Стрела, попавшая в тебя
Шрифт:
— Груди, — поправил Микки.
— Не лежал бы с пулей в груди в шато д’Арэ. Знаешь, Этьен редко приглашал меня в имение, а я очень любил там бывать. Озеро, дубовая роща, розово-синее небо на закате, — мечтательно проговорил Конрад. — Единственный минус — запах конского навоза, который приносил ветер из конюшен соседа.
— Думаешь, я много раз был в доме своего деда? — усмехнулся Микки, и голос его стал жестким, как всегда случалось при разговоре о родственниках, которых он ненавидел. — Каждый раз этот расист пугался цвета моей кожи. «Ой, какой черный!» — говорил он, когда смотрел на меня, и вздрагивал. Помню, я специально выпрыгивал из-за угла, чтобы он штаны обмочил от страха.
— Поэтому
— Она его сломала.
— Не она, — не согласился Конрад. — Он сам себя уничтожил, когда позволил чувствам взять верх над разумом. Так что его погубила неспособность контролировать свой член, а не твоя пуля.
— Не жалко ее? — вдруг спросил Микки, вспомнив о Полине, которую оставил на диване без сознания.
— Нет.
— А если бы Люк собрался жениться на другой?
— Поступил бы так же, — Конрад посмотрел на часы. — Наверное, сейчас в шато д’Арэ жарко.
— Полина сопли вытирает, клянется, что не убивала бывшего мужа, — Микки протянул стакан, прося подлить. — Жак дает показания, жандармы шныряют по дому. А ты пьешь со мной виски и уже скоро станешь хозяином империи Матуа. Заводы, фабрики, газета, судоходная компания — чем еще ты будешь обладать?
— Узнаем, когда со мной свяжутся адвокаты Люка.
— Как они тебя найдут?
— Микки, ты устал? — разочарованно протянул Конрад. — Что-то твоя голова туго работает. Конечно, адвокаты знают обо мне. Мы встречались после смерти деда, когда старик оставил мне в наследство свой старый авто и пару тысяч, а все остальное завещал любимому внуку. Теперь я — единственный родственник Люка Матуа. Как ты думаешь, адвокаты обо мне забудут или не смогут найти? Через пару дней они будут прыгать передо мной на задних лапках.
— Ладно, — Микки поднялся и устало потянулся. — Пора спать. Завтра тебя будут осаждать все, начиная с полиции, заканчивая журналистами. — Он направился в спальню и зевнул по дороге. — Кстати, наследник, купи своему другу квартиру. А то странно смотрится, что двое взрослых мужчин живут под одной крышей.
— Оставлю тебе эту, а сам перееду в апартаменты Люка.
Конрад еще долго сидел в кресле, обдумывая, насколько сильно изменилась его жизнь. Еще несколько лет назад он не решился бы на столь кардинальные меры, уж слишком уважал старшего брата и боялся его. Сильный, мудрый, не раз выручавший из беды — таким Люк виделся Конраду, когда тот был юн и неопытен. После он понял, что брат не считает его близким себе и общается лишь потому, что Конрад удобен и необходим в некоторые моменты жизни. Разобраться с неугодными партнерами, достать хорошую травку, выкрасть какой-нибудь предмет роскоши, который Люк хочет иметь, но не желает или не может купить, — малыш Конни нужен был старшему брату для грязных дел. Сам он не хотел марать руки, поэтому и использовал многочисленные таланты своего непутевого родственника в корыстных целях.
Мало кто знал, что у Люка есть младший брат, и вполне вероятно, об этом было известно лишь адвокатам семьи Матуа, ну и еще нескольким людям, которые никогда не касались этой темы и делали вид, что ничего не знают об их родстве. Конрад не обижался, потому что с раннего детства его заставили думать, будто он недостоин носить фамилию деда. Вспыльчивый, ненадежный, упрямый и подлый, с ужасными генами — так отзывался о нем старик Этьен, сведя к минимуму их контакты. Это очень злило, но после Конрад научился не замечать холодности деда и отчужденности брата. Странно, но он любил Люка, при этом никогда не пытался сместить его с верхних позиций и занять место наследника. При жизни деда подобный вариант был бы невозможен, а когда
В отношениях с Люком самооценка Конрада всегда падала очень низко. Люк никогда не выказывал неприязни, но был холоден, не ругал за проступки, однако насмехался, не проявлял ни любви, ни дружеского участия и порой вел себя как чужой. Впрочем, он и был чужаком, только сам Конрад не понимал этого, все еще надеясь на то, что когда-нибудь их отношения станут другими. Он долго не замечал, насколько сильно изменился характер Люка из-за болезненной любви к Полине, и пропустил тот момент, когда брат окончательно сошел с ума от вожделения к ней. Месть бывшей жене сначала казалась Конраду игрой. Он и сам принимал в ней участие, находя процесс увлекательным и забавным. Когда же Люк перестал понимать разницу между реальностью и своим больным воображением, Конрад решил, что пора заканчивать этот фарс. Последней каплей стал обед, за которым брат с довольным видом показывал, какое кольцо приобрел для Полины, и рассказывал, чем закончилась их последняя встреча. Глаза Люка горели диким огнем, словно он искренне верил в нерушимость своих планов, что Полина действительно станет примерной супругой и они будут жить долго и счастливо в шато д’Арэ в окружении детей и внуков. Было странно видеть его в таком состоянии. Из сильного и непобедимого брата он превратился в слабое и уязвимое существо, сгоревшее от безответной любви. Тогда Конрад ясно почувствовал, что пришло его время. Он не сожалел о содеянном, даже ни на миг не задумался, будет ли Люк приходить к нему в снах, упрекая и предвещая наказание за братоубийство. Более того, Конрад ощутил глубокое удовлетворение, оттого что в его жизни не стало человека, который всегда заставлял чувствовать себя ничтожеством.
Он выпил еще виски, затем выключил свет в гостиной и в прекрасном настроении отправился спать.
Удивлению Конрада не было предела, когда утром ему никто не позвонил и не сообщил об убийстве брата. Средства информации тоже молчали, что вызывало недоумение.
— Я думал, первые полосы будут пестреть громкими заголовками, — сказал Микки, просматривая «Монд». — Впрочем, эту газету печатают вечером. Значит, о Люке они напишут в следующем выпуске, который в продаже будет завтра.
— Интернет тоже молчит, — Конрад просматривал новости. — Не понимаю.
— Подождем.
— Естественно! Другого выхода нет, только сидеть и ждать. В «AstorParis» едем?
— Конечно, — Микки поднялся из-за стола и направился за верхней одеждой. — Ведем обычный образ жизни, чтобы не вызвать подозрений у любопытных жандармов.
О том, что Люк Матуа убит, общественности, как и самому Конраду, стало известно лишь на следующий день. Утром ему позвонил адвокат семьи, попросив о встрече, а после того, как он сообщил ему о трагедии, произошедшей в шато д’Арэ, в гости приехали жандармы. Спросили, где был мсье Адлер, назвав время убийства, и какие отношения связывали его с братом. И если на первый вопрос Конрад ответил легко, назвав ресторан, в котором ужинал с подругой, то на второй замялся, а после признался, что брат несколько стеснялся его.
— Отношения не были плохими, но и теплыми их сложно было назвать.
Адвокат внимательно следил за ходом разговора, вмешиваясь лишь тогда, когда полицейские задавали, по его мнению, некорректные вопросы. Конрад чувствовал себя великолепно, разыгрывая недоумение и грусть одновременно, старался при этом не переигрывать, чтобы не вызывать лишних вопросов.
— Судя по картине на месте происшествия, — сказал инспектор Маре, — убийство было заказным. Увы, мсье Адлер, подобные дела редко раскрываются. Чаще всего нам не удается выйти ни на исполнителя, ни на заказчика.