Стрела, попавшая в тебя
Шрифт:
— А ты? — спросил Мануэль.
— Сначала вернусь в Лондон. Буду держать совет с Майклом, что делать с Моникой. А сейчас я планирую напиться с вами. — Она подняла бокал. — Отметим нашу встречу, заодно Рождество. Надеюсь, мсье Бийо, в твоем доме имеется приличный запас вина?
— Хватит, чтобы напоить целый округ, не только нашу хилую компанию.
— Кстати, что за спор был между тобой и Зиной, отчего тебе пришлось сбрить бороду?
— Заткнись, Ману, — Зина отчасти поняла вопрос Полины, прозвучавший на французском, предостерегающе подняла палец и покраснела. — Больше не спрашивай, это интимное.
— Я после расскажу, — подмигнул Мануэль. — В мадам сейчас находится литр вина, который скоро придется слить. Поэтому дождемся, когда она удалится.
— Это тебе стоит стесняться, — вдруг рассмеялась Зина, —
Глава 9
В пьяном тумане Полина возвращалась в «Риц». Душа пребывала в странном состоянии: ей было и весело, и грустно. Весело потому, что она провела прекрасный вечер с друзьями, с которыми давно не виделась. Грустно из-за неприятных известий. К тому же в такси, проезжая по ярким улицам, она вспомнила о доне Хавьере, и мысли о нем испортили настроение. С одной стороны, Полина испытывала гнев и стыд, оттого что поддалась искушению, позволила Хавьеру обмануть себя и столь неразумно упустила возможность вернуть Нину. Старик сейчас находился без присмотра в Аргентине, и предугадать его действия было невозможно. Вполне вероятно, что в эту минуту он пакует чемоданы, намереваясь сбежать в другую страну, где его сложно будет отыскать. Тайна, которую он собирался поведать, утратила свою актуальность. Теперь Полина знала имена людей, уничтоживших «VIP-life». Мотивы Микки и Конрада, конечно, были интересны, но Полина не считала эту информацию такой уж важной. И она вовсе не стоила той цены, которую установил за нее Хавьер. Разумеется, Полина помнила намеки старика, что ему якобы известно имя убийцы Алекса, но, главное, тех, кто стоял за этим. Вот эта информация, пожалуй, заслуживала внимания. Тем не менее Полина боялась, что дон Хавьер обманул ее, всего лишь пытаясь выиграть время. Она решила дать ему еще несколько дней, и если по истечении этого срока курьер старика не объявится, придется вызвать на помощь тяжелую артиллерию в виде Майкла и Ребекки.
Второй вопрос, мучающий Полину, касался Моники и ее будущего муженька. Она искала нужные слова для предстоящего разговора, но не справилась с этой задачей. Одурманенный алкоголем мозг не был союзником, наоборот, расстраивал мысли, придумывал несуразные объяснения, больше похожие на глупый пересказ некой детективной истории, нежели на точное и беспристрастное изложение фактов. Решив отложить размышления на утро, когда вернется способность рассуждать трезво и без прикрас, Полина на несколько минут задремала в теплом салоне, но быстро подхватилась, едва машина остановилась у входа в отель.
Швейцар услужливо открыл перед ней дверцу. Ноги были ватными, перед глазами все расплывалось, и Полина не сразу вошла в холл, на несколько минут задержалась на улице, вдыхая холодный чистый воздух, чувствуя, как дурман из головы начинает выветриваться. Картинка перед глазами уже приобрела четкость, предметы вокруг перестали двигаться и снова встали на свои места.
В два часа ночи отель еще не спал, скорее находился в режиме ожидания. Администратор давал указания техническому персоналу, которые должны были тихо, не потревожив сон постояльцев, убрать общие помещения, что всегда делалось в ночное время. Заметив Полину, он улыбнулся и спросил, не желает ли мадам чего-либо перед сном. Она отрицательно покачала головой и неровным шагом двинулась к лифту, заметив в зале таких же «шатунов», не спешащих в постель. Некоторые выпивали в зоне отдыха, другие беседовали, не замечая позднего времени. Ощущая смущение из-за своего растрепанного вида и неровного шага, Полина постаралась побыстрее удалиться.
В номере она, наконец, облегченно вздохнула и позволила себе расслабиться. Бросила пальто в кресло, сняла сапоги и устало пошевелила затекшими стопами, и по дороге в спальню начала стаскивать с себя пропахшую дымом одежду. Зина и Эрмелин, изрядно напившись, курили как паровозы, чем вызвали неудовольствие со стороны Полины и мужчин. В конце вечера их все же удалось выгнать из квартиры на холодный воздух, потому что дышать в гостиной было уже невозможно. От волос повеяло сигаретами, и Полина скривилась.
— Срочно мыться, — сказала она себе, вошла в спальню и, включив свет, взвизгнула, увидев спящего в кровати мужчину. — Сафонов!
— Не кричи, — тихо попросил Роман, даже не пошевелившись. — Лучше иди в душ, а то от тебя так несет
— Целоваться не будем? — спросила она и прикрыла рот ладошкой, испытывая необходимость вычистить зубы.
Сафонов не ответил, но быстро вскочил, схватил ее в объятия и повалил на кровать.
— Фу, — протянул он, легко коснувшись ее губ. — Что пили? Красное полусухое?
— В точку. А на десерт — клоповый напиток тридцатилетней выдержки.
— Коньяк? — рассмеялся Роман.
— «Камю Наполеон». — Полина поднялась и побежала в ванную, прокричав из-за двери: — Гадость неимоверная! Хорошо, что я выпила граммов тридцать, не больше. В противном случае разговор сейчас вела бы не с тобой, а с унитазом.
— Плебейка! Этот коньяк — для аристократов. Не для таких, как ты.
Через десять минут свежая, словно заново родившаяся, Полина вышла в комнату и остановилась перед кроватью, сбросив с себя махровый халат. Реакцию Романа несложно было предугадать. Он протянул руку и с наслаждением провел пальцами по обнаженному бедру. В полумраке комнаты она увидела, как ярко блестят его глаза, и улыбнулась, чувствуя жар на коже.
— Как ты вошел в мой номер? — спросила Полина, причесываясь у зеркала.
Только что вышедший из душа Сафонов не ответил и принялся энергично вытирать тело и мокрые волосы полотенцем. Полина с удовольствием рассматривала его обнаженную фигуру, испытывая странную, но вместе с тем спокойную радость оттого, что сейчас он принадлежит ей. Долгое время она мечтала получить Романа, но он всегда ускользал, надолго исчезал, а когда появлялся, выказывал холодность, а порой и безразличие. Полина никогда не ощущала себя нужной и была права, так как Сафонов вовсе не нуждался в ней, будучи сильным, самодостаточным и абсолютно свободным. Она часто задавалась вопросом, почему полюбила именно его. В жизни Полины было много мужчин, к которым она испытывала влечение и даже влюбленность, но ни один из них не вызывал тех чувств, какие удалось пробудить Сафонову. Почему? Не было романтических свиданий, он никогда не устраивал ей сюрпризы, не дарил подарки, как это делали прежние обожатели и возлюбленные. Он просто приходил, брал ее, а она без какого-либо сопротивления сдавала свои бастионы. Как Сафонову удалось быстро и без усилий захватить ее мысли, увлечь настолько, что Полина оставила мужа, только чтобы быть рядом с ним? Она не раз спрашивала себя об этом, но так и не нашла ответа.
Вспоминая прошлые отношения, Полина с горечью понимала, что растрачивала себя, пытаясь новыми увлечениями заполнить пустоту в душе, которая увеличивалась с каждым неудавшимся романом. Брак с Люком стал очередным прикрытием несбывшихся желаний, возможностью убежать от одиночества, способом ощутить себя любимой и нужной. Он принес лишь глубокое разочарование, к тому же сделал несчастным Люка. Полина и сейчас горько сожалела о том, как жестоко поступала с ним, постоянно обманывая и изменяя, и каким унизительным образом завершила их отношения. Увлеченная новым романом и одновременно запутавшаяся, она потребовала развода и ушла к Сафонову, который никогда не относился к ней с тем же трепетом и обожанием, что и Люк.
Если судить объективно, то Роман во многом проигрывал бывшему мужу Полины, но именно ему она отдала свое сердце, холодному, насмешливому и всегда далекому. В прошлом он дважды уходил от Полины, каждый раз без сожаления заявляя, что они слишком разные и поэтому не могут быть вместе. И тем не менее возвращался. Доверие было утрачено, однако удалить любовь из сердца Полина не смогла, но старалась меньше вспоминать как о самом Сафонове, так и о чувствах к нему. Сначала это было сложно, а после сработал эффект поговорки «с глаз долой — из сердца вон». Действительно, чувства притупляются к тому, кого долго не видишь. Появляются другие привязанности, жизнь стремительно бежит вперед, заставляя постепенно забывать человека, существование без которого ранее казалось немыслимым. Когда эмоции отходят на второй план, появляется возможность посмотреть на свою самую «большую любовь» спокойно и беспристрастно, увидеть то явное и очевидное, что раньше не замечал или же не хотел видеть. Страшно и тяжело признавать, что тебя не любят, лишь пользуются и исчезают, но возвращаются снова, когда ты в очередной раз становишься нужным для каких-то личных интересов.