Стрелок-4
Шрифт:
Далеко уйти ему, впрочем, не удалось. Случившиеся вокруг люди, быстро сообразили, что к чему и бросились следом. Мгновенно нагнав террориста, оказавшегося совсем молодым человеком, они скрутили его и потащили к месту преступления.
— Ты что наделал, сука? — сплюнул в сердцах Дмитрий. — Я с царем почти добазарился, а ты…
В этот момент его взгляд упал на еще одну жертву покушения. На обледеневшей мостовой лежал Семка. Руки его были раскинуты в стороны, одна нога неестественно подогнута, как у сломанной куклы. Худое бледное лицо мальчика выглядело изумленным, а тонкие губы, на
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, дела очень плохи, и в душе подпоручика начала разгораться холодная ярость. Бросившись вперед, он в мгновение ока расшвырял добровольных помощников, и ловко заломив руку злоумышленнику, подтащил его к умиравшему воспитаннику.
— Ты этого хотел? — задыхаясь от злости, прохрипел он. — Это твоя свобода?
— Нет, — дернулся террорист. — Я хотел убить тирана. Я…
— Замолчи, мразь! — сжал ему горло моряк.
— Пустите его, подпоручик! — раздался рядом повелительный голос.
— Что? — обернулся Будищев, но увидев живого и невредимого царя, как будто очнулся и немного ослабил хватку.
— Успокойтесь, — сочувственно покачал головой император. — Все, слава богу, кончилось.
— Еще, слава богу, ли? — выдохнул бомбист.
Услышав последние слова, Дмитрий огляделся, и его вдруг поразило ощущение неправильности происходящего. Охрана вместо того, чтобы немедля эвакуировать охраняемого толпилась вокруг. Дворжицкий хлопал глазами и силился отдать какое-нибудь распоряжение, но никак не мог придумать какое именно. Один Кох, кажется, сохранял хладнокровие, но никем не командовал, а просто стоял рядом с государем, зачем-то сжимая рукой эфес сабли.
Вокруг царил настоящий бедлам. Большинство случайных прохожих бежали прочь от опасного места, но некоторые напротив старались подобраться ближе и жадно глазели на развернувшуюся перед ними трагедию. И только один человек стоял на противоположной стороне улицы, безучастно скрестив руки и, как будто равнодушно наблюдая за ними.
Встретившись с ним глазами, Будищев все понял и, отпихнув своего пленника, снова взялся за револьвер. Террорист тоже перестал изображать изваяние и быстро пошел к ним, готовясь швырнуть бомбу. Дистанция, впрочем, была не значительной. С такого расстояния Дмитрий не промахивался. Беда была лишь в том, что очнувшиеся, наконец, конвойцы не видели злоумышленника, но обратили внимание на вооруженного моряка и дружно кинулись на него.
— Назад, мать вашу! — успел прокричать Дмитрий и спустил курок, прежде чем его успели скрутить.
Сухо щелкнул выстрел и почти сразу же раздался грохот. По всей видимости, пуля угодила прямо в адскую машинку и спровоцировала подрыв. Тряхнуло не слабо. Оглушенный Дворжицкий повалился на мостовую. Даже куда более привычные к бою казаки немного растерялись и ослабили напор, а от террориста и вовсе не осталось ничего, кроме кровавого месива и сапога с торчащей из него костью.
— Минус два, — проскрипел зубами схваченный конвойцами Будищев, стараясь окинуть взглядом все окрестности.
Он не знал, сколько всего было злоумышленников,
— Государь вы не ранены?! — почему-то очень громко спросил Кох.
— Нет, — не слишком уверенно отвечал ему император.
— Что?! — приложил ладонь к уху контуженный начальник охраны.
— Ваше величество, — крикнул извивавшийся в руках казаков Дмитрий, — вам нужно немедленно уехать. Здесь слишком опасно.
— Воинская честь этого не допускает, — нервно сглотнул Александр.
Пораженный подобной глупостью Будищев хотел было добавить нечто непочтительное, и даже открыл для этой цели рот, но заметил, как дернулся молодой человек со свертком, оказавшийся третьим метальщиком. Судя по всему, тот услышал, что император не пострадал и стал перехватывать завернутую в газету бомбу поудобнее.
— Да вот же он, бомбист! — заорал Дмитрий все еще держащим его за руки терцам. — Стреляйте, мать вашу!
Увы, было поздно. Террорист успел воспользоваться всеобщей неразберихой и швырнуть свою адскую машину в царя и его охранников. Набитая динамитом жестяная коробка, жалобно бренча, покатилась им под ноги. «Чтоб тебя…» — успел подумать вырвавшийся-таки из рук казаков Дмитрий, бросаясь на заледеневшую мостовую.
На этот раз рвануло совсем рядом, оглушив или ранив почти всех присутствующих, включая первого террориста. Кох, которого вновь ударило взрывной волной, присел на корточки, держась за голову. Из носа и ушей у него текла кровь, но контуженный начальник охраны не замечал этого. Большинство казаков лежали вокруг. Некоторые из них стонали, другие сквернословили, а посреди них валялся не имевший видимых повреждений император.
Это для Будищева было уже слишком. Не без труда выбравшись из-под упавшего на него терца, он встал и, найдя среди казаков наименее пострадавшего, с силой пихнул его сапогом, буркнув при этом:
— Эй, военный, вставай!
— Чего? — ошарашенно отозвался тот, явно не понимая, что от него требуют.
— Граф, ты живой?! — обрадовано завопил не усидевший-таки на своем месте Шматов, и, убедившись, что его друг цел и невредим, тут же спросил, — чего делать-то будем?
— Берите с этим обалдуем царя, и тащите к карете! — отдал приказ подпоручик и видя, что конвоец все еще не очухался добавил для верности, — Да побыстрее, боец, мать твою перемать!
То ли древнерусские заклинания, то ли решительный вид моряка возымели свое действие, и коренастый терец, перестав тупить, бросился помогать Федору. Вместе они подхватили за руки и за ноги оказавшегося довольно тяжелым императора и довольно бесцеремонно потащили к экипажу Федора. Сам Дмитрий подошел к все еще лежащему на мостовой мальчику и, подняв его на руки, двинулся следом.
— А это кто? — удивленно поинтересовался Федор.
— Конь в пальто! — вызверился на него Дмитрий, — тащите быстрее.