Стриптиз Жар-птицы
Шрифт:
Олеся заплакала.
– Тетенька, я нечаянно, – сквозь слезы заявила она, изображая первоклашку.
– Давай сядем в тихом месте, – предложила я, – и спокойно побеседуем, без чужих ушей и глаз.
Глава 21
Тихое место нашлось неподалеку. Олеся схватила меня под руку, протащила метров двести вперед и втолкнула в деревянную развалюху, стоявшую почти впритык к покосившейся избушке.
– Вы только не орите, – попросила она, – я ничего плохого не сделала. Зачем трупу телефон? Звонить он
– Оригинальное понятие о собственности, – мрачно улыбнулась я. – А где ты нашла мобильный?
– В электричке! – лихо соврала Олеся.
– Да ну? – изумилась я. – Однако тебе повезло, лично мне в электричке никогда ничего дороже мятой газеты не попадалось! Расскажи о своей удаче!
Олеся прищурилась.
– Ну, вечером поздно я вхожу в вагон. Гляжу – лежит! Вокруг никого. Че, следовало оставить?
Я молча встала с деревянного обрубка, на который села пару мгновений назад, и пошла к двери.
– Эй, вы куда? – забеспокоилась Олеся.
– В милицию, – спокойно ответила я. – Моя подруга выпала из окна, и в это время сотовый находился у нее в специальном креплении на поясе. И как он потом очутился у девушки Филимоновой?
– Отскочил в сторону, – заявила врунья.
– Потом встал, побежал на станцию, влез в вагон и лег на пол. Там ты его и нашла. Олеся, Дана Гарибальди всегда держала аппарат на цепочке. Лучше скажи правду!
– Мне попадет… – захныкала медсестра, – мать выдерет…
– Хуже будет, если тебя обвинят в соучастии в убийстве! – рявкнула я.
– Ой! – испугалась Олеся. Нахалка уже не изображала страх, похоже, ей и впрямь стало не по себе.
– Где ты взяла телефон? – насела я на нее.
– Нашла!
– Не ври!
– Не, правда!
– Не смей рассказывать охотничьи истории про электричку.
– В саду увидела, – прошептала Олеся.
– В каком?
– Ну… там, – махнула она рукой.
– Мне что, из тебя клещами каждое слово вытаскивать? – обозлилась я. – Чей сад?
– Гарибальди, – прошептала Олеся.
– Что ты там делала?
– Ну… э… ваще… гуляла!
– На чужом участке?
– Ой! Пожалуйста, не кричите!
– А ты не ври!
– Говорю правду!
– Всегда? В особенности ты правдива сейчас, – засмеялась я. – Действительно, ничего удивительного, Дана обожает пускать на свою территорию посторонних! Ее сад – общественный парк! Значит, так! У тебя есть выбор: либо прекращаешь лгать, либо я вызываю ментов. Но только не надейся, что я обращусь к идиоту Грибкову. Позвоню своим приятелям в Москву, приедет бригада с Петровки. То-то твоей маме радостно станет, когда на дочь наручники наденут.
Девушка издала стон.
– Все из-за Феди!
– Какого Феди? – не поняла я.
– Федор Баландин, красивый, умный, – снова захныкала Олеся. – Он недавно из тюрьмы вышел. У Феди деньги есть! Его за ерунду посадили, он не виноват был, менты дело сфабриковали. Федя спокойно шел домой со смены, а тут они, волки позорные, на машине! Схватили его – и в отделение. В кармане у него пистолет
Олеся продолжала с жаром рассказывать о несчастной судьбе Баландина, я молча слушала излияния дурочки. Я не один год была женой майора милиции и знаю, что порой сотрудники МВД способны подтасовать улики. Известно мне и то, что иногда с задержанным заключают договор: ты берешь на себя пару дел-глухарей, а мы беседуем с соответствующими структурами. И уголовник мотает срок на хорошей зоне в качестве библиотекаря. Или преступнику обещают посодействовать при оформлении условно-досрочного освобождения. Бывает и по-другому. Отчаявшись упрятать за решетку опасного бандита, который умело организовал себе алиби, оперативники ухитряются подсунуть ему пакетик с героином и отправить-таки в заключение. Но такие нарушения закона случаются не часто, зато подавляющее большинство уголовников обожает твердить о «ментовском беспределе». Если послушать тех, кто находится на зоне, то они все белые ангелы. Наверняка и Федор Баландин из их числа.
Выйдя на свободу, он нанялся строителем и сейчас отделывает коттеджи. С Олесей он познакомился полгода назад, вскружил глупышке голову. Причем до такой степени, что девушка решила выйти за Феденьку замуж, а для начала привести его домой, познакомить с мамой.
В отличие от дочери мать не обделена умом и сообразительностью, поэтому она сказала Олесе:
– Чтоб его духу в моем доме не было! В загс отправишься через мой труп!
Олеся попыталась привычно закатить скандал, но мамуля, всегда исполнявшая капризы доченьки, проявила твердость и заявила:
– Ты еще несовершеннолетняя. Вас без моего согласия не распишут. Начнешь давить, отправлю к дяде в Воркуту. Уж он-то племяннице шахтерскими методами ум куда надо вколотит! Только бандита мне в зятьях не хватало! А если узнаю, что ты с ним спишь, мигом в милицию мерзавца сдам, и его за растление малолетних посадят.
Олеся притихла, но отношений с Федором не прервала. Домой Филимонова кавалера привести не могла, Федор же живет в вагончике вместе с девятью парнями, поэтому парочка устроила себе убежище на свежем воздухе. Баландин построил шалаш на задах деревни, и любовники проводили там свободное время. Все было хорошо до начала августа, а потом Олеся поняла, что беременна. Глупышка пришла в восторг и не преминула сообщить новость жениху.
– Теперь сыграем свадьбу, – ликовала Филимонова. – Иначе я буду мать-одиночка, а это, по стариковским понятиям, ужасный позор. Мамаше теперь некуда деваться! Собирайся!
– Куда? – уточнил Федя.
– Пойдем ко мне, хватит в шалаше прятаться, – радовалась Олеся, – устроимся с комфортом.
– Нет, – отказался любовник.
– Почему? – насторожилась девушка.
– Вид у меня не самый лучший, – опустил глаза Баландин. – Я прямо с работы, в джинсах, ботинки нечищеные, небритый. Произведу плохое впечатление, лучше нанесу визит в среду.