Стратегия семейной жизни. Как реже мыть посуду, чаще заниматься сексом и меньше ссориться
Шрифт:
Она лежала на столе, с ног до головы обмазанная чем-то под названием «какао-скраб» (подарочный сертификат на эту процедуру Скотт вручил ей на день Святого Валентина), и вдыхала густой аромат шоколада. Казалось, она утонула в шоколадном море — и впервые в жизни ей не хотелось положить в рот ни кусочка. Она подумала о том, сколько шоколада слопала за свою жизнь, и как ей всегда хотелось сбросить три-четыре килограмма, и насколько проще бы ей жилось, если бы она могла контролировать свои желания и включать тормоза, и как было бы хорошо соблюдать во всем умеренность…
Потом она неожиданно представила себе, какое было бы лицо у Скотта, если бы она сейчас стала ему все это рассказывать, — и ее разобрал смех. Она подумала
«Похоже, первые пять лет нашей супружеской жизни я только и делала, что топила Скотта в своем словесном потоке, — сказала она нам. — Конечно, я сама понимала, что это неправильно, но ничего не могла с этим поделать».
Ее спа-откровение не изменило их жизнь в одночасье. Уже через неделю она снова обрушила на Скотта водопад претензий и замечаний. Кое-как вынырнув, Скотт встал, вышел за дверь и не возвращался до следующего утра.
«В этот момент я поняла, что нужно что-то менять», — призналась Мэдди.
Пока Скотта не было, Мэдди отправилась на долгую прогулку на машине, чтобы проветрить мозги.
«Я всегда любила ездить за рулем, — рассказывает она. — Сидеть одна в машине, слушать радио…»
И тогда она подумала, что могла бы делать это — уезжать куда глаза глядят, чтобы проветрить мозги, — до того, как устраивать Скотту разборку, а не после.
«Теперь каждый раз, когда меня начинает распирать недовольство, я буквально начинаю ездить кругами до тех пор, пока не пойму, что конкретно меня не устраивает. Или записываю все свои мысли на бумагу, а потом вычеркиваю то, что не особо важно».
Вот это мы называем «оптимальное информирование».
К тому моменту, когда Мэдди заводит разговор со Скоттом, она успевает сократить свою обвинительную речь до нескольких ясных фраз. Результат: он в состоянии ее выслушать.
«Разговоры с женой уже не вгоняют меня в ступор», — говорит Скотт. Похоже, он благополучно вышел из комы.
8. МЕЖВРЕМЕННОЙ ВЫБОР, или Как научиться быть хорошим… ну хоть иногда
Принцип
Мы все обещаем себе стать лучше. Мы каждый месяц собираемся приберечь небольшой «стратегический запас» на будущее. И каждое утро планируем съесть за день ровно ту норму фруктов, овощей и цельных злаков, которую советуют диетологи. И всем сердцем желаем держаться в приличной форме, носить только чистые трусы, прекратить орать на детей из-за пролитого (в очередной раз) молока — как раз в тот момент, когда вы только-только сели, к своей тарелке — и начать по-настоящему холить и лелеять наших дражайших супругов.
Но потом наши планы сталкиваются с реальностью.
И мы вычищаем под ноль свой банковский счет, накупая ненужные шмотки, смиряемся с еще пятью килограммами жировых складок, орем на детей и обращаемся со своими дражайшими супругами как с прислужниками-евнухами, которых судьба отдала в наше полное распоряжение.
В чем наша ошибка?
В неспособности сделать устойчивый межвременной выбор.
«Межвременной выбор» — это термин, которым экономисты обозначают решения, принимаемые нами в настоящем, но очень значимые для будущего. В последние годы межвременной выбор стал темой множества научных изысканий, потому что подобные решения сказываются не только на отдельно взятых личностях, таких как мы с вами, но и на всем государстве и, что особенно важно, на его бюджете. Сегодня вы набиваете желудок разогретой в микроволновке пиццей и заливаете ее сверху газировкой Dr Pepper — а завтра вносите свою скромную лепту в чудовищные расходы США на медицинское обслуживание граждан. Сегодня вы решаете еще годик повременить с отчислениями в пенсионный фонд — а завтра, когда начнется пора заслуженного отдыха, надеетесь на поддержку Дядюшки Сэма. Сегодня вы наживаете многотысячный долг по кредитной карте — а завтра становитесь одним из примерно 6400 человек, объявивших себя банкротами{67}.
Человек, который в начале XIX столетия нанес концепцию межвременного выбора на карту экономической науки, не был профессиональным экономистом и не получил за свое открытие престижных премий. Его звали Джон Рэй [62] , и он был худощавым шотландским врачом и учителем, носил бакенбарды на пол-лица и доживал свои дни на Гавайях. В круг его интересов входили геология, сельское хозяйство, катание на коньках и, как и в случае с его предшественником Адамом Смитом, богатство народов {68} . Особенно его занимал вопрос, почему одни народы богатеют, в то время как другие так и прозябают в нищете.
62
Годы жизни: 1796–1872. — Прим. ред.
Рэй провозгласил — именно этим шотландские учителя, как правило, занимаются: «провозглашают», — что богатые страны богатеют отчасти из-за того, что их жители отличаются большей сдержанностью и умеют видеть перспективы. Они способны откладывать удовольствия на потом.
«Наслаждения, которые доступны, вызывают сильнейшее стремление вкусить их», — написал Рэй в своем трактате 1834 г. «Социологическая теория капитала» (The Sociological Theory of Capital). «Появившись в поле зрения, объект желания поглощает все внимание, концентрирует на себе все устремления и заставляет во всех красках представлять себе те удовольствия, которые он сулит сию минуту»{69}. Другими словами: не откладывай на завтра то, чем можешь порадовать себя сегодня.
Рэй и близко не получил признания, выпавшего на долю Адаму Смиту, — в последние годы своей жизни он занимался тем, что делал прививки от оспы (это, конечно, тоже благое дело, но оно не идет в сравнение с лаврами первопроходца экономической науки). И все же для полчищ экономистов, исследующих межвременной выбор, он стал поистине легендарной фигурой. Если Смит доказал, что государства могут разбогатеть за счет экономии, то Рэй установил, что государства могут экономить только при условии, что их жители способны в чем-то себя ограничивать. И с этим не поспоришь — каждый, кто хоть раз в жизни пытался стать богаче, счастливее или стройнее, знает, что секрет успеха в сдержанности.
Почему же она нам так тяжело дается? На то есть несколько причин.
Первая — то, что сейчас принято называть «гиперболическим дисконтированием». Не пугайтесь непонятной терминологии. По сути это значит следующее: мы ценим блага, которых можем достичь в будущем, значительно меньше, чем те, что можем получить в настоящем. Поэтому нам очень сложно устоять перед соблазном насладиться тем, что предлагается нам прямо сейчас, даже если мы отдаем себе отчет в неразумности такого поступка.
Предположим, в кошельке вашего друга лежат $10. Ваш друг относится к ним трепетно, потому что это единственные $10, которые он может потратить на бутылку вина или билет в кино. Для него эти $10 представляют реальную ценность именно на данный момент. Но кто-то предложил ему сделку: если сейчас он отдаст свои $10, через несколько месяцев к нему вернутся $20. Ваш друг спрашивает вас, что ему делать. Вы отвечаете, что тут и думать нечего — ясное дело, надо соглашаться, это ведь стопроцентная прибыль!