Стравинский

Строганов Александр

А спроси его, например, какая следующая остановка – не ответит. Одарит через зеркало коротко невидящим взором, и ни гу-гу. Не потому что немой или хам, а потому что не имеет ни желания, ни возможности ответить. Запечатлевает.

Грустить позже будет.

Грустит чаще по ночам, когда один остается. Весь путь его перед ним как собрание контрольных отпечатков у фотографа. Ночью мысленно раскладывает свои снимки. Разложит, вспомнит всех до одного, кого и не встретил, вспомнит, вспомнит и загрустит.

За всех нас погрустит, пожалеет.

Я вот о чем думаю, не будь у нас таких Улитиных, мы бы втрое меньше смеялись и болели бы втрое чаще. В природе все в равновесии.

Может быть, конечно, ошибаюсь, но хочется мне так думать, вот я и думаю.

Вот Улитин стоит как вкопанный…

…А ведь были младенцами. Говорят, будущие младенцы, личинки и лисички, бельки и белочки сами выбирают себе утробу – мамку, троллейбус или рояль. Грандиознее рояля, сдается мне, только орган и катакомбы. Увы, ни органа, ни катакомб, ни Фудзиямы самой видеть не довелось, так что для меня наибольшим потрясением явились рояль и троллейбус. Это – не ограниченность, избирательность, утешение себе всегда найду, а все равно немного жаль. Когда имел бы стремление побывать на вершине великой горы, рано или поздно побывал бы, мечта исполнилась бы, но, вот вопрос, сколько времени уходит на достижение высокой цели? Если цель по-настоящему высокая, а не какое-нибудь харакири. Фудзияма навеяла. Все же память наша странным образом устроена. Итак, сколько времени ушло бы на достижение высокой цели, и

что потребовалось бы взамен? За все нужно платить. А как расплачиваться, когда денег нет. Какую цену за трудное свое счастье заплатила, к примеру, Сонечка Мармеладова? А если бы мне понадобилось пожертвовать троллейбусом? Ведь в представлении многих троллейбус – существо неодушевленное, многие и глаз-то в нем не усматривают, и дуги для них просто дуги, больше ничего. Так и скажут, сдирай подковы, подошвы, веди друга в стойло, а сам – хочешь за водкой, хочешь – к фонтану огнетелками любоваться. Подумать страшно. Конечно, будь я улиткой, избежать такого выбора удалось бы, и даже легко, но я не улитка. Хотя между нами много общего, если рассматривать меня не в отдельности, а вкупе с лунным моим товарищем. Стареет мой товарищ. От осознания этого факта немного грустно. Утешает то, что среди троллейбусов немало долгожителей. Впрочем, как и среди улиток. Огнетелки давно занимают мое воображение. Эти «желейные» существа в действительности пиросомы, конусообразные оболочники, пламенеющая душа фонтанов и океанов. И они повсюду. В силу профессии Фефелов и Сопатов это хорошо знают. Только молчат. Есть такие вещи, о которых лучше помолчать до поры до времени. Достаточно только один раз сосредоточиться, увидеть огнетелок, и жизнь тотчас приобретет симфоническое звучание. Попытайтесь, например, заглянуть в самое горлышко петуха, когда тот провозглашает очередную пятницу. Или, не приведи Господи, когда ему голову рубят. Но лучше не смотреть. Можно вместе с ним вспыхнуть рождественской елкой. Вспоминается Берлиоз и его рояль. Еще Стравинский, конечно, а также его рояль. Думаю, в свое время и на Сергея Романовича рояль произвел неизгладимое впечатление. Отсюда и агностика, и несомненная растерянность на всю жизнь. В троллейбусе Стравинского не встречал, хотя приглашал многократно. Не на чай, конечно, но почувствовать себя хотя бы на полчаса в безопасности всякому путешественнику полезно. Отчего-то кажется мне, троллейбусов он побаивается. Интересно, каково его отношение к моллюскам. Всякий раз планирую спросить, и все время забываю. Голова моя садовая. И круглая. Вот еще совпадение. В каком смысле совпадение? Во всех смыслах. Кругом сплошные совпадения. Голова кругом. Оттого и круглая. Садовником уже не стать. Садовником, кондуктором. Важничать не люблю. Однако окна захлопываются одно за другим, двери закрываются. Осторожно, двери закрываются. Водить поезда не хочу. Может быть, в детстве хотел, не помню. Вряд ли. Была возможность выучиться. Железная дорога – идеальное место убийства. Главным образом для Аннушек. Чем-то манит это имя железнодорожных палачей. Их по глазам узнать можно. У них желтые глаза. Как у соседского кота. Но тот даже мышей не трогает. Вообще совпадений не счесть. Жаль, конечно, минувшего безвозвратно детства, но у всякого возраста свои преимущества. Например, память. Память меняется вместе с нами. То, что еще вчера помнилось, завтра исчезнет, как язычки и пальчики с окон троллейбуса по весне. Музыкантом быть никогда не хотел. Хотя, в связи с этим себя немного жаль. Многие другие стали именно музыкантами. Кое-кто даже композитором. Жизнь композитора разительно отличается от жизни водителя троллейбуса. Мы вообще отличаемся друг от друга, композиторы, водители, троллейбусы, улитки, поезда, огнетелки и агностики. Хотя у нас много общего. Движение, например. Или скрытое движение. Или его отсутствие. Еще скрытые маршруты, скрытая красота. Бархат. Помню, помню эту красоту в утробе рояля. В утробе матери все иначе. И там ласковое всё, конечно, но не бархат. Уж если бархат – непременно красным должен быть. Вот эта нежность, о которой мы часто забываем в борьбе или ее отсутствии, нисколько не иллюзия, не обман, даже если и молоточки, и струны. И порезаться можно, если струну схватить и, не разжимая ладони, провести резко вниз. Другое дело, в движении таком нет никакого смысла. Но разве мало бессмысленности, порой преступной бессмысленности в наших действиях. На каждом шагу. Далеко за примерами ходить не нужно. Вот они, Фефелов и Сопатов, Уже подрались. Чего не поделили? Ко всему прочему у Фефелова герпес и несварение желудка. Сколько он еще протянет в нелюбви. А ведь хороший человек, героический человек, хотя и без каски. Героя и без каски узнать можно. А Сопатов? Левую ногу по ночам судорогой сводит, а он руки распускает. Наверняка казнить себя будет. И веревку намылит, и табурет поднесет, я его знаю. Если бы не высокие потолки, быть беде. Был бы метра три ростом, страшно подумать, чем бы все это закончилось. Несчастные люди эти великаны. Нам кажется, что при таком росте сплошь почет и уважение, и женское внимание, и мужеская зависть, а каково им в троллейбусе? Да и не уместиться такой каланче, пожалуй, в троллейбусе. Жаль их, и Сопатова, и Фефелова. И собачек. Как младенцы, честное слово. Младенцами рождаемся, младенцами умираем. Надо, надо осторожнее. А что если там нет никакой нравственности? Только покой и безграничная свобода. А нравственностью и не пахнет. И что в таких обстоятельствах делать? Со стыда не сгореть, сквозь землю не провалиться. Нет, нет, все предусмотрено. Коль скоро нравственности нет, и оценить себя не сможем. Оценить сможем, но только в превосходных категориях. Все позволено. Вот и ответ на вечный вопрос, что такое рай? Как мы его строим, к чему стремимся? К вседозволенности стремимся. И всё? Да, к сожалению, так. Можно проверить примерами из истории. Эх! Мы же с мыслями нашими туда явимся. Перекличку затеем. Это какие же рулады прозвучат, какие откровения и сокровения? И, самое любопытное, все там на одно лицо будем. И Фефелов, и Сопатов, и собачки, и улитки. Подумал, самому смешно. Смешно и грустно. Очень. Младенцы осторожности не ведают. Пороги на каждом шагу. Соблазн свеситься с подоконника. Свеситься, повеситься. Хочется крикнуть – ребята, каждый день как первый день, не забывайте. Такие ароматы, кружева, в Китае драконов запускают. В кабине троллейбуса тоже кружева. Это кто-то до меня догадался. Может быть, женщина работала или бывший уголовник. Улитка – брюшко бархатное, беззащитная, в точности, как и я, как и все мы. И мысли наши сходятся. Но улитка ползет много медленнее. Троллейбус тоже тихоход, но не в такой степени. Все, если разобраться, движемся к вершине Фудзиямы. Зачем? От этих мыслей немного подташнивает. Грузди. Банка давно стояла, мог яд образоваться. Вместе с тем ощущение чистоты. Как после дождя. Хотя и зима. Эти времена года – такая условность. Вот, рояль вспомнил, и захотелось напиться. Не обязательно со Стравинским, одному даже лучше. Груздочки, вернусь домой, выброшу. Хотя хороши. С лучком да со сметанкой. К водочке. Блажь. Пропали грузди. Жаль, конечно, тетка собирала, на коленях ползала. Хорошая женщина, колени болят. Много молитв знает, а я только «Отче наш». Стыдно, грустно. Говорят, в бору змеи стали водиться. Ужи, наверное. У нас змей отродясь не водилось. К смерти совсем не готов. Жаль тетку. Не знаю, меня одиночество как-то не тяготит. А женщину искать не нужно, настанет час – сама найдет. И поцелует, и спать положит. Им, женщинам, невдомек, что невинность бесконечна. Я Сопатова не осуждаю. И Фефеова не осуждаю. И в мыслях нет. Все такие одинокие, несобранные, неухоженные. Чего-то ждем. И я жду чего-то. Чего? Не знаю. А, может, оно и не нужно знать? Не знаю.

14. Евгения. Евгения

Ну, что же, самое время поговорить о любви.

Кто говорит? Кто будет говорить? Да какая разница, кто? Не важно.

Евгения Гранде будет говорить – она ближе всех к нам подобралась.

Она все это время путешествует по комнате Стравинского. Или улеглась и лежит себе в комнате Стравинского. Или, как он и советовал, набрала ванну и тлеет в зеленой воде, почему бы ей не принять ванну? Словом, Евгения все это время находилась где-то рядом. Скажу больше, Евгения всегда поблизости.

Немного пофотографировала, Стравинского пофотографировала, благо его нет, не мешает фотографровать замечаниями своими, своими замечаниями едкими, замечаниями, да примечаниями едкими, едкий человек, предел мечтаний и обожаний. Конечно, кому не хотелось бы заполучить такого Стравинского, певца нечаянной радости и пустоты? Да и погрустить с ним можно, поскольку грусть с ним беспредметна, а, следовательно, светла как утренняя роса. В ванне можно и вздремнуть, и после ванны можно соснуть часок – другой. Спит, возможно, спит. Вот Стравинский и восточный друг его спят, и она спит. Никуда не пошла, никуда не побежала, осталась, сама себе гость и хозяйка. Стрвинский и восточный друг его, наверное, тоже уже спят, отведали водки да котлет и спят, как те младенцы, сладко посапывают, немолодые

мудрые люди, агностик и восточный человек.

Самое время о любви поговорить.

Кто будет говорить? Евгения Гранде будет говорить.

Бестелесная Евгения внутри вполне фигуристой, сказочно фигуристой Евгении-Юленьки будет говорить.

И сказочно фигуристая Евгения будет говорить, и другая Евгения, бестелесная будет говорить.

Во всякой Евгении живет бестелесная, бессловесная Евгения.

Когда затеваете флирт или даже просто, безо всякой интрижки, по привычке сыплете комплименты или шутите с намеком, или просто шутите без умысла, имейте в виду – токуя тем или иным способом, вы на самом деле представления не имеете, с которой из двух Евгений токуете. И то, что одна Евгения оценит как радость или глупость, другая может принять за вызов и призыв. Ни за что не угадаете, чей именно роток вскоре заалеет в глубине глубоко, чье тремоло заставит вас страдать и плакать по пустякам. Ибо эта игра сродни плаванию в невидимом океане без цели и предзнаменований. И за карты, к слову, не беритесь. В особенности за карты. Ни астролябия, ни боцман при таком путешествии не помогут.

Даже если боцман трезвее трезвого.

Что значит, за карты не беритесь? Уж если дарована вам женщина на беду или для беседы – непременно где-нибудь неподалеку карты. Не обязательно эти картонные картинки с масляными королями и ведьмами, масляными головушками. Иногда довольно и мятого червонца в кармане. Иногда, знаете ли, достаточно палец послюнявить, чтобы огрести целое состояние. Иногда, знаете ли, достаточно распустить шнурок, чтобы оказаться в петле, не приведи, Господи!

Что значит, ждала до последнего? Ждала и ждет и будет ждать, уж если предназначено и предписано, уж если мотыльки вовсю нацеловывают лампочку, черная мушка нацелилась, зелье наведено, тень пала, кровавый комочек зашевелился на самом дне, тяжелый сок побежал по веточкам, сердечко затрепетало, крот задрал рыжую мордочку и потягивает теплый запах жизни.

Ждала и ждет и будет ждать. Сидит на полу, сосредоточенно жует яблоко, нашла в холодильнике. Стоит у окна и не видит окна, и жует громкое яблоко, впиваясь до брызг всеми ста тридцатью семью клыками своими до брызг. Со времен Адама жует, окна не видит, ничего не видит, ни о чем вообще не думает, ни единой мысли. Не видит и не слышит ничего, только гулкий гул где-то внутри под ложечкой и оглушительный хруст. Ест жадно, как будто могут отобрать. Ест жадно, живет жадно и спешно, ибо что медлить, когда все предрешено. Ни одной мысли. Ест яблоко, нашла в холодильнике. Ест молча и говорит при этом. Говорит без умолку, слов не разобрать. Да и смысла нет – содержания в тех словах нет. Гул. Гулкие речи без слов. Страсть называется. Или голод.

Голод – точнее.

…без, без, без помощи, помощи нет, без помощи, беспомощность, детство, с детства, детство, дитя, дитятко, помоги, помогите, нет, помощи нет, нет помощи, молоко, молоки, молоко, каша, кашей, молочной кашей, каша, перья, кашей, перьями, подушкой, перьевой подушкой, перьями, пестрыми перьями, мертвыми перьями, улыбочки, улыбки, улыбочки, без сил, изо всех сил, рты, рот, во весь рот, изо всех сил, улыбки, улыбками, смех, улыбочки, смех, смехом, смехом, конь, лошадка, смех, смехом, лошадиным, смехом, пони, пони, пот, тьма, упала, опять упала, пони, лошадка, воз, навоз, взрослые, взрослые, на ногу, на ногу наступил, на ногу, эй, на ногу, смерть, сразу смерть, наступил, слон, слон, смех, перед смехом этим, перед смехом этим, душным, душным, удушающим, пальцы, пальчики, пальцы, перед пальцами, пальцами, шаловливыми пальцами, пальчиками, култышками, обрубками, длинными, больными, личинками, личинками, личинки, вот, личинки, белые, белые-белые, больные, взрослые, взрослые, чу, чума, чума, чур, вечно, вечность, вечно, вьются, вьются, фу, агу, агу, сюси-пуси, агу, руки, руки, много, синяк, вот, синяк, ну и вот, синяки, до, до, до синяков, чур, что? щекотка, бу, бу-бу, бу-бу-бу, Буратино, ужас, страшный, страшный Буратино, мертвый, оса, соль, смерть, смертоносный, мертвый, деревянный, деревянный… Кто придумал? кто только его придумал? Не Папа Карло, нет, не Карло, не Папа Карло, Папа жалкий был, жаль, жаль Папу, жалкий был, жалкий, жалкий… Си, си, сизый, Сизый Нос, вот кто, ах, вот кто, вот же кто, придумал, придумал, Сизый, Сизый, придумал, надоумил, придумал, надоумил Папу, пил, пили, пил, с Папой пил, спаивал, спаивал, агу, уа, глумился, глумился, надоумил, ре, резать надоумил, ре, резать, вырезать, научил, надоумил, родить, роды, родить, родить надоумил, вообще, очи, щеки, щечки, помощь, беспомощного, такого, такого, такого же, беспомощного, папа, беспомощный папа, беспомощный, беззащитный… Все, все, беззащитные, нет, папы беззащитные, щит, защита, беззащитные, слабые, мертвые, чаще мертвые, мертвенные, мертвые… пьют, пьют, потому, потому пьют, потому, пьют, умирают, смерть, смерть, умирают, все, все умирают, пьют, умирают, быстро, быстренько, быстро, си, сразу, разом умирают папы, папы эти, нет, не знать, лучше, лучше не знать, уж лучше не знать, совсем не знать, жалко, жаль, жалко, жалко, пчелка, у пчелки, вот, ветошь, вот, личинка, вот, пчелка, пчелки, ужас, жесть… Сизый, перед Сизым, Сизым Носом этим, дурь, Дуремаром этим, сизым, таким же сизым, в точности таким же сизым, Дуремаром, другом этим, поганка, с поганками, карманы, затхлые, затхлые карманы, с поганками в карманах, с поганками, пиявкам, личинками, пиявками, ветошью, личинками… Каша, пиявки, перед, перед, пред пиявками, каша, перед кашей, всякой, манной, всякой, манной, гречневой, ложка, перед ложкой, ложками, вилками, ложками, ложкой этой, ложкой стоеросовой, перед кашей, соседка, перед соседкой, перед соседками, смеются, тычут, тычут, соседки, дрянь, дрянь, дрянь такая, соседка, перед соседкой, с ремнем, соседкой с ремнем, ешь, ешь, давай, давай ешь… Клавиши, перед клавишами, оно, пиано, пианино, гроб, гром, гроб, пианино, перед пианино, на гроб похоже, на гроб, пианино, клавиши, а орга’н? а орга’ны? а шахматы, где? шахматы, вот, вот, шахматы, клавиши, больно, пальчики, пальчики, личинки, пальчики, жуть!.. Яблоко, яблоки, глобус, яблоко, перед яблоком, таким, таким же, таким же вот яблоком, в школе, до школы, после школы, школа, школа, клавиши, школа, трубы, трубочки, терпкие, терпкие такие, терпкие трубочки, перед трубчатыми, терпкими трубочками, перед, волосы, гладиолусы, гладиолусами, гладиолусами, сами, трубочки, опять, опять, трубочки, трубочками, с цветочками, цветиками, цветочками, безвольными, безвольными этими, безвольными их цветочками, бледными, безвольными их цветочками, поздравляю, поздравляю, праздники, поздравляю, празднички, шиш, стишки, чумазые, чумазые, стишки чумазые, детки чумазые, чума, чума, мальчики, мальчишки…Чума, мальчишки, братишки, братики, стая, стая, мальчишки, перед мальчишками, бахрома, хроменький, бахрома, с бахромой, черные, трусы черные, трусишки черные, забор, через забор, давай, давай, через забор давай, гвоздь, не гвоздь, давай, через забор давай, давай, давай, давай, мальчишки, братики, перед мальчишками, братиками, братишками, братиками, си, зеленые, и зеленые, зеленка, и зеленые, в зеленке, вечно, вечно в зеленке, Зина, Зинка, за Зинку, перед Зинкой, Зинкой этой, Зинкой в зеленке, в зеленке Зинка, с узлом, узелком, глазки, анютины глазки, глазки, горошки, узелок, глазки, да горошки, узелок, потом, потом, потом с узелком, узел, узел сперва, с узлом сперва, тугим узлом, косички, из косичек, из косичек тоненьких, зубки, зубки мелкие, много меленьких, много зубиков, беленьких зубиков, кусает, кусь-кусь, кусает, кусачая, кусачая Зинка, кусают, все, все кусают, укусы, уксус, укусы, уксуса глотнуть, больно, терка, кусает, больно кусает, кусают все, все, училка, и училка, за училку, перед училкой, стыд, стыдно, стыд, стыд-то какой, всегда, стыд всегда, всегда, училка, пот, потом пахнет, училка потом пахнет, подмышками труд, труд, труд, троечки, троечки, стыд, стыд какой, стыдно-то как, пот, подмышками пот ручьем, указка, глаз, указкой в глаз, указка, красная указка, глаз, яблоко, вот, вот, яблоко, перед яблоком, яблоки, яблоки, жевать, катить, жевать, а пожуй-ка, а пожуй-ка яблочко, яблочко-то, леденец, а пожуй-ка, леденец, пососи, пососи, соси, давай, леденец, пососи, пососи, яблоко, яблоко, катить, жевать, сосать, катить, яблоко, яблоко, катить, скарабей, ну, точно, точно, скарабей, как скарабей, скарабей, скарабеиха, кровь, вот, вот, кровь, вот и кровь, шарики, кровавые эти шарики, кровь, шарики, нашатырь, шарики… сигаретки, на сигаретку, на сигаретку, возьми, сигаретка, сигаретки, за сигаретку, хочешь? хочешь? за сигаретку? хочешь? а сигаретку? хочешь, хочешь? курить, не курить, мальчики, мальчики, ма, портвейн, ма, урод, удод, уроды, мальчики, мальчики, тая, с детства, тая спросонья, спозаранок, сразу, не потом, сразу, схватить, схватиться, ухватиться, сразу, спасайся, стая, спасайся, прижаться, за ногу, обнять, обнять за ногу, схватиться, схватить, за штанину схватить, схватиться, впиться, в гриву, загривок, в гриву, впиться, пить, пить, пить, спать, страх, спать, лед, страх, лед, на льду, лед, нос, ломать, ломкий, нос, ломали, пальцы ломкие, ломали, ручки ломали, ножки ломали, сломали, сломали, соловьи, соловушки, лед, искры, лед, лимон, лимонные, искры лимонные, лимонные, спать, спать, да, да, одна, одна, одна, да…

Конец ознакомительного фрагмента.