Стриптиз перед смертью
Шрифт:
– Все равно. Больше у него нет никого.
– Есть еще ты, и его братья, и отец. Верно? Ты не боишься?
Фатиха робко прикоснулась к ее плечу:
– Но это только если он не появится… А теперь он должен появиться. Он уже знает про этих девушек.
– А все же, если Ариф не появится? Что будет?
– Они подождут, потом… Не знаю. Нужно, чтобы он появился. Понимаешь, я приехала. Не понимаешь? Он узнает, что я здесь, испугается за меня. Он меня любил. Поймет, что дело серьезное. Может быть, те девушки были ему совсем безразличны. Кто мужчин поймет? Для них женщины – мусор, ничтожество… А теперь я здесь, ты, Самир…
– Сашка, – поправила ее Лена. – Мне не нравится, когда его так называют.
Фатиха признала,
– Что мне делать? – прошептала Лена. – Ждать? Рассчитывать на совесть Арифа? А вдруг он неплохо тут устроился, у себя в подполье? Вдруг ему так хорошо, что и в Сирию неохота? А больше всего ему убивать неохота. А если он мертв и никогда не придет?
– Он жив, – твердо сказала Фатиха. – И он придет. Ему здесь плохо, ему негде прятаться. Тише, еще кто-то встал. Закрой глаза.
На этот раз в комнату заглянули. Девушки лежали с закрытыми глазами, отвернувшись друг от друга, но они слышали скрип двери. Потом по полу прошлепали босые ноги, и раздался громкий детский голос:
– Мама, просыпайся! Вставать!
…Лена едва шевелила ложкой, размешивая сахар в стакане с чаем, жевала безвкусные бутерброды, молчала, не в силах заставить себя посмотреть кому-то в лицо. Мухамед бросал на нее косые взгляды, и это приводило ее в ужас – подслушал? Ей вспомнились слова Фатихи, что от этих людей трудно что-то скрыть, они способны совершать невероятные вещи, в частности слышать то, что говорится шепотом в другой комнате… Но сама-то Фатиха была свежа и бодра – смеялась, шутила, что-то быстро рассказывала Мухамеду, Иссе, наливала кофе Абдулле, подсовывала Сашке лучшие куски… Говорили по-арабски, потом Абдулла спохватился:
– Ой, Лена, прости, это невежливо, ты ничего не понимаешь… Мы говорим, что вы с Фатихой подружились. Верно?
– Что? – Лена посмотрела на нее, та ответила улыбкой. Видимо, скрывать ничего не собиралась. А еще ночью боялась, что услышат, как они разговаривают. Лена осторожно ответила:
– Да.
– Вы совсем забыли, что Лена женщина… – произнесла Фатиха, глядя на Мухамеда. – Ей среди вас неудобно жить.
– Она нам говорила, – заметил Мухамед.
– Леночка, а что ты такая грустная? – поинтересовался Абдулла. – Устала? Не выспалась?
Та сослалась на жару. Абдулла пообещал привезти ей вентилятор.
– Не стоит трудиться. – Лена наконец посмотрела ему в лицо. Раньше она презирала этого парня – неумного сплетника, лицемера, болтуна. Теперь она боялась его.
– Почему не стоит, завтра обещают тридцать два градуса. – Абдулла сладко улыбался.
– Вот хорошо, – вмешалась Фатиха. – Я тогда к вам перееду, там, где я живу, не то что вентилятора, посуды почти нет. Я готовить буду. Не возражаешь, Мухамед?
Он не возражал – ответил кивком. Лена понемногу приходила в себя. Известие о переезде Фатихи на эту квартиру придало ей сил. Она чувствовала, что на эту девушку можно положиться, и сейчас это была единственная живая душа, которой можно было все сказать, попросить помощи.
В конце завтрака Мухамед в неожиданном припадке любезности предложил Лене позвонить маме в Питер – сообщить, как дела. Пока она говорила, никто из кухни не ушел. Мать расстроилась, узнав, что денег еще нет, и испугалась, когда Лена призналась, что теперь живет не у Инны… Упоминание об Инне далось ей очень тяжело, но она постаралась не выдать себя. Мать с трудом припомнила, кто такой Мухамед, потребовала его адрес и телефон и велела дочери быть осторожной с этими типами.
«А про Сашку – ни слова, – подумала Лена, кладя трубку. – Нет у нее внука. Господи, если со мной что случится, куда ребенка денут?!» Она вернулась за стол, выпила остывший чай. Мухамед улыбался:
– Мама переживает?
– Да, немного.
– Все матери такие.
– Ничего, что я дала твой адрес?
– Конечно, надо было дать! – кивнул Мухамед. – Ну хорошо. Я на склад поеду. Ты, Фатиха, со мной?
– Да, ты меня отвези вещи забрать… – попросила та. – А обратно на машину посадишь.
– Тогда еще Иссу возьмем, – решил Мухамед. – Он тебе поможет вернуться.
«Абдулла, значит, меня караулит, – поняла Лена. – Лучше бы Исса, Фатиха ведь сказала: его не бойся!» Они быстро закончили завтрак, Лена вернулась в свою комнату, легла не раздеваясь и довольно быстро уснула – сказывались потрясения и бессонная ночь.
Глава 11
Сергей не стал ставить машину перед самым подъездом, припарковался рядом с другим «Москвичом», прогулочным шагом вернулся к нужному подъезду. Увидел на лавочке двух баб. Одну он знал в лицо – часто встречал во дворе. Рыжая корова. Вошел в подъезд. Бабы, глядя ему вслед, смолкли, и это не понравилось. «Александра, – вдруг вспомнил он, поднимаясь по лестнице. – Нянька. Точно, она. Узнала?» Но тут же сказал себе, что наплевать. Он в своем праве, никто не мог ему запретить прийти за оставленными вещами. Эту легенду он придумал на всякий случай, хотя не собирался ни перед кем отчитываться, – у Инны, дескать, были его личные вещи, не может ведь он их оставить! Прежде чем отпереть квартиру своими ключами, позвонил. Никто не открыл, и он успокоился.
Прежде всего осмотрел комнату и кухню, заглянул в ванную. На полочках – косметика, парфюм, масса кремов и бальзамов, фен… Над ванной на веревочках висело тонкое нижнее белье – совсем сухое, он пощупал. Раковина тоже была сухая, нигде ни капельки. «Она давно здесь не была, но почему оставила свое барахло? – задумался он. – Она без косметики как без рук». На кухне тоже все выглядело так, словно хозяйка дня три ни к чему не притрагивалась – немытая посуда в раковине, уже с засохшими объедками, множество мух, влетевших в распахнутое окно… Мухи сразу стали лепиться к Сергею, он раздраженно отмахивался – ненавидел их. На столе стояли две чашки с кофейной гущей. Гуща была сухая, как песок, и рассыпалась, стоило дотронуться пальцем. «Куда свалила Инка? – размышлял Сергей. – Что там плела ее мамаша? Какой-то кавказец? Свой, значит, человек. В клубе подцепила, шлюха. А матушка зубами скрипит на меня. Стерва».
После звонка Наны Георгиевны он решил съездить на квартиру к Инне. Цель определил смутно – разобраться, что ли, посмотреть… На самом деле он не желал себе признаться, на что рассчитывал.
В холодильнике оказалась бутылка слабенького пива «Миллер», он свинтил крышечку и напился. День был изматывающий, жаркий, Сергей с утра мечтал о душе. Тренировка в танцзале, которая обычно доставляла ему удовольствие, сегодня шла через пень колоду. О чем он только не думал!
Прежде всего о долгах. Никак не мог выкрутиться, ничего не получалось… Как ни комбинируй, придется занимать. Но у кого? Инка, кажется, отпала. Выручала, ничего не скажешь, но что за характер, какое самомнение! Он бы не брал у нее, если бы был другой вариант. Приятели по труппе были или такие же безденежные, как он сам, или прикидывались такими… А у тех, кто располагал деньгами, ничего не выпросишь – не дадут, даже врать не будут, что нет денег, просто скажут: катись! А долги у него солидные. Правда, за аренду зала он уплатил с помощью Инны и за тренажеры тоже… Но оставалась машина – то и дело ремонт, мелкий, правда, но свободных денег нет и на такой… А уж если с развалюхой случится что-то серьезное… Ему и так было стыдно, когда кто-то из знакомых намекал: «Что ты возишься с этим гробом, дешевле новую купить». Ну доломает он тачку, а что будет дальше? Не то что новую купить, эту починить не сможет. Пешком возвращаться с ночных выступлений? Когда нет сил пальцем пошевелить, когда еле ноги тащишь? Дорога в метро и на автобусе до дому его доконает. Прощай работа! Кому это объяснишь? Кто поможет?