтобы отвести от себя слишком пристальные взгляды.
— Кофе заказан, — был сухой ответ.
Оказалось, не прошло и пяти минут.
Его
Секретарь поспешно вскочил:
— Ваше превосходительство, господа Джулиус и Томас, странствующие рыцари!
Доктор и Фома молча кивнули головами, причем Фома не преминул справиться о здоровье его превосходительства. Советник недоуменно посмотрел на своего помощника, тот едва заметно пожал плечами и сделал такое выражение лица: мол, не обращайте внимания, ваше превосходительство, я от него еще и не такое слышал!.. Доктор, в свою очередь, тоже быстро взглянул на Фому: ты с ума сошел? — спрашивал его взгляд. — Это уже не трактир!
«Доктор, здесь одни сумасшедшие!» — ответил ему Фома ясным взглядом. После перекрестного обмена взглядами беседа возобновилась. Советник витиевато, хотя и несколько надменно поведал им о безграничной благодарности короля и о сожалении последнего, что не может сам лично передать эту благодарность — дела. Но он просит господ странствующих рыцарей быть завтра у него на обеде, устроенном в их честь, на котором его величество сможет выразить все те чувства, которые переполняют его.
Доктор в том же духе, церемонно, поблагодарил его величество в лице советника за оказанную честь и сказал, что они счастливы принять это милостивое приглашение. Фома присоединился к словам своего товарища, присовокупив только, что изумлен способностью его величества работать в глухую ночь под такую разнузданную музыку, что доносится до него. Он кивнул в сторону потайной двери. Последовал еще один обмен взглядами. Фоме все это надоело.
— Я бы хотел знать, после того, как получил благодарность его величества и сожаление о том, что встречи сегодня не будет, можем ли мы с моим другом рассчитывать на отдых?
— Конечно, господа! — хмыкнул советник. — Но прежде, все-таки позвольте узнать, кто вы такие и откуда? Насколько я понимаю, вы у нас впервые?
— Впервые, — подтвердил Фома. — Мы, как правильно заметил ваш помощник, странствующие рыцари, ищем, так сказать, счастливую дольку.
— И откуда вы?
— Послушайте! — возмутился Фома, не придумав, что на это сказать. — Это что, допрос? Я согласился с тем, что ваше величество бессмертно, но не любит говорить о своем здоровье! Хорошо, бессмертно так бессмертно, но всему есть предел!..
Он возбужденно прошелся по кабинету.
— В конце концов, мы оказали вам услугу и немалую, насколько я понимаю! Причем здесь — откуда? Разве вы спрашиваете у доктора, откуда он взялся, когда он спасает вам жизнь?.. Откуда?.. Оттуда!..
Фома махнул рукой вверх: с потолка, мол… — и исчез.
Советник и его помощник судорожно переглянулись, потом посмотрели на Доктора. Так они стояли в молчании, друг против друга.
— Господин Джулиус! Что происходит? — не выдержал советник.