Стробоскоп Панова
Шрифт:
Гусеница действительно забыла, что хотела летать. Ещё она забыла, что когда-то ей нравилось греться на солнышке и играть, перепрыгивая с ветки на ветку. Как вкусны зелёные листья, гусеница тоже забыла, она привыкла питаться жёсткой древесиной ствола. Дерево так увлеклось воспитанием гусеницы, что не заметило, как пролетело время. Оно даже перестало замечать рощу.
Но однажды соседи радостно зашумели.
— Смотрите! — шелестели деревья, хлопая листьями. — Смотрите, какие они красивые!
— Тихо! Вы разбудите мою малышку! — возмутилось дерево, стоящее на отшибе, но
Они взмахивали крыльями, переливаясь в солнечных лучах всеми цветами радуги.
— Какие они красивые! — слышалось вокруг.
— Мелковаты, — скептически заметило дерево. — Когда моя гусеница станет бабочкой, то она будет намного крупнее и ярче ваших питомцев!
— А когда она станет бабочкой? — поинтересовались соседи.
— Скоро, — ответило дерево и представило, как все замрут в восхищении, увидев какую огромную бабочку оно вырастило.
В глубине ствола раздался громкий хруст и чавканье. Дерево прислушалось: звуки доносились откуда-то снизу, почти от самых корней.
— Какой же она стала большой и сильной, если прогрызла такое глубокое дупло! — воскликнуло дерево и посмотрело на свои сухие ветви. Листья пожелтели, сморщились и медленно опадали, хотя до осени было ещё далеко.
— Малышка, ты уже большая, и я разрешаю тебе отрастить крылья. Вылезай, я расскажу, как это сделать.
— Не хочу, — послышался из глубины дупла грубый голос.
— Но ты уже выросла, тебе пора учиться быть самостоятельной, — настаивало дерево.
— Зачем? — спросила гусеница.
— Чтобы летать!
— Ты ещё помнишь эти глупые сказки о крыльях? — гусеница расхохоталась — резко и неприятно.
— А ну-ка немедленно вылезай! — рассердилось дерево и привычно начало стыдить гусеницу:
— Ты плохая гусеница, потому что снова расстраиваешь меня.
— Ну уж нет, — возмутилась гусеница, — я хорошая! Я много ем, не высовываюсь на улицу и умею прятаться от врагов. Я всё делаю для того, чтобы ты не беспокоилось обо мне.
И снова раздались громкие чавкающие звуки. Дерево прислушалось и похолодело. Оно с ужасом поняло, что питомица добралась уже до самых корней. Дерево пошатнулось и взмолилось:
— Пожалуйста, скорее становись бабочкой и улетай! Я больше не могу кормить тебя!
— Если я вылезу, то меня может клюнуть птица. Или подует холодный ветер, и я простужусь. Это расстроит тебя, и ты будешь страдать, а я не хочу причинять тебе боль!
И гусеница продолжила свой непрекращающийся обед. Один за другим она перегрызала корни. Дерево шаталось, но молчало. Оно уже не могло говорить — не осталось сил. Опали на зелёную траву последние листья.
— Что с тобой? — обеспокоено шумела соседняя роща. — Чем мы можем помочь?!
Но в ответ раздался только тихий стон. Гусеница перегрызла последний корешок, и дерево медленно завалилось на бок.
А гусеница вдруг обнаружила страшную вещь — ей больше нечего есть! Она вспомнила, что недалеко растёт целая роща молодых и сочных деревьев.
— Там есть маленькие и тоненькие деревья с нежной листвой, есть большие и сильные, с огромными кронами, — мечтательно произнесла она скрипучим голосом и сглотнула слюну. — Столько вкусной еды в одном месте! Пора выбираться из дупла.
Поползла вверх по стволу, но вдруг с ужасом поняла, что дупло гораздо меньше её огромного, рыхлого тела. Она попыталась вонзить зубы в ствол, но мёртвое дерево стало твёрдым, словно камень.
— Мне плохо, — закричала гусеница, — помоги мне, дерево!
Дерево уже ничего не могло сказать. Единственным ответом на мольбу был треск сухих ветвей.
А над соседней рощей по-прежнему кружились бабочки, в густых зелёных кронах пели птицы, дружно подрастали молодые тонкие деревца. Роща разрослась почти до самой реки.
И только у подножья холма, там, где лежало сухое дерево, не выросло ни одного побега. Даже озорной ветерок, который так любил играть созревшими семенами, не уронил ни одного из них рядом со странной сухой корягой, внутри которой кто-то стонал и плакал...
***
— Такая вот грустная сказка, — вздохнул старик.
— Странное дерево и неправильная гусеница, — прошептал мальчик. Он давно проснулся и слушал, не пропуская ни слова. — Мне кажется, просто свершилась большая ошибка. Это из-за страха. Дерево просто боялось остаться одно. Сэр, вы придумали такую сказку, потому что сами совершали ошибки? — Детским умом он понял то, чего часто не могут понять загруженные сотнями проблем взрослые люди.
— Да, — ответил старик. — У меня было поместье, — он кивнул в сторону высокого здания, — но я соблазнился большими деньгами и продал всю землю. Это на ней сейчас стоит Институт Высоких Энергий. Как потом я узнал — единственное место в нашем мире, где работают их установки. Никакое другое бы не подошло. Если бы я отказался от продажи, предотвратил бы много зла. Но я думал только о себе.
— Зачем же вы тогда продали землю, если сожалеете об этом поступке? — поинтересовался Айвен.
— Нужно было заплатить за обучение детей, их у меня трое. Ещё вот Джипси — онасирота, я ей заменил и отца, и мать, погибших при крушении поезда. И моя Кэтрин Сесилия, — старик заметил непонимание в глазах мальчика и добавил: — Джипси. Я тебе уже говорил, что её полное имя — Кэтрин Сесилия? — маленький Айвен кивнул. — Так вот, она тоже учится в престижной школе. А ещё, я как то дерево из сказки боялся, что дети разлетятся и забудут старика. Боялся отпустить их. Я не сожалею о продаже, — сказал старик, как-то забыв, что разговаривает с маленьким мальчиком. — Просто в душе постоянно живёт ощущение большой ошибки.
— Не переживайте, — утешил его юный баронет. — Я сегодня тоже ошибся. Я пообещал маме, что всегда буду с ней, а сам испугался и сбежал.
Айвен вскочил, губы его сжались в тонкую линию, брови сошлись к переносице.
— Мне надо домой. Срочно! Может, я ещё успею исправить ошибку... — добавил он совсем тихо.
— Ты знаешь, как это сделать, — ответил старый тёзка мальчика, имея в виду обратный путь. — Закрой глаза, прислушайся к своему сердцу и сделай шаг назад.
Глава 7