Стремление к звездам
Шрифт:
Но вдоволь насмотревшись на окружающий нас антураж и наслушавшись музыки, я выждал до тех пор, пока Крис не доест первую тарелку свекольника и не смочит горло третьей порцией виски. И только тогда я задал вопрос, но совсем иной нежели планировал до этого:
— Перстень, Крис. Если ты не против… — я запнулся, ибо старался очень тщательно выбирать слова, оценивая их вежливость и мудрость — Не мог бы ты сказать, как перстень попал к тебе и как долго он у тебя.
— Восемнадцать лет, Тим — окончательно развязав узел галстука, Крис утер рот махоньким квадратным полотенцем — взятым мною с апартаментов первых смертников и трижды постиранным, причем первые два раза
— Восемнадцать — повторил я — Это большой срок.
— Твой отец принес перстень моему отцу — продолжил собеседник, благосклонно глядя на то, как Вафамыч ловко подливает ему виски — Я уже помогал ему, хоть и был прыщавым подростком с мыслями только о толстой Полли с соседнего спального сектора. У нее была большущая грудь, шикарная задница и громкий визгливый смех. Не девушка, а мечта с двойной нормой холестерина. Но речь не о ней, к тому же сейчас она больше смахивает на умирающую от ожирения слониху, если ты знаешь, как обычно выглядят слоны и что это вообще такое. Я помогал с семейным делом, но у штурвала бизнеса все еще стоял мой славный папаша мир его праху. В тот день я разбирал и чистил наручные часы с имитацией под золото и платину. Должен был подойти корабль транспортной корпорации «Нова Нигерия». На таких кораблях полно чернокожих парней, а они любят, когда золото и платина сверкают на их темной коже — пусть даже это дешевая подделка. В общем, именно по этой причине, я толком и не расслышал всю беседу наших отцов. Но понял, что твой отец заложил несколько ценных для него вещей, причем просил довольно большую сумму. Это был даже не заклад,… скорее твой отец просил деньги взаймы. И получил их. Насколько я помню, деньги требовались отцу твоей матери, чье сердце пошло вразнос и требовалась срочная трансплантация. Имплантат.
— Я помню — медленно кивнул я — Помню. И Лео помнит… да?
— Да. Имплантат был куплен, установлен. Успешно прижился — проинформировал Лео — На этом хорошие новости закончены. Последовал молниеносный сепсис, резкое ухудшение, три дня под капельницей, отказ одного органа за другим и смерть.
— Верно — произнес я — Дед из больницы так и не вышел. А семья оказалась в долгах. Имплантат считался уже бэушным и был продан позже за копейки. Так вот значит, как отец достал тогда деньги. В Золотом самородке.
— В Золотом самородке — согласился Крис — Мой отец выразил соболезнование. Но ты сам понимаешь, Тим — личное это личное, а бизнес это бизнес.
— Не спорю.
— И твой отец практически погасил долг, хотя на это ушли годы — как назло в то время с работой на Невезухе было совсем туго. И к чести моего отца — Крис осушил свою стопку, хрустнул пластинкой пищевого концентрата со вкусом черного хлеба и продолжил — К чести моего папаши, он прикрутил проценты. Не стал загонять твою семью в западню кредитных ставок. И понемногу долг уменьшался, а твой отец забирал одну вещь за другой. Предпоследней он забрал серебряную заколку для волос. А до этого серебряный же портсигар с дарственной надписью «Тиму младшему от Тима старшего». Я лично отдал вещи, поэтому помню.
— Они пропали — вздохнул я — В день, когда пьяный пилот протаранил обшивку станции и напоил ни в чем неповинных людей вакуумом.
— Кто-то забрал. Мародеры — понятливо кивнул Крис — Смешно, но я предлагал мистеру Градскому старшему забрать и перстень. Но он отказался — сказал, что сначала отдаст долго полностью, до последнего кредита.
— Узнаю отца.
— А затем, спустя несколько дней, случилось то страшное несчастье. И перстень остался у меня. Ты стал сиротой.
— И ты ничего мне никогда не говорил о перстне — задумчиво произнес я.
— А зачем? — Крис заглянул мне в глаза — Давай честно, Тим. Кем ты был всего месяц назад? Только честно скажи.
— Никем — легко признал я — Парнем любящим быстро заработать пару кредов, взять блок синтет-пива, пригласить легкодоступную подругу и весело провести вечер. А на следующий день все сначала. Но конченым неудачником вроде не являлся.
— Это пока. Ты молод, ты здоров. Но это пока. Я владею ломбардом. Каждый день я вижу молодых парней. Они приходят ко мне снова и снова, и я замечаю, как тускнеют их глаза, как уменьшаются их запросы, как грязнее и больнее они становятся. А потом эти люди больше не приходят и, спустя пару другую дней, я узнаю из слухов, что никто больше не явится за поцарапанным саксофоном или механическим будильником. Ты был точно таким же, Тим. Молодым парнем плывущим по течению и лишь старающимся держаться если не середины, то хотя бы подальше от грязных берегов. Какой смысл отдавать вещь тому, кто вскоре сам принесет ее обратно? Но на твой счет я ошибся, дружище. Тебе удалось меня удивить. Тебе удалось измениться.
— Да ты поэт, Крис — искренне удивился я — И что же во мне изменилось? Ах да… я стал…
— Гроссом. Ты вдруг взял в руки весло, развернулся и начал грести против течения. И что удивительно — тебе это удалось. Ты был никем, а вот теперь стал кем-то. Во мне проснулось уважение к тебе, Тим. И вот я пришел и принес тебе перстень. И хотя я потерял почти раритет, с очень неплохим номером… я не переживаю по этому поводу. Хотя коллекция стала беднее…
— Коллекция?
— Не только твой отец приносил перстень Невезухи — усмехнулся Крис, выдохнул и влил в себя еще дозу виски — А суп еще остался?
— Остался! — заверил его заслушавшийся Вафамыч — Сейчас подолью добавочки. Тим, ты тоже давай-ка налегай на ложку! Тебе восстанавливаться надо.
— Угу — кивнул я, машинально зачерпывая суп.
— В моем ломбарде больше пяти сотен таких перстней. У конкурента из Алмазного кулона подобных символов чуть меньше. Но твой вернулся обратно к Тимофею Градскому — пусть он и младше на пару поколений.
— И я благодарен тебе безмерно, Крис.
— Как и я тебе. Нечасто удается выпить виски и поесть супа сидя рядом со строящимся космическим кораблем. Ну, за успех!
— За успех! — поддержал его Вафамыч.
— За успех — откликнулся и я, бросая косой взгляд на свою все еще разбитую ржавую мечту.
Только что случилось нечто очень важное.
Сначала все показалось мне бредом, затем я удивился, потом был поражен до глубины души. А сейчас я почувствовал самую настоящую гордость за самого себя. Ведь Крис, этот человек с хриплым простуженным голосом, принес мне настоящую драгоценность. Мало того что перстень вернулся к Градским — пока что я последний представитель нашего рода. Главное — я только сейчас по настоящему осознал насколько иначе начали смотреть на меня люди живущие на Богом забытой Невезухе.
Я больше для них не «Тим на побегушках» или «Тим поломойка», «Тим сирота».
Нет.
Теперь я Тимофей Градский. Мистер Градский. Я серьезный человек с серьезными намерениями.
И перстень это подчеркнул. Сел на палец словно влитой, будто по моим меркам его и отливали. А получил я его от человека, что всю свою жизнь буквально варится в человеческой грязи, который может понять цену любого встречного с первого взгляда. Да, можно смело сказать, что я много добился за последний месяц. Я изменился не только внутренне, но и «внешне» — в глазах живущих здесь людей.