Страсти по Фоме. Книга 2
Шрифт:
С этими словами он поволок мэтра подальше от покоев княжны.
— Я тебя все равно убью-ууу! — понеслось им вслед страшное обещание маркиза, отражаясь в изломанных коридорах замка…
— Ей-богу, мэтр, я за вас боюсь, — посочувствовал Фома, слушая многократное эхо проклятия.
По мере удаления от места событий, старик потихоньку приходил в себя. Частями. Сначала дрогнул предательски один глаз, потом другой, наконец, он с шумом выдохнул воздух и ноги
— Мэтр, что вы сделали с княжной? Я ни разу не видел женщину такой удовлетворенной! — удивился Фома, ставя мэтра на пол. — Гнусный старикашка, как вам это удалось?
Но мэтр еще не полностью отошел от потрясения.
— Она мне чуть не отрезала! — сообщил он первое.
— Ах извращенцы! — восхитился Фома.
— Он меня чуть не убил!.. — Старик выходил из транса тоже поэтапно, как и его тело.
Последние пять минут жизнь его была перенасыщена событиями: сначала распалили воображение, потом чуть не зарезали, потом маркиз с глазами как смерть…
— За удовольствия надо платить, — цокнул языком Фома.
Напившись сладкого чаю, мэтр Иелохим потихонечку отходил от переживаний и понимание того, что граф — источник всех его бед, приходило горьким послевкусием.
— Это все вы! — наконец убежденно сказал он. — Как только встречаю вас, у меня неприятности! То разбойники, то теперь… плащ!..
Он не договорил, с огорчением рассматривая себя. Плащ был измят, испачкан и даже порван. Фома лежал на постели и дремал.
— Я куплю вам новый, мэтр! — пообещал он, расслышав последнее слово. — Я же вам говорил!
— Говорил… — ворчал дед… — а круги голубые куда?.. Как вам удалось за одну неделю поставить с ног на голову всю Кароссу? Теперь казнят уже за голубые! Нельзя так с людьми! Мы же не круги какие! У людей еще старые запасы остались и вдруг за них могут казнить!.. Кто вы после этого?
— Ну-у, мэтр! — протянул Фома
Он никак не мог вспомнить что-то, важное, мэтр же отвлекал своим брюзжанием. Фома снова перешел на ты, для краткости:
— Тебе пора умирать, старик, а ты — идеалист! Где это и когда ты видел, чтобы реформы проводились в интересах народа? Это просто грабеж, очередной государственный грабеж. Так что отдавай круги мне, я тебе за них заплачу, по старой дружбе. Только молчок, никому не говори, а то еще одна очередь с ведрами выстроится!
У мэтра снова предательски заблестели глаза, но уже по другому поводу.
— Сладострастник! — засмеялся Фома. — Вон, возьми в столе сколько надо за плащ и круги, и не напоминай мне больше об этом!
— Если я понадоблюсь, граф, вы всегда найдете меня на площади Ремесел! — бормотал мэтр, выгребая наличность из стола. — Только не появляйтесь
“Без предупреждения, вот!.. Вот, что он мучительно вспоминал и не мог вспомнить. Сати сказал, чтобы он, без связи с ним, в Ассоциации не появлялся!..”
Мэтр выгреб из ящика половину монет графа. Но зачем они ему? Тем более, что его ждет военная добыча… если, конечно, не смеяться по этому поводу…
Без предупреждения. Неужели вся эта дурацкая комедия, в стиле фаблио, была задумана, чтобы отвлечь его от перехода?.. Кем задумана? Когда?.. Он действительно сходит с ума из-за этого Доктора! Неужели мэтр действительно предупредил его — косвенно! — и все, что случилось, весь этот фарс, с раздеванием и саблями, были для того, чтобы он вспомнил слова Сати? И что тогда получается?..
В Ассоциацию нельзя. Пока. Значит ли это, что меня уже огласили?.. Он представил, как с высокой трибуны Синклита читают указ о его поимке или хуже того — уничтожении…
Словно в унисон этим неприятным картинам, во дворе замка стали громко читать последний указ о кругах, о том, что хорошее стало плохим, а плохое — хорошим, впредь до следующего раза. Такие же указы сейчас читались по всей столице, а через день-два-три будет оповещено все королевство. Указы посеют панику среди мелкого люда, по просьбе которого, указывалось, кстати, и произошла эта реформа: голубые круги поменялись местами с розовыми, и теперь смерть грозила всякому, вздумавшему выловить, спрятать, продать хоть что-нибудь голубенькое, даже сметану.
Народу не угодишь, хмыкнул Фома, он вечно недоволен. А ведь все делается для него — и черные вторники, и красные субботы, и смертная казнь, и солнечные затмения в правительстве, с потерей всех накоплений. Все для народа, все по просьбе народа, все во имя его — а он, понимаешь, все ропщет!
— Теперь понятно почему в городе не видно розовых! — подал голос мэтр. — Почуяли наживу!
— Здесь, в столице, были монахи Ордена Розовых Кругов? — изумился Фома.
— Не монахи, сторонники! Их называют розовыми, потому что они тайно молились этим кругам.
— Как молились? — еще сильнее удивился Фома. — Здесь?
Несмотря на жуткий нрав короля, несмотря на повальный сыск и террор Хруппа и Скарта, люди продолжали верить в своих богов и их никто не выдал! Это было достойно удивления и уважения: никакой режим, оказывается, не может сделать сволочами всех…
— А кто это? Ты знаешь этих людей, можешь назвать? — спросил Фома.
Мэтр гордо посмотрел на него. Таких денег у Фомы не было и он засмеялся:
— Им ничего не будет, старик! Мы сейчас в одной упряжке. Слышал указ?