Страсти по Фоме. Книга 1
Шрифт:
— Перешел Последнюю Черту?
— Нет, тогда он зачем-то решил взять на таран грузовик. Ну, конечно, на самом деле просто так получилось, но выглядело это именно так! В каких-то загородных гаражах он первый раз сел на мотоцикл и выскочил на полном ходу навстречу движущемуся грузовику — не остановится, не объехать. Он закрыл глаза и дал газу.
— Газу?.. Он что сумасшедший или перепутал газ с тормозом?
— Кто знает?.. Мне иногда кажется, что это его стиль, Кальвин.
— Надо заметить, стиль самоубийцы. Представляю, что он пережил.
— Не знаю, что он пережил,
— Его объехали?
— Колея была такой, что им было не разъехаться. Мы потом, когда проходили временные потоки в Школе, возвращались с ним к этой ситуации и смотрели.
— Как же тогда?
— Вот так: закрыв глаза!
— Надо будет попробовать.
— Попробуй. Только помни, грузовик железный!
— А я? — булькающе рассмеялся Кальвин. — Я же яблоки ем!
На закате старые друзья встретились снова, чтобы обсудить новости. Для этого выбрали уже уединенную открытую террасу на одном из верхних уровней Дворца Синклита. Было тихо и прохладно, светило медленно и величаво угасало, опускаясь за линию горизонта Ундзора, в океан пространств. Среди вековых деревьев, окружающих живописными каскадами склоны вокруг Дворца, неспешно проявлялся туман, предвестник ночной свежести.
Принесли теплые напитки. Сати только что вернулся с инспекции своего департамента, которая заняла весь день и еще никого, кроме Кальвина, не видел. Со Светлейшим увидеться ему тоже не удалось за делами самого Светлейшего.
— Удивляюсь я тебе, — говорил Кальвин. — Променять тихую столицу на сумасшедшую работу в провинции! Там ведь даже климат другой, да и нет его там вовсе! Климат это когда постоянно хорошо. А там?.. Сплошные перемены!.. Ну, где ты еще увидишь такой закат?.. А туман?.. Живешь, небось, в походных условиях: ни тебе ванны, ни матраца даже приличного. А ешь что? Сухой паек? И спишь, наверное, на голой земле! Зачем тебе это, Сати?
— Да, закат, — согласился Сати, и не меняя расслабленной позы, переменил тему. — Что вы решили с моим мальчиком?.. Был совет?
— С мальчиком? — недоуменно посмотрел на него Кальвин. — Ну у тебя и выражения!.. А что с твоим мальчиком? Ничего! Поставим еще один дополнительный блок, может быть, пошлем наблюдателя и… да и все пока! Дальше, что покажет тестирование.
— Постой, постой! Дополнительный блок это же жуткая головная боль!
— А у меня какая головная боль появилась! — хмыкнул Кальвин. — Можно сказать, геморрой!
— Геморрой у тебя от обжорства! А парень будет страдать из-за того, что вы хотите иметь свинцовые задницы и ни о чем не думать!
— Ну, Сати, ты думаешь, это я придумал? Совет решил.
— Брось давай! — отмахнулся Сати. — Решение этого вопроса только в твоей компетенции. Чья это идея?
— Отдела! — пожал плечами шеф безопасности. — Все управляющие секторов принимали в этом…
— Топите, как котенка! — перебил его Сати. — А как же вы раньше страховались от его самовольных выходов со Спирали?
— Как?.. Стоял блок и специальная наводящая программа Моноро.
— Что за специальная программа? Впервые слышу. Ну-ка, ну-ка!
— Ну,
— А мне, пожалуйста, поподробнее, подробнее, Кальвин! — возвысил голос Сати. — За кого ты меня держишь?.. Ты думаешь, я не знаю ваших иезуитов? Что вы там еще напихали в вашу специальную программу?
— Сати, да я и не думал! — улыбнулся Кальвин. — Они же там все философы и психологи, а уж прикладники, мне и не снилось!.. А я кто — простой вояка, которого поставили над университетскими мальчиками! Кто меня слушает? Что скажут, то и делаю…
Сати даже расхохотался от такой беззастенчивой лжи.
— Они что сделали? — продолжал Кальвин. — Для того чтобы страх был фундаментальным, они запустили в блоке программу, которая ослабляет торможение инстинктов, ну и прочих там перцепций, концепций — я в этом не силен, повторяю. В результате, твой мальчик обжора, пьяница и прелюбодей, причем все вместе и в неимоверных количествах. Это великолепно работает на страх перед выходом, так как его структура загрязнена! А?.. Каковы головорезы? Надо ж додуматься?! Они еще поработали над общим антуражем и парень просто ни о чем не думает, развивается в предлагаемых нами обстоятельствах! Здорово?..
— Здорово!.. А кто-нибудь подумал о том, как он от всего этого очистится? — спросил Сати. — А если потребуется срочный выход со Спирали? Его же будет рвать, как промокашку, на всех переходах, его может просто разнести в клочья так, что и Система не соберет! Об этом подумали твои головорезы?
— Конечно! Моноро уверяет, что очищающая программа абсолютно надежна!
— А она на ком-нибудь проверена эта очищающая программа?
— А на ком ее проверишь? Он у нас один такой уникум! Остальным пальцем погрозишь, они и сидят тише воды, ниже травы, дышат через раз, с уведомлением! А этот даже возвращаться не хочет, по донесениям вошел во вкус!
— А кто его таким сделал?
— А как мне его удержать еще? — улыбнулся вдруг Кальвин.
Он уже ополовинил фруктовую вазу и пришел в благодушное состояние.
— Ну что ты так волнуешься? Все будет в порядке с твоим мальчиком. В положенный срок вернется, будет образцовым сайтером, как все.
Закат посылал прощальные отсветы розово-желто-зеленого цвета, становилось прохладно.
— Ты все-таки не веришь, что он выходил? — спросил Сати, после паузы.
— Столько раз, нет! Тогда это абсурд!
— Ну и что, что абсурд! То, что ты не веришь, не значит, что этого не существует!
— Тогда насмарку всё, все наши хваленные принципы постепенного посвящения!.. Нет, этого не может быть, я против!
Они невесело рассмеялись:
— Да, это в духе Ассоциации, она против абсурда!..
А в злополучном баре «Три коня» абсурд происходил с удручающим постоянством и однообразием: Фома рассказывал свои знаменитые сны. Ирина слушала его с едва сдерживаемым возмущением. Он уже давно вошел во вкус этих повествований и начинял их от постоянного повторения такими неправдоподобными подробностями, что Ирина, наконец, не выдержала.