Стрела гламура
Шрифт:
— Кролики!
— Баксы, — сонно отозвался Колян.
— Вот это мне уже нравится! — захихикала Ирка.
— Все правильно, в диснеевском мультике Кролика зовут Бакс Банни, — поддержала я версию мужа. — А американские деньги называют баксами, потому что они зеленые, как капуста, которую любят кушать кролики. Все логично.
Придушенно смеясь, мы вышли в коридор.
— А теперь пойдем с тем же вопросом к Зинуле! — постановила разыгравшаяся подруга.
— Ладно тебе, хватит уже! — я попыталась возразить. — Зинуля сейчас не в
— Ей пойдет на пользу, если мы ее расшевелим, — заявила Ирка и вошла в комнату.
Зинуля сидела на кровати, покачиваясь из стороны в сторону неутомимо и размеренно, как болванчик на батарейках. Дина, устроившаяся на диване напротив оболваненной Зинули, сокрушенно развела руками:
— Похоже, зря я пришла, Зинуля недоступна, поговорить с ней не удастся.
— А о чем ты хотела ее спросить? — поинтересовалась Ирка.
— О Семендяеве, — слегка покраснев, ответила Дина. — Зинуля была подругой Курихина, тот был другом Тараскина, а он давний приятель Семендяева. Вот я и подумала, что Зинуля может рассказать мне что-нибудь полезное об Антоне.
— Зина! — Ирка щелкнула пальцами перед носом безразличной Зинули и внятно сказала:
— Семендяев!
— Антон, — через пару секунд откликнулась та глухим ватным голосом.
— Банкир? — быстро спросила Дина.
— Вампир, — сказала раскачивающаяся, как метроном, Зинуля.
То ли она автоматически срифмовала слова, то ли была крайне нелестного мнения о банкирах.
— Кролик? — спросила любопытная Ирка, продолжая игру в слова.
— Очки, — тут же отозвалась Зинуля.
— Почему — очки? — озадаченно прошептала Дина. — Где это она видела кролика в очках?
— Да в нашем мультфильме про Винни Пуха, где же еще! — легко догадалась я. — Там Кролик носит такие смешные круглые очки.
Тут вдруг Зинуля перестала раскачиваться, взвыла и закрыла лицо ладонями. Сквозь пальцы ручейками потекли слезы. Ирка сочувственно скривила губы и принялась наглаживать ее по вздрагивающим плечам, приговаривая:
— Поплачь, поплачь, тебе станет легче!
А мне шепнула с необоснованным укором:
— Видишь, какая она болезненная, эта кроличья тема!
Отрыдав, Зинуля слабым голосом объяснила:
— Я Андрюшу вспомнила. У него такие же смешные очки были, круглые, с толстыми стеклами.
Я кивнула, потому что видела Курихина в потешных окулярах мультяшного Кролика, когда он вел машину. Ирка, которая всю дорогу проспала, слегка удивилась:
— Разве у Андрея Петровича были проблемы со зрением?
— Андрюша без очков очень плохо видел. Подписывая бумаги, мог промахнуться мимо листа и расписаться на скатерти! — грустно улыбнулась Зинуля. — Просто он никогда не надевал очки без крайней необходимости. Считал, что в очках у него делается глупый вид.
— Глупо, когда человек красоты ради уподобляется слепой курице! — фыркнула Ирка, которая и сама слегка близорука, но предпочитает при необходимости пользоваться
— Курихин так плохо видел? — задумалась я. — Хм… Пожалуй, это меняет дело.
— Какое дело? — немедленно заинтересовалась моя подруга.
— Еще один вопрос, Зина! — сказала я, не обращая внимания на Ирку. — Подумай и скажи: как, по-твоему, Андрей Петрович действительно удивился, узнав о свадьбе Вадима и Кати, или только притворился удивленным?
— Да он был просто в шоке! — заверила меня Зинуля. — В хорошем смысле, конечно. Вот до этого, когда Вадик позвонил ему и попросил срочно приехать, он просто удивился, причем неприятно. Я вам, девочки, правду скажу: когда Тараскин поднял Андрюшу по тревоге, мы с ним не в ресторане сидели, а в постели лежали, и очень неохотно поменяли свои планы. Можете мне поверить, Андрюша о сюрпризной свадьбе даже не подозревал!
Пока Зинуля говорила, я размеренно кивала, а Ирка так же размеренно открывала и закрывала рот, ожидая момента, когда можно будет влезть с вопросом. Я не дала ей такой возможности.
— Пойдем, не будем мешать дамам беседовать, — позвала я ее, выслушав Зинулю.
— Так о каком деле речь? — спросила подруга, когда мы снова устроились на насиженных местах в кухне.
— Все о том же, о детективном. Мое видение событий изменилось, теперь я склонна считать, что Курихин не принимал участия в организации спектакля с подмененной невестой. Он был не режиссером, а зрителем — благодарным подслеповатым зрителем, которого ничего не стоило обмануть.
Я внимательно посмотрела на подругу и спросила без видимой связи с вышесказанным:
— Ирусик, ты не обратила внимания, не отделялся ли кто-нибудь от нашей компании вчера, во время фейерверка?
Подруга наморщила лоб и закатила глаза, старательно припоминая, а потом щелкнула пальцами:
— Ну, конечно! Тараскин отделялся, а потом вернулся. Он уходил, чтобы помочь Анатолю с запуском какой-то особенной шутихи. Как там она называлась? Что-то про любовь…
— «Стрела амура», — подсказала я.
Ракета с таким романтическим названием была разрекламирована нам Тараскиным заранее и в самом деле произвела большое впечатление на публику. Она действительно была похожа на тонкую, острую золотую стрелу с пышным огненным оперением. — Значит, Вадим уходил… А еще кто-нибудь?
— Я не заметила, — развела руками Ирка. — Я в небо смотрела, а не по сторонам, на суматоху вокруг особого внимания не обращала. А почему ты спрашиваешь?
— Я думаю, что Тимофей Проценко никого не убивал — ни Курихина, ни себя самого! — заговорщицки понизив голос, сообщила я. — Это сделал кто-то другой, и я подозреваю, что этот «кто-то» — господин Тараскин.
При этом сенсационном заявлении Ирка едва не упала со стула — буквально покачнулась на табуретке и, чтобы не свалиться, схватилась за стол. Недовольно задребезжали в своей подставке фаянсовые гномики с солью, горчицей и перцем.