Страж. Тетралогия
Шрифт:
— «Если есть», Людвиг! — крикнул он мне в спину. — А если нет?! Клянусь грудью святой Агаты, темной душой тебя можно заманить даже на плаху!
Я заставил лошадь идти шагом, и женщина, все еще не ушедшая со двора, довольно быстро заметила меня. Вздрогнула, отпрянула к дому, но прятаться не стала, напряженно следя за моим приближением и ожидая, что следом за мной из леса появятся другие всадники.
Я не делал угрожающих движений, не торопился и сохранял дружелюбное выражение на лице. Ну, во всяком случае, я рассчитывал, что детина, заросший бородой, с едва видимыми шрамами на щеках и лбу, выглядит не так уж и страшно.
— Утро доброе, хозяйка, — поприветствовал я ее, молчавшую и все так же настороженную, собиравшуюся при малейшем намеке на опасность юркнуть в дом и запереть дверь. — На хуторе есть темные души? Я страж.
В подтверждение своих слов я показал кинжал с звездчатым сапфиром.
— Ты придурок, который каким-то чудом пережил свои тридцать лет! — Проповедник держался поблизости.
Ее отношение изменилось. Настороженность сменилась мгновенным испугом.
— Уезжайте немедленно! — прошептала крестьянка. — Если хотите жить! Быстро!
И, ничего не объясняя, ушла в дом, закрыв за собой дверь. Объяснения мне были не нужны. Я развернул лошадь, ударил ее каблуками в бока и был уже на середине туманного луга, когда услышал стук многочисленных копыт. Тут же придержал животное, чтобы его поступь не выдала меня, поехал медленнее, надеясь, что серебристые нити тумана скроют меня от глаз людей, двигавшихся по лесной дороге совсем недалеко от того места, где я находился.
Отряд из восьми человек вылетел на открытое пространство, когда до спасительных осин мне оставалось не больше пятидесяти ярдов. Проповедник в панике издал звук полузадушенного цыпленка, но я не суетился, просто пригнулся пониже, ткнувшись в лошадиную шею, пахнущую теплом и потом, и не поднимался, пока животное не оказалось под прикрытием деревьев.
Ни один из всадников так и не посмотрел в мою сторону.
— Тебе крупно повезло! — Проповедник — мастер говорить очевидные вещи.
Вновь прибывшие въехали в поселок. Я потерял их за домами, и, судя по тишине, отсутствию пожаров, криков и мольбы, они или местные, или же их здесь хорошо знали.
Это были не те, кто собирался грабить и убивать.
— Она тебя не сдаст? — забеспокоился старый пеликан.
— После того как предупредила? Не думаю.
— Ну да, пожалуй, — согласился он. — Кажется, ей позарез надо поговорить со стражем. И что? Ты собираешься околачиваться здесь, в то время как Гертруда тебя ждет в кантоне Ульс?
— Проповедник, из тебя выходит не слишком хороший манипулятор. Меня на такую неказистую уловку не поймать.
— Попробовать стоило. Вот лезешь ты туда, куда тебя никто не просит!
— Моя совесть просит. И долг стража.
— Долг? Ха! Господни милости! Да ты еще более вымирающий вид, чем некоторые из иных существ! Тебе же не шестнадцать лет. Пора избавляться от… какое там слово… патетики, Людвиг.
— Я более чем избавлен от нее. Настолько сильно, что ищу любой способ, чтобы привнести ее в свою жизнь.
— Жизнь, за которую в наше адское время никто и медной монетки не даст!
Делать мне было нечего, так что следующий час мы занимались глупой беззлобной пикировкой. Я то и дело поглядывал на хутор, но всадники не уехали. Наконец из дома вновь вышла женщина, держа в руках корзинку, направилась к деревьям, по пути несколько раз оглянувшись.
Меня она не видела, войдя в лес ярдах в двухстах от того места, где я прятался. Я нагнал ее на маленькой просеке, появившись неожиданно из густой листвы, вновь напугав. Она отшатнулась, уронив тяжелую корзину, затем узнала меня.
— Вы один?
— Кто эти люди? — вместо ответа спросил я.
— Они служат новому барону. Это его лес и земли. Приехали сюда за едой.
— Защищают вас в обмен на продукты?
— Да. Вам лучше не попадаться им на глаза.
— Не собираюсь этого делать.
— Вы голодны?
Она стала доставать из корзинки еду — крынку молока, четвертинку свежего хлеба, куриное мясо и вареную репу.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Луиза, господин.
— Я Людвиг. Расскажи мне о темной душе, от которой ты спасалась, Луиза.
Она вздрогнула:
— Вы знаете?!
— Я видел, как ты закапывала курицу.
— Только нашему священнику не говорите! — взмолилась она. — Он не одобряет такого и обязательно накажет. Отец Георг считает, что против зла поможет лишь молитва. Но она не помогает!
Разумеется. Темная душа — не адское создание. Молитва ее не остановит.
— Не бойся, — пообещал я. — Расскажи, что ты знаешь.
— Стали умирать дети. — Лицо у женщины было испуганным. — Две недели назад. Погибали все в полдень, их находили бледными и с выпученными глазами.
— Сколько смертей?
— Четыре. Это не похоже на болезнь. Думали, что ведьма, но у нас такого сроду не было. Все всех знают. И молитвы отца Георга не помогают. Вот я и подумала о темной душе.
— Ты говорила об этом с другими жителями?
Она горячо кивнула:
— Да. Люди напуганы, но верят священнику, а не мне. Две семьи уехали к замку барона, от греха подальше, а мне деваться некуда. Бабка когда-то говорила, что курица может спасти от беды.
— Умная у тебя бабка. До того как это началось, кто-нибудь из ваших умирал?
— Нет.
— Чужие люди появлялись?
Женщина неохотно кивнула:
— Было несколько путников с юга, убегавших от мора. Люди барона поймали одного недалеко отсюда. Привезли и целый день допрашивали, считая его соглядатаем господина Флерда.
— Человека убили?
— Повесили на лесной дороге, запретили снимать. Потом уж наши мужики его стянули, боясь, что выйдет что-нибудь плохое, и закопали там же.
— Место показать сможешь?
Она с сожалением покачала головой: