Стрелок-4
Шрифт:
Шматов успел смотаться на квартиру Будищева, попить чая с гостеприимной кухаркой, вернуться назад, помочь боевому товарищу облачиться, но баронесса все еще не была готова.
— Мне совершенно нечего надеть! — с глухим отчаянием в голосе воскликнула мадемуазель Штиглиц.
— Вот это, вполне ничего! — попыталась возразить ей горничная, совершенно не разделявшая опасений своей госпожи, тем более что в Манеже платье все равно будет под шубкой.
— Маша, что ты такое говоришь! — возмутилась барышня. — Ведь это же бог знает что. Я не могу предстать в подобном виде перед государем!
— А я
— Ты уверена? — задумалась Люсия, которой пришлась по душе мысль покрасоваться перед женихом.
— Ну, конечно!
Показ прошел на ура! Сгорающий от нетерпения Будищев, едва увидев принаряженную избранницу, так обрадовался, что все сомнения пропали сами собой, к тому же Дмитрий, отпихнув камердинера, уже подавал ей шубку.
Как ни избалованны были различными зрелищами петербуржцы, но даже для них, пресыщенных жителей северной столицы, развод караулов в Михайловском манеже был любимым развлечением. Тем более что попасть туда было не так просто. Да и кого могли оставить равнодушным красавцы гвардейцы в блестящих мундирах на великолепных лошадях, движущиеся столь синхронно, что казались не живыми людьми, а винтиками какого-то мудреного механизма!
Неудивительно что и государь любил это зрелище, напоминавшее ему о золотых днях детства, когда он, будучи еще беззаботным мальчиком, сидел на руках своего отца — великого императора, твердо правившим огромной империей. Как давно это было…
Александр был уже не молод. Большинство людей, включая сверстников, окружавших его в молодые годы, успели уйти из жизни, оставив ему лишь воспоминания о былом. Престарелому императору пришлось многое пережить, включая смерть двух сыновей, войну и несколько покушений. Люди, которым он искренне желал добра и многое сделал для их благополучия, отчего-то непременно пожелали убить его, как будто смерть могла принести им небывалое доселе счастье.
«Что вы делаете, безумцы?» — хотелось иногда воскликнуть ему, — «мой сын вовсе не так мягок, как я. Он не станет с вами…»
Додумать, что не станет делать цесаревич, когда взойдет на престол, император не успел. Развод закончился, и пора было уезжать.
— Прикажете подать экипаж, ваше величество? — почтительно осведомился начальник охраны Кох.
— Да, — кивнул изрядно продрогший государь, после чего спохватившись, добавил, — передайте конногвардейцам мое удовольствие. Порадовали.
— Слушаюсь, — козырнул капитан[2] и побежал отдавать распоряжения.
Обычно вокруг Александра суетились свитские, но сегодня таковых было немного. Только полицмейстер полковник Дворжицкий демонстрировал усердие, шумно сопя в густые бакенбарды, да командовавший конвойцами ротмистр Кулебякин, поигрывал нагайкой. Чуть поодаль, за шпалерами солдат, толпился народ, пришедший поглазеть на зрелище, а теперь с интересом наблюдавший за своим царем. Впрочем, видно за рослыми гвардейцами было плохо. Только головы в лохматых треухах, картузах или платках, хотя попадались и изящные шляпки.
«Хорошенькая» — успел подумать император, заметив миловидное личико, рядом с офицером во флотской фуражке, показавшиеся ему смутно знакомыми. В
— Мадемуазель Штиглиц, — узнал он ее.
— Да, ваше величество! — обворожительно улыбнулась Люсия.
— Как поживает ваш батюшка?
— Благодарю, хорошо.
— Я слышал, у вас скоро помолвка?
— Да, государь, а вот мой избранник. Мы пришли посмотреть на развод караулов и счастливы видеть ваше величество.
— А, Будищев, — улыбнулся царь. — Скажи отцу, чтобы поторопился с прошением. Ты человек верный и храбрый, а такие нам нужны. Служи честно и будешь не оставлен нашими милостями.
— Государь, я пришел просить не о милости, но о правосудии.
— Что?!
— Моя приемная дочь арестована, и мне не дают даже увидеться с ней.
— У тебя есть дочь? — удивился Александр.
— Долгая история, ваше величество. Отец ее умер на моих руках и я дал слово позаботиться о девочке.
— Но за что же ее арестовали?
— В том-то и дело, что мне до сих пор не дали внятного ответа.
— Странно, — нахмурился царь. — Поезжай-ка за мной в Зимний, там все и расскажешь. И вы, баронесса, тоже. Екатерине Михайловне будет приятно увидеть новое лицо.
— Слушаюсь!
— Кулебякин! — повернулся к начальнику конвоя император, — проследи, чтобы подпоручика с невестой пропустили без проволочек. А то знаю я вас.
— Так точно!
По Петербургу император передвигался без лишней помпезности. Рядом с его каретой скакали всего шесть конвойных, во главе с офицером, а следом на отдельных санях следовал начальник охраны. Сегодня к их кортежу добавился безумно гордый этим обстоятельством Шматов, чей экипаж замыкал кортеж первого лица в государстве. «Глядите, сукины дети, кто едет!» — говорила всем встречным и поперечным его довольная физиономия, но как назло никто из знакомых не попадался.
— Эх, расскажи кому в деревне, ведь не поверят, ироды, скажут, что брешу как собака! — вздохнул про себя Федя, не забывая, впрочем, пристально следить за дорогой, чтобы ненароком не обмишулиться в царских глазах и повернув вслед за всеми на Инженерную улицу, не удержался и крикнул, — но, мертвая!
В этот момент впереди прогремел взрыв.
Едва узнав о заточении Стеши, Семка напряженно размышлял, чем ей помочь. Бурное воображение мальчика рисовало ему, как они с Дмитрием ночью карабкаются по стенам тюремного замка и, проникнув внутрь, умыкают девушку. Или все знающий и умеющий Будищев изготовляет бомбу, которой они подорвут стену и потом… В общем, планов в его голове родилось множество, но всех их объединял общий недостаток, по здравому размышлению они оказывались совершенно неосуществимыми. Но так было ровно до того момента, как старый приятель его наставника Алексей Лиховцев нежданно-негаданно предложил выход.