Стреляй, я уже мертв
Шрифт:
Однажды вечером Мухаммед отправился в Сад Надежды, чтобы поговорить с Самуэлем. Рут и Кася уговаривали его остаться на ужин, и он согласился. Он по-прежнему чувствовал неловкость в присутствии Марины, в особенности, когда видел ее рядом с Игорем, но прилагал усилия, чтобы вести себя естественно, как и она.
Ночь была теплой, и после ужина Самуэль пригласил Мухаммеда прогуляться и выкурить по сигарете.
Мухаммед ценил и уважал Самуэля, как и его отец. Ахмед считал его щедрым другом и справедливым
— Через несколько недель я женюсь.
— Знаю, и от всего сердца желаю тебе счастья. Отец гордился бы тобой. Иеремия не перестает тебя расхваливать, говорит, что дела пошли гораздо лучше, когда ты занялся счетами и переговорами с клиентами.
— Я хотел бы взять в аренду больше земли. Мне нужно расширить дом и сад, надеюсь, что ты не возражаешь.
Самуэль молчал, и это встревожило Мухаммеда, но он тоже ничего не говорил в ожидании ответа.
— Можешь на это рассчитывать, хотя мне нужно посоветоваться с Касей и Руфью, ты же знаешь, что Сад Надежды принадлежит и им тоже.
— Знаю... и хочу поблагодарить тебя, что ты ни разу не поднял арендную плату за все эти годы. Мы платим столько же, как когда вы купили землю...
— И будете платить столько же, ни единой монетой больше.
— Но если я расширю землю...
— Всё равно. Я уже сказал. Тебе нужно заботиться о семье, у вас с Сальмой скоро появятся дети.
Однако Самуэль не объяснил ему, что именно собирается сказать Касе и Руфь. Мухаммед страшно удивился, когда через несколько дней Самуэль появился в карьере. Он некоторое время разговаривал с Иеремией, и тот подозвал Мухаммеда.
— Как ты уже знаешь, по закону необходимо твое согласие, чтобы устроить дело, — рассмеялся он.
Мухаммед и представить себе не мог, что речь шла о том, чтобы владельца Сада Надежды отдали семье Зиядов несколько акров земли, ту, на которой находился их дом и сад и еще дополнительно. Если бы он так не зачерствел во время войны, Мухаммед разрыдался бы. Но он отказался принять подарок.
— Я предпочитаю выкупить землю. Если цена будет не очень большой и вы позволите выплачивать постепенно... Отец говорил, что ценно лишь то, что далось не без труда.
Самуэль понял, что для Мухаммеда выкупить собственный дом — это вопрос гордости и чести, так что он установил цену, которую тот мог себе позволить.
Подписав договор, они обнялись, а потом направились в Сад Надежды, где их ждаи Кася и Руфь.
— Мы хотели, чтобы это была свадебным подарком, — улыбнулась Кася.
— Эта земля в такой же степени твоя, как и наша, — сказала Руфь. — Мы с вами работаем на ней с одинаковым усердием.
Игорь и Марина тоже порадовались новостям. Марина даже пошутила, сказав:
— Не забудь, что мы социалисты. А именно так и должен поступать настоящий социалист — экспроприировать свою же собственность, чтобы
С того дня, как повесили его отца, Мухаммед впервые чувствовал себя счастливым.
Дина и Саида расплакались от радости, а Айша побежала обнять Марину.
Дружба между Зиядами и обитателями общинного дома Сада Надежды, похоже, была вновь восстановлена и на более прочной основе, чем при жизни Ахмеда, а Мухаммед и Марина заключили перемирие, последовавшее за их свадьбами.
Мухаммед женился холодным февральским днем 1919 года. Свадьба была очень скромной. В сердце Сальмы, как и Мухаммеда, еще жива была боль утраты: их отцов повесили в один и тот же день, по одному и тому же обвинению.
У Сальмы были каштановые волосы с медным отблеском и карие глаза. Она была среднего роста и прекрасно сложена. Но более всего покоряла ее доброта. Это была необычайно добрая и нежная женщина, всегда готовая помочь ближнему.
— Ее невозможно не полюбить, — призналась Айша матери.
Айша боялась, что их встреча причинит Марине боль, но та была любезна с Сальмой, похвалила ее свадебное платье, встретилась со всеми женщинами семьи и настояла на их присутствии на свадьбе.
Дина была крайне довольна невесткой. Та во всем слушалась свекровь, и хотя Мухаммед расширил дом, чтобы они могли побыть наедине, Сальма проводила все дни со свекровью и старой Саидой, а по мере возможности помогала Айше с малышом Рами, который уже начал делать первые шаги.
Эти спокойные дни были омрачены лишь болезнью Саиды. Та ходила с большим трудом; при малейшем усилии ее начинала мучить одышка, и она выглядела совершенно измученной.
А однажды утром Саида даже не смогла встать с постели. Пульс у нее почти не прощупывался. Дина отправила Айшу в дом Самуэля за лекарствами.
Самуэля на месте не оказалось, но к Саиде пришел молчаливый старик Натаниэль, недавно поселившийся в Саду Надежды, который, по словам Самуэля, был гораздо лучшим аптекарем, чем он сам. Он не был врачом, но знал о болезнях достаточно, чтобы понять, что сердце Саиды устало биться.
— Я пошлю Даниэля в город, пусть он сходит за дядей. В этот час Йосси обычно навещает больных, но я уверен, что он придет сразу, как только сможет.
Даниэль пустился бежать со всей скоростьюь, и уже через час вернулся вместе со своим дядей Йосси.
Саида открыла глаза и улыбнулась.
— Когда я смотрю на тебя, мне кажется, что я вижу твоего отца, нашего доброго Абрама, — произнесла она слабым шепотом. — Ты так похож на него...
Йосси осмотрел Саиду и прощупал пульс. Потом он прошептал что-то на ухо Натаниэлю, и тот вышел, направившись в лабораторию, поискать нужные препараты.
— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Йосси Саиде.