Стриптиз перед смертью
Шрифт:
– Может быть. Но двое детей, Фатиха.
– Ничего, – отрезала та. Помолчала и продолжала:
– Закончила учебу, надо возвращаться. А зачем приезжала? Все как было, так и осталось… Все бесполезно… Я просто не умею с мужчинами говорить на такие темы… Да и не научил никто… Может, мама бы что-то посоветовала, но она же… А так никому сказать нельзя. Позор. И мне самой обидно. Вернулась домой и все ждала – приедет! Не приехал. Я поняла, что решил в Москве жить. Ему в Сирии страшно стало. Ну и все. А потом Ариф сбежал, пропал… И я отцу сказала –
– Ты что, смеешься надо мной? Постель трясется.
– Это меня что-то колотит… Страшно мне. Не могу лежать, можно сесть?
– Ладно, садись… – разрешила Фатиха. – Все равно уже.
Лена села, потянулась к окну, открыла его пошире, высунулась, подышала воздухом. Ночь была теплая, но не душная. Уже светало, небо становилось дымно-голубым. Ей казалось, что она все это видит впервые: небо, деревья, улицу, машины вдоль обочины…
Обернулась, тихо спросила:
– Значит, меня выманили сюда, чтобы Арифа поймать?
– Да… – безжизненно ответила Фатиха. Глаза у нее совсем провалились, губы были сухие, бледные.
– Как Ариф узнает о том, что я здесь?
– Он следит за сектой, если он в Москве. Обязательно следит и знает, что его ищут. И что я приехала, знает.
– Но как?
– Не знаю… Женщин не посвящают во все подряд. И так мне не положено все это знать. Я приехала, чтобы найти его, чтобы помочь – вот почему мне что-то объяснили.
– А как ты поможешь?
– Он ведь мой брат, я его замечательно знала. Лучше, чем кто-то еще.
– И ты поможешь им его найти? А что с ним сделают, когда поймают?
– Заставят убить. А если откажется еще раз, убьют. А разве сейчас он живет нормальной жизнью? – оживилась Фатиха. – Я не знаю, что он ест, ест ли вообще, а раньше был такой разборчивый! У него была машина, а здесь что? У него все было! А сейчас он бродяга. Лучше ему умереть или жить, как жил раньше.
– Убить и жить как раньше? Такое разве может быть?
– Не знаю, я не убивала, – ответила та, пристально глядя на Лену. – Для тебя лучше, если его найдут. Если он не выйдет, тебя убьют. У них есть какой-то план… Я слыхала краем уха, но надо узнать получше… Как я поняла, они общаются с ним в одностороннем порядке.
– Как это?
– Ну, он им не дает о себе знать, а они ему дают. Была какая-то проститутка в общежитии, от него беременная. Не знала? Была. Они ее убили. Предупреждение ему, понимаешь? Вот, убили твою бабу, выходи, пока не потерял всех близких. Так всегда поступают, когда кто-то хочет спрятаться. Начинают убивать дорогих ему людей – сперва незначительных для него, потом самых близких… И человек, который скрывается, всегда следит за теми людьми, которые ему дороги. Когда узнает, что кто-то погиб, а потом еще кто-то, понимает, что его начали предупреждать. И всегда этот человек выходит и сдается. А чаще просто не решается убежать.
– Тебе совершенно все равно, что кого-то уже убили?
– Мне не все равно, но что я сделаю? – горько ответила Фатиха. – Вот и Сафара они убили.
И замолчала. Лена тоже не решалась ничего сказать. Она мучительно припоминала, кто бы могла быть беременная девушка из общаги, но даже предположить не могла. Когда они там жили, Ариф смотрел только на жену. Она вспомнила об Инне.
– А как они узнали, что та девушка беременна от него?
– Донесли. Всегда стараются узнать побольше о человеке, который пропал. И знают все.
– Фатиха! – возбужденно воскликнула Лена. – Ты должна мне помочь! Боже мой! Есть девушка…
И осеклась, встретив взгляд Фатихи. Та смотрела пристально, не отводя глаз, и как-то очень странно, неподвижно.
– Фатиха… – повторила Лена. От ужаса у нее онемели губы, она едва могла говорить. – Что ты знаешь еще? Говори…
– О чем ты?
– Девушка… Нет, не могу! Ты им скажешь, и они ее тоже убьют!
– Еще одна девушка, да? Которая родила от него? Он ни о ком не думал, кроме себя и тебя… Он не должен был этого делать…
– Ты об Инне? Она…
– Убили два дня назад.
В голове у Лены помутилось. Она коротко крикнула, и в тот же миг сухая маленькая ладонь зажала ей рот.
– Молчи… – шептала Фатиха. – Молчи, ты их разбудишь. Молчи!
Она уложила ее, встала, вышла из комнаты, вернулась со стаканом воды, напоила Лену, обтерла ей лицо смоченным краем простыни. Та тяжело дышала, открыв рот, борясь с тошнотой и ужасом, который ее душил.
– Нам нельзя кричать, надо молчать… – шептала Фатиха, гладя ей плечо и руку. – Я же молчу, хотя Сафара убили. Надо молчать. У меня сердце сгорело, а надо молчать.
Лена цеплялась за ее руку, глядела ей в глаза, спрашивала:
– А девочка? Оксана?
– Дочка ее? Не знаю.
– Фатиха, вы же не звери… – Лену сильно тошнило, она кусала себе пальцы, задерживала дыхание. – Не надо!
– Я узнаю, узнаю… – испуганно шептала Фатиха. – Я узнаю про девочку… Нет, ее не убили, не убили, не бойся… Только успокойся, Лена, они увидят тебя и все поймут… Они меня тогда убьют, пойми…
Лена стала кусать губы. Совсем рассвело, в соседней комнате раздавались чьи-то шаги. Фатиха торопливо разделась и улеглась рядом с Леной, накрылась простыней, укрыла и Лену. Та лежала молча, не поворачиваясь к ней, не раскрывая рта. Кто-то прошел в туалет, там зашумела вода, потом на кухне звякнул чайник.
– Это Мухамед… – едва слышно прошептала Фатиха. – Ему рано на работу.
Лена молчала.
– Ты меня слушаешь? Я тебе обещаю, что узнаю про девочку. Клянусь! Памятью матери клянусь!
– Они и Сашку убьют… – пробормотала Лена.
– Нет, нет…
– Что ты говоришь «нет», так они тебя и послушаются!
– Его не тронут. Это такой расчет… Я же объясняла. Сперва дальних родственников, потом ближних… А он все-таки самый законный сын.
– Что значит самый? Я же Арифу любовница, ты говорила.