Стрелок Чёрной Скалы
Шрифт:
Да, знаю, гатлинг - это не самая лучшая в мире вещь. Пафосная и брутальная, но не слишком эффективна, да. Однако спаренные "браунинги" мы на счетверённые КПВТ поменять так и не успели, хотя и планировали. Пусть даже "браунинги" и были рассчитаны на поражение целей, намного превосходящих современные вертолёты по скорости, но увы! Вертушки были куда манёвреннее "зеро" и "мессершмидтов". Так что для полноценной противовоздушной защиты они всё-таки подходили слабо.
С другой стороны, в иных условиях лично я не стал бы использовать этого монстра, но здесь сложились сразу несколько факторов.
Во-первых, у нас после всех последних мародёрств образовался некоторый избыток натовских винтовочных патронов трёхсотого калибра. А во-вторых, "миниган" у нас просто-напросто был. Уже. Валялся в дальнем углу грузового трюма "Фрейи" всеми забытый и всеми покинутый. Как сказал Датч, до этой страхолюдины у него просто всё никак руки не доходили.
– Вайс, как там у тебя дела?
– вновь ожила рация.
– Стреляли, - хмыкнул я.
– Прошедшее время, множественное число. А в настоящий момент?
– ЕХ лишились ещё одной вертушки. Вот невезуха, да?
– Невезуха. Если у тебя там всё - давай дуй вниз.
– Ага...
Я посмотрел на заволакивающие горизонт тёмные тучи. На нос мне упала первая капля тёплого тропического дождя.
– Близится буря, - произнёс я.
– Близится буря.
48.
Шторм оказался быстрее.
Небо всё мрачнело и мрачнело, пока не обрушилось вниз сплошной стеной дождя и мощным ветром. Небо пошло войной на океан, и тот взбунтовался батальонами волн. Небо вновь начало войну, которая началась ещё до того, как глаза первого живого существа взглянули на мир и которая закончится уже после того, как последнее живое существо сомкнёт веки навсегда.
Ррромантика, етить-колотить.
Только очень уж паршивая романтика, когда ты находишься внутри утлой скорлупки, ставшей игрушкой волн и ветра посреди океана. Доселе среди нас вроде бы не было людей, подверженных морской болезни... Да и сейчас их, как бы, особо и не наблюдалось... Но мутило всех уже порядочно. Всё, что не было жёстко закреплено перед штормом, теперь весело летало по всей "Фрейе", а экипаж катера старался сидеть на попе ровно, пристёгнутый где-нибудь в своём уголке.
Больше всего меня напрягал жалобный скрип и скрежет корпуса корабля. Во-первых, он был ровесником моих дедушек и бабушек. Во-вторых, он не стоял все эти десятилетия в доке. И, в-третьих, как я без особого удовольствия узнал - некоторые части конструкции катера были сделаны из дерева.
Шторм, деревянный корабль и Карибы. В память о вас, Морган, Тич и Бартоломью, в память о вас!..
– Чёрт, давненько со мной такого не было, - неожиданно весело заявил Датч, широко улыбаясь и руля катером.
– Такого - это какого?
– по возможности спокойно произнёс я, жёстко мотаемый в кресле, даже несмотря на ремни, которыми был надёжно к нему пристёгнут.
– Шторм, Вайс, шторм. Буря! Стихия. А главное - тепло, не то что это ваше Баренцево море.
– У меня море было Охотским и тоже не особо тёплым, вообще-то...
– Тем более!
– Что с "Арктиком"?
– спросил я, абсолютно не разделяя откровенной шизанутой радости капитана "Фрейи".
– Сигнал часто пропадает, но примерный курс нам и так известен. Думаю, не потеряем.
– Хочется верить - поморщился я.
Хлипкая палуба под ногами. Море вокруг.
Никогда о таком не мечтал. И мечтать уже вряд ли когда-нибудь буду.
Эй, Кровавая богиня! Скольких мне убить для тебя, чтобы сменить совсем хлипкую палубу на менее хлипкую? Я бы не отказался взять на абордаж "Арктик", даже несмотря на всех Скульпторов мира, лишь бы только иметь под ногами более устойчивую опору. Чёрт, да я сейчас бы их всех там голыми руками порвал!..
Не отвечаешь? Ну, разумеется.
Когда человек говорит с богом - это вера, когда бог говорит с человеком - шизофрения...
– Десять!
– хрипло каркнул динамик интеркома, висящий на стене.
– Десять!
Я непроизвольно вздрогнул, хотя и понял уже, что это ожила внутрикорабельная связь. И это карканье - всего лишь голос ворчливого деда.
– В крайнем отсеке какие-то проблемы, - объяснил Датч.
– Сходи, помоги.
– Издеваешься? Я же расшибусь по дороге.
– Издеваюсь, издеваюсь. Давай, иди - ты мужик крепкий, а Том уже в возрасте.
– В возрасте маразма, - буркнул я, нехотя отстёгиваясь и вставая с кресла...
Нос "Фрейи" резко задрался вверх, поднимаясь на большой волне, а затем катер резко ухнул вниз. Меня буквально снесло с ног, но в последний момент всё-таки каким-то чудом удалось намертво вцепиться в спинку кресла и сохранить равновесие... Но тут в правый борт ударила ещё одна волна, и меня швырнуло назад - прямо на металлическую стенку рубки.
Тряхнуло мощно - до самых корней зубов и глубины костей. Мир вокруг мигнул, как при переключении каналов на телевизоре...
Вместо рубки старого торпедного катера вокруг меня расстилался засыпанный песком современный город, сейчас превратившийся в собственный призрак, в тень самого себя прежнего.
Справа плескались тёплые воды Персидского залива, а слева была пустыня, которая однажды устала терпеть людей и пошла на них войной. Настоящей - куда там танкистам Саддама двадцать с лишним лет назад. Тогда они овладели Эль-Кувейтом лишь на время, пустыня же пришла сюда всерьёз и надолго.
Си Джей опёрся на бруствер из мешков с песком, глянул вниз и присвистнул.