Стрелок Чёрной Скалы
Шрифт:
Выпустить? Угу, и что я буду делать с такой обузой на корабле, полном всяких отморозков? Раз она всё ещё жива в отличие от валяющихся в коридоре балахонщиков, значит, и ещё немного продержится. Зачистим корабль и вернёмся сюда.
Ещё камера. И ещё, и ещё.
Везде одна и та же картина - дверь заперта, украшена одним и тем же символом, а внутри человекоподобное существо, которое ничего не соображает и не реагирует на внешние раздражители. Уже один только свет от фонарика должен был бы вызвать хоть какую-то реакцию, но нет же... Похоже, что это действительно логово Скульптора и все эти девки - его несостоявшиеся жертвы... Которые, тем не менее, уже успели тронуться умом.
Паршиво. До паршивого паршиво.
Ладно, последняя камера осталась. Тоже закрытая, тоже с каракулей на двери, разве что немного иной по очертаниям, но, в принципе, можно даже и не заглядывать... Выбираться... Надо отсюда выбираться, Алекс, надо...
Неожиданно в зарешёченном окне возникло худое бледное лицо девушки лет двадцати пяти, частью закрытое спутанными волосами.
– Кто здесь?
– прошептала она, слепо глядя по сторонам...
Не видит? Хотя да, вокруг же темнота - это я почему-то всё более-менее вижу, а она наверняка нет...
Язык английский, акцент янки. Американка?
– Ты не из этих, - прошептала девушка.
– Выпусти меня отсюда.
Ну уж нет, подруга. Балласт мне сейчас совсем ни к чему...
Я по возможности бесшумно двинулся вперёд - проход в конце коридора открыт...
– Ты, вонючий сукин сын, - неожиданно зашипела пленница.
– Только попробуй просто свалить, и я заору так, что сюда сбегутся уроды со всего корабля! Вытащи меня отсюда, живо!
Однако... А девчонка не промах... Сохранить рассудок и злость в таких условиях? Неплохо, неплохо... Наверняка из новеньких, что ещё не успела сломаться...
Но крики мне сейчас действительно ни к чему. А вариант с тем, чтобы тихо завалить девку, чтобы не шумела, даже не рассматривается - это не в моих правилах.
Шагнул к двери и негромко произнёс почти в самое лицо пленницы:
– А почему бы мне тебя просто не прикончить, дорогая?
Девушка от неожиданности отскочила вглубь камеры, но затем вновь рванула к двери и вцепилась пальцами в решётку.
– Тоже неплохо, - криво улыбнулась она.
– По крайней мере, быстро.
Я наградил пленницу тяжёлым взглядом, пару секунд подумал... А затем с лязгом отодвинул наипростейший, но тяжёлый запор. Стальная дверь со скрипом открылась, и я включил фонарик, направив сноп света в сторону.
– Держи. И держись рядом. Только под ногами не путайся.
Ой, дурак же ты, Саня, ой дурак... Сдохнешь ведь когда-нибудь из-за этой своей дурости... И никакие самовнушения, что, дескать, чтобы не предали тебя - нужно предать первым, не помогут...
Всё равно ты так никогда не сможешь сделать.
Протянул фонарик рукоятью вперёд, стараясь не светить на своё лицо. Не из соображений паранойи, а чтобы не сбить невесть откуда взявшееся ночное зрение.
– С-спасибо...
– тихо произнесла освобождённая, принимая из моей руки фонарик.
Потом меня будешь благодарить, когда (про "если" лучше даже не думать) отсюда выберемся. А сначала...
– Можешь сказать, что здесь происходит?
– спросил я, минуя выход и не услышав шипения закрывающейся автоматической двери, как немного опасался.
– Только покороче.
– Это какие-то сектанты, - голос девушки слегка дрогнул. Она шла, стараясь светить фонариком не мне в спину, а исключительно себе под ноги. Разумно, да...
– Они поклоняются Кровавой Богине. Это...
– Я знаю, кто такая Доарликуэ, поэтому мне это неинтересно. А интересно мне, что здесь произошло от силы день-два назад, когда корабль превратился в скотобойню.
– Я... я не знаю, что именно произошло...
– в голосе бывшей пленницы прорезался сарказм.
– Я ведь сидела в клетке, получила на руку письмена и уже готовилась сдохнуть во славу Даорликуэ, но тут... Начался шторм. Потом... Потом, кажется, были выстрелы и взрывы. А потом... Потом началось.
– Началось - что?
– Безумие. Настоящее безумие. Сектанты начали убивать друг друга. Жестоко убивать. Вырубился свет. Но крики и выстрелы никуда не делись. Убили нескольких пленниц, которые сидели в соседних камерах...
– голос девушки сорвался.
– Но меня не тронули. Кто-то стоял около двери, смотрел на меня... Было темно, но я знаю, что из темноты на меня кто-то смотрел. И решал. Жить мне или умереть. Это место и раньше было Адом, но сейчас мы спустились на самое дно Преисподней...
– Поэтично, - ровным тоном произнёс я, не останавливаясь и не оборачиваясь назад.
– Как ты во всё это влипла?
– Мы вели раскопки на одном из островов... Потом нагрянули пираты. Потом мне что-то вкололи, и затем я очнулась здесь, в камере. И даже не знаю сколько я тут уже...
– Понятно, - но на самом деле мне было ни хрена не понятно.
– Теперь молчи, а увидишь какое-нибудь движение - сразу же гасишь фонарь и прячешься. Поняла?
– Поняла.
Ну, вот и славненько, люблю сообразительных девочек...
Чёрт, Саня! Нет, Вайс! Какого хрена ты творишь? Кому ты позволяешь быть за твоей спиной? Правильно! Тому, кого ты вообще не знаешь! Тебе мало Локхарта и всего, что было до него? Мало, да? Ты же просто-напросто напрашиваешься - ну, подставьте меня! Ну, ударьте в спину! На словах я - наёмник крутой, а на деле - дурак простой.
Ты же не армия спасения, Вайс! Там какого же рожна ты нацепил на себя эту обузу? Испугался, что она действительно бы заорала? Да и пёс с ними, с криками - на "Арктике" и так уже очень шумно, а при тебе оружие и гранаты. Прорвался бы, как прорывался всегда и везде.