Стражи цитадели
Шрифт:
Я принялась осторожно углубляться в снег на карнизе, пытаясь добраться до сколько-нибудь надежной поверхности, и не слишком-то обрадовалась, обнаружив, что наклонный слой снега скрывает наклонную же скалу. Снег должен был меня выдержать. Я умостилась на расчищенном кусочке, затем, превозмогая ужас, отвязала с пояса веревку.
— Сейчас мы выдернем тебя отсюда, Паоло. Держись. Все будет хорошо…
Бережно я обвязала мальчика веревкой так крепко, как могла. Наложить лубок до того, как мы поднимем его наверх, было невозможно. Затем я трижды сильно дернула за веревку. Едва она натянулась, Паоло закричал
«Медленнее, Келли», — взмолилась я беззвучно.
Я не помню, чтобы когда-нибудь время тянулось медленнее, чем тогда, пока мы вытаскивали Паоло из ущелья. С того первого вопля он больше не кричал, но я еще долго слышала его сдавленные рыдания. Когда Паоло затих совсем, я взмолилась о том, чтобы он не умер. По жестокой прихоти судьбы сломанная нога оказалась не той, уже хромой, которая неловко подворачивалась при ходьбе и из-за которой ребятня в Данфарри прозвала его Ослом.
Паоло наверху. Лови веревку.
Вскоре веревка спустилась до карниза. К несчастью, дотянуться до нее я не могла. С осторожностью я продвигалась вперед, пока не смогла схватить ее и обернуть вокруг пояса. Три рывка, и я начала подъем, зарываясь вверх и попутно глотая добрые пригоршни снега с грязью. Пока выдерживает веревка, остальное не имеет значения.
Перевалившись через край тропы, я, задыхаясь, вытянулась на снегу рядом с неподвижным Паоло. Понурившаяся Келли сидела рядом.
— Мы должны спустить его вниз, к подножию холма, где можно развести огонь, — сказала она, потеребив меня за ноющее плечо.
Я кивнула, и мы не без труда встали. Вместе мы завернули обмякшего мальчика в одеяла, а одним из них туго обмотали его сломанную ногу, закрепив веревкой, чтобы по возможности ее обездвижить. Потом уложили его поперек седла и привязали к лошади. Келли повела нас, когда мы возобновили спуск по тропе.
Следующий час мы изнывали от холода, ветра, снега и усталости. Когда Келли вдруг остановилась и зарылась в заснеженный склон по правую руку, я лишь стояла и куталась в плащ, настолько отупев от усталости, что даже не могла спросить, чем она занимается. К моему изумлению, Келли, а с ней и лошади: ее, вьючная и запасная, для Герика — внезапно исчезли в направлении, которое никак не могло быть правильным. Я заставила свои промороженные ноги двинуться следом… в пещеру, достаточно широкую и глубокую, чтобы я не могла дотянуться руками до стен, и прекрасно защищенную от ветра. Я зареклась впредь путешествовать без Искателя дар'нети.
Сначала мы сняли с лошади Паоло. Затем я осторожно, двигаясь на ощупь, отвела лошадей немного глубже в пещеру, где они не станут нам мешать, а Келли тем временем разводила костер. Делать это с помощью чар она не умела. Услышав, как она бормочет ругательства, пытаясь сладить с непокорным кремнем, я предположила, что следующим, чему она выучится у Мечницы дар'нети, станет разжигание огня.
С одеялами и всей сменной одеждой, которую я смогла разыскать в темноте среди нашей поклажи, я вернулась к Паоло. Развернув мальчика, я обняла его, пытаясь поделиться оставшейся у меня каплей тепла, истово надеясь, что вспыхивающие под руками Келли искры займутся пламенем на чем-то, собранном ею для костра. И когда слабенький язычок огня прорезал темноту, еще задолго до того, как смог дать
Пещера выглядела как логово разбойников. Чего только не валялось вокруг: разбитые ящики, несколько бочонков, просыпавшийся мешок крашенной синим шерсти, изъеденной поколениями моли. Костровище темнело ближе к входу в пещеру, заваленное наполовину обугленными звериными костями и какой-то неопознаваемой дрянью. Зато рядом высилась поленница сухих дров.
Паоло пришел в себя, его неудержимо трясло, в глазах стояло страдание. Сдерживая крики, он в кровь искусал губы. Кожа была бледной и липкой от испарины.
— Сейчас мы тебя согреем, — пообещала я.
Келли строгала с поленьев щепу, чтобы подкормить голодное пламя. Повозившись с бурдюком воды и носовым платком, я стерла грязь и кровь с губ мальчика.
Когда костер разгорелся, я взялась за раны Паоло. Келли опустилась на колени рядом со мной и гладила его по голове, пока я срезала перепачканные штаны и чулки. Я пыталась не выдать голосом ужаса от зрелища, представшего моим глазам.
— Придется завести тебе новую одежку, Паоло… «О боги, будьте милосердны…»
— Я кое-что с собой прихватила, — тихо шепнула Келли из-за моего плеча. — Лучше я это достану.
Травы Келли не могли толком помочь мальчику. Его левая нога была сломана, по меньшей мере, в двух местах, а возможно, и в трех, судя по тому, как стонал Паоло, когда я касалась его распухшего колена. Осколок кости вышел наружу сквозь разорванные мышцы и сухожилия над лодыжкой, и мальчик истекал кровью. Необходимо было вправить кости и остановить кровотечение. Даже если нам удастся сохранить ему жизнь и избежать заражения, я сомневалась, что он когда-нибудь сможет ходить.
Келли развернула небольшой кожаный сверток, в котором прятались бумажные пакетики и маленькие жестяные коробочки. Она разорвала один из пакетиков, раскрошила в ладони несколько темно-зеленых листьев и, ссыпав порошок Паоло в рот, дала ему запить его вином.
— Ты заснешь, и будет не так больно. Мы подождем, пока лекарство подействует, прежде чем заняться твоей ногой. Так же, как было с Грэми, когда его ранило. Помнишь?
Он едва заметно кивнул.
Я попробовала смыть кровь с его лодыжки, но стоило мне только коснуться ужасной раны, как Паоло судорожно втянул в себя воздух и побледнел. Еле слышный стон сорвался с его губ.
— Ох, Паоло, я знаю, это очень больно. Но нам надо пережать сосуды. Мы не можем оставить тебя истекать кровью.
Пока Келли подкидывала дров в костер и подвешивала над ним котелок с водой, я прижимала остатки штанов Паоло к ране. Для начала мы промыли рану вином и отваром дубовой коры из свертка Келли и вправили кость внутрь. Я удерживала Паоло, пока девушка тянула и поворачивала его несчастную ногу до кажущейся прямоты. Вцепившись в мои руки, мальчик зарылся лицом мне в грудь и изо всех сил сдерживал крик. Но получалось у него это плохо. Его мучительные всхлипы терзали мое сердце. Наконец он снова потерял сознание, и мы закончили нашу страшную работу насколько могли хорошо. Из маленькой жестянки Келли зачерпнула маслянистую желтую мазь и покрыла ею разорванную плоть, а потом наложила лубок из обломков разбитого ящика, примотанных веревкой. Вот и все, чем мы могли ему помочь.