Стрельба по тарелкам (сборник)
Шрифт:
МИНАКОВ: Ровно об этом я и говорил, а Аркадий утверждает обратное.
ДИВОВ: Я сейчас волевым решением могу повернуть дискуссию в одном направлении: вот, собственно, что я выдавил почти из Игоря… Что когда мы оцениваем научно-фантастический текст, должна быть фиксация на фантастическом допущении, оригинальном или не оригинальном и потому вторичном. И вот это у нас оценивается отдельно, а отдельно оценивается качество текста по общелитературным критериям. Но рецензия на научную фантастику обязательно должна содержать эти два компонента.
РУХ: Вот очень кстати тут сидят Лукин, Логинов, Успенский…
МИНАКОВ: На эту точку зрения…
ДИВОВ: Да, тут фантасты матерые сидят… Лукина еще Воха Васильев сколько лет назад просил вывести из фантастики вон…
(Смех.)
ПУБЛИКА: Под белы рученьки…
ДИВОВ: Правда, он вот триумфально вернулся…
МИНАКОВ: Это очень хороший вопрос, спасибо тебе за него.
ЛОГИНОВ: Давайте выведем Лукина отсюда!
МИНАКОВ: Дело в том, что… Аркадий тоже правильно сказал: нужно учитывать, что здесь сидят Олди, Успенский, Лукин, Логинов, все это учитывать… Но!
(Хохот в зале, аплодисменты: это Дивов за спиной Минакова прыгает на месте и тычет себя пальцем в грудь.)
ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Писать лучше надо!
МИНАКОВ: Хорошо, дайте мне список, я оглашу всех!
ДИВОВ: Ладно, хватит клоунады, извини.
МИНАКОВ: …Но дело в том, что в истории фантастики известно немалое количество прекрасных произведений, которые до сих пор читают и помнят, где литературная составляющая, мягко говоря, слабовата.
ПУБЛИКА: Например?
ЛОГИНОВ: «Война и мир»!
ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Достоевский, что ли?
МИНАКОВ: Нет, я о фантастических говорил. Примеры? Да ради бога! Нет, я боюсь, что в меня сейчас начнут бросать прекрасными книгами.
ПУБЛИКА: Давай-давай! Примеры в студию! Имя, сестра, имя!
МИНАКОВ: Хорошо, отлично, вот…
(Хохот, аплодисменты: это Минаков повернулся к публике спиной.)
ПУБЛИКА: Дайте ему список, кого здесь нет, чтобы не обидно было!
ДИВОВ: Нет, ребята, вот за это бить не надо, потому что действительно…
МИНАКОВ: Например. Например. Э-э…
ДИВОВ: «Гиперболоид инженера Гарина». «Аэлита».
ПУБЛИКА: Отлично написано!
ДИВОВ: Хотя да, что-то я загнул, «Гиперболоид» – отличная приключенческая проза, хорошо читается до сих пор.
МИНАКОВ: «Человек-амфибия».
ДИВОВ: Нет, тоже нет.
МИНАКОВ: Недавно перечитывал – слабовата литература.
ДИВОВ: В контексте эпохи своей – нормально.
МИНАКОВ:
ЛОГИНОВ: Кстати, ты сравни, как теперешние пишут!
ДИВОВ: Да, что-то не получается у нас… Разброс мнений.
ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: А давайте оставим литературу и подойдем так – в плане фантастического вымысла. Что есть хороший вымысел? И что есть плохой вымысел?
ДИВОВ: Отлично! Чем годное фантастическое допущение отличается от графоманского фантастического допущения?
ЛОГИНОВ: Вот Волков – например, «Марс пробуждается»! Вроде бы фантастическое допущение тик-в-тик снято с «Аэлиты». Качество – нулевое! Кто сейчас способен взять это и прочесть с удовольствием? С наслаждением?
РУХ: Я могу сказать, что совсем недавно из жизни ушел человек, фантазии которого можно было позавидовать, у которого были такие допущения, что мама, не горюй. Я говорю о Юрии Петухове.
ДИВОВ: Да уж.
ТЫРИН: Петухов умер?!
ДИВОВ: Угу. Пятьдесят семь всего.
РУХ: Вот человек, у которого была фантазия, были такие допущения, что действительно… Но, простите, какое отношение это имело к литературе?
ПУБЛИКА: А какие у него были допущения?
УСПЕНСКИЙ: «Изверги с Преисподней».
ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Ну и что за допущения?
РУХ: Ну возьми ты «Бунт вурдалаков»…
ДИВОВ: Нет, ну я поскольку Петухова хорошо помню… Та же самая «Бойня»… Недаром я говорил, что «Кысь» – это ненамеренный плагиат с «Бойни»… Хотя на самом деле после чернобыльской катастрофы сама идея зоны, где живут мутанты, а туда приезжают туристы…
ПУБЛИКА: Является вторичной!
ДИВОВ: Это хреновая литература с хреновым фантастическим допущением, потому что оно не оригинально. Так?
ПУБЛИКА: Это просто штамп.
МИНАКОВ: Я все-таки хочу ответить. Слабая литературная составляющая и сильное, оригинальное фантдопущение…
РУХ: Но примеров ты так и не привел.
МИНАКОВ: Я их не хотел приводить именно поэтому. Я почему говорил об анализе фантастического допущения? Потому что иначе мы срываемся в бесконечную вкусовщину. Да, я перечитывал «Марс пробуждается». Прекрасно. Мне нравится.
РУХ: Ну у тебя и…
МИНАКОВ: Да, у меня плохой вкус.
РУХ: Ну развивай его! Ты же сам все понимаешь – развивай его!
МИНАКОВ: У меня вкус плохой, я согласен.
РУХ: Подойди ко мне, я тебя научу.
МИНАКОВ: Вот это и есть вкусовщина. (Смех, аплодисменты.) Для анализа текстов вкусовщина – это нож острый. Нравится – не нравится, вот и все.
ДИВОВ: У меня вопрос неожиданный к присутствующим и к самому себе. Кстати о фантдопущениях. «Я, робот», цикл Азимова. Вспомните, когда он создавался, вспомните, о чем он вообще. Казалось бы, научная фантастика ядреная. Кто скажет, что не будь всеамериканского увлечения психоанализом в тот момент повального, эта вещь вообще появилась бы на свет? Она же не о роботах!