Строматы. 1-7 Том

Александрийский Климент

На этом заканчивается первая книга наших Стромат, гностических заметок для памяти, посвященных истинной философии.

Книга вторая

I. Предварительные замечания

(1, 1) Поскольку Писание назвало эллинов ворами (Io. 10:8.) варварской философии, то следующей нашей задачей будет краткое прояснение этого обстоятельства. Мы покажем, что в своих сочинениях они не только копируют удивительные истории, которые открывает наше предание, но также и заимствуют важнейшие из наших учений и искажают все, что касается веры и мудрости, гносиса и научного знания, надежды и милосердия, раска­яния и воздержности и, наконец, страха Божьего, который является воистину средоточием добродетелей, ведущих к истине. (Тот же факт, что наши Писания намного древнее, уже было доказано;¹⁹⁶ (2) и мы привлечем в наших заметках все необ­ходимое и подходящее для демонстрации этого факта.) Мы проникнем во мрак варварской философии, всмотримся в ее символизм и загадочные образы, о которых особенно заботились ревнители древ­них преданий. И все это полезно, а лучше сказать, совершенно необ­ходимо разобрать

в целях познания истины.

(2, 1) Далее, исходя из предыдущего и опровергая возражения, выдвигаемые против нас эллинами, мы обратимся к анализу отдельных пассажей из Писания таким образом, что и иудей, если придется ему соприкоснуться с нашим словом, имел бы шанс перейти от того, чему он уже верит, к тому, чему еще не верит. (2) Затем совер­шенно естественно будет критически, но с любовью рассмотреть жизни известней­ших философов и созданные ими новые доктрины. Наша цель не отмщение нашим обвинителям. Ни в коем случае. Мы научились благосклонно относиться к проклинающим нас, даже если они распространяют о нас беспочвенные слухи. Наша задача состоит в том, чтобы обратить их. Может быть, критика со стороны варвара заставит устыдиться всех этих ученых мудрецов, и даст им возможность понять, какова действительная цена всем их хваленым учениям, из-за которых они оставляют отечество и, пере­плывая море, обходят далекие страны. (3) Дабы поубавить их спесь, следует показать им, что же именно они украли. Обсудим мы и то, что они якобы открыли «вглядываясь в себя»¹⁹⁷. Следовательно, нам надлежит перейти и к тому, что называется стандартным эллинским образованием, выяснив насколько и до какой степени оно полезно, коснувшись, далее, и таких наук, как астрология, математи­ка, магия и искусство заклинания, (4) то есть всего того, чем эллины хвалятся как величайшими познаниями. «Тот, кто обличает с дерзновением, бывает миротворцем.» (Притч. 10:10.)

(3, 1) Как это уже не раз отмечалось, мы не намерены упражняться в изящной эллинской словесности, признавая, что мы не достаточно подготовлены для этого. Красноречие необходимо лишь для того, чтобы отвлекать толпу от истины, подлинная же философия заботится скорее о смысле и понимании, нежели о словах. (2) По моему мнению, поборник истины должен стре­миться не к красоте стиля и тщательному выбору выраже­ний, но к наиболее точному выражению своей мысли. Ибо у тех, кто сосредоточен исключительно на способе выражения, предмет речи от внимания ускользает.

(3) Земледелец срывает розу, растущую среди шипов, не по­вреждая себя. Точно так же опытный ловец легко находит жемчужину в теле раковины. (4) Говорят, что мясо вкуснее у тех птиц, которые не слишком раскормлены готовой пищей и добывают пропитание себе сами, разгребая землю. (5) Подобным образом и человек, созерцающий вероятное и стремящийся к познанию истины, потерявшейся в эллинской аргументации, как истинные черты лица теряются за ужасной маской, должен приложить усилия для открытия ее. Ведь явилась же Герме сила и пообещала: «Все, что возможно тебе открыть, будет открыто.»¹⁹⁸

II. Путь к Богу лежит через веру

(4, 1) «Не надмевайся своей мудростью, — говорится в книге Прит­чей, — на всех путях познавай ее» (Притч. 3:5—6), «дабы она вы­ровняла пути твои; нога же твоя пусть не претыкается»¹⁹⁹. Он желает сказать этим, что все наши действия должны согласовываться с разумом и что из каждого учения надлежит усваивать лишь полез­ное и лишь его придерживаться. (2) Пути мудрости разнообразны, но все они выводят на путь истины, и этот путь есть вера. «Нога же твоя пусть не претыкается», — говорит он о людях, противящихся единому божественному промыслу. (3) Поэтому и прибавляет он: «Не будь мудр в собственных глазах» (Притч. 3:7.), следуя безбожным рассуждениям тех, кто противится Божественному управлению, но «бойся Бога единственно мощного»²⁰⁰, которому, следовательно, ничто не может противостоять. (4) В частности, отсюда явствует, что страх Божий — это путь, удаляющий от зла. «И уклонялся от всякого зла, — говорит он. — Такова заповедь Премудрости.» (Притч. 3:7.) Ибо «кого лю­бит Господь, того наставляет», заставляя страдать в процессе обучения, но в конечном итоге восстанавливая учеников в мире и нетленной вечности.

(5, 1) Итак, варварская философия, которой мы следуем, является совершенной и истинной. «Сам он, — говорится в книге Премудрости, — даровал мне неложное познание сущего, познать состав мира» и далее, до слов: «... и силу корней.» (Sap. 7:17—20) В этом высказывании содержится описание всей совокупности явлений мира физического. (2) Далее следует намек на то, что сюда включается и мир умопостигаемый: «Все сокровенное и явное познал я; научила же меня Премудрость — искусница во всем.» (Sap. 7:21.) (3) Процесс познания, при условии правильного руководства, ведет нас от искусницы во всем Премудрости, которая оформила весь мир, к самому творцу этого мира, существу непостижимому и неуловимому, вечно ускользающему от взора исследователя. (4) Но этот же Бог, сколь бы далеко не отстоял он от человека, удивительным образом находится в то же время и близ него. «Я Бог приближающийся», говорит Господь. (Ier. 23:23.) Далекий в своем существе (ибо как сотворенное может быть сродни нетварному?), он близок через свою силу, которая все объемлет. (5) «Если сделает кто что-нибудь тай­ное, я ли не увижу его?»²⁰¹ Мощь Бога постоянно присутствует, охраняя, благодетельствуя и руково­дя нами своею силой. (6, 1) Потому и Моисей, убедившись в том, что своею мудростью человек не в состоянии познать Бога, сказал: «Яви мне Себя Самого.» (Исх. 33:13.) И силился он проникнуть во мрак (Исх. 20:21.), где гремел глас Бо­жий, то есть туда, где пребывает неприступная и невидимая мысль всего сущего. Но Бога нет ни в облаке, ни в другом месте. Он за пределами пространства и времени и не объемлется свойствами тварных вещей. (2) Точно так же, его не найти ни в одной части, он ничего не содержит в себе и ни в чем не содержится, не может быть ограничен чем-либо или разделен. (3) «Какой дом построите мне», — говорит Господь (Ис. 66:1.). Даже и сам он не создал себе дом, будучи безграничным. И хотя небо называется его пре­столом, он все же не заключен в нем, но лишь покоится на нем, довольный делом рук своих.

(4) Очевидно, таким образом,

что истина сокрыта от нас, как это становится ясно в нашем случае и в дальнейшем будет доказано с помощью многих других примеров.

(7, 1) Нельзя отказать в похвале тем, кто желает узнать истину, и кто, по словам Соломона, «способен познать премудрость и наставле­ние, уразуметь слова рассуждения, усвоить сплетение речей, постиг­нуть правоту истинную» (Притч. 1:2—3) (признавая тем самым, что существует и иная справедливость, которой учат законы Эллады и различные философы, и которая не находится в согласии с истиной) (2) «и суд исправлять,» (имея в виду не судебные определения, но те здравые и разумные стандарты, которые мы должны иметь в себе) «чтобы дать беззлобным хитрость, дитяти же и юному — чувство и разумение, дабы прислушавшись к ним, мудрый» (то есть привыкший соблюдать заповеди) «будет муд­рее» (истинным гносисом), «разумный приобретет управление; уяс­нит он притчу и темное слово, речения мудрецов и загадки.» (Притч. 1:2—6) (3) Ибо вдохновляемые Богом и следующие за ними не учат тому, что ведет к ошибкам, и тем более не стремятся завлечь кого-либо в ловушку, подобно софистам, которые запутывают молодых людей своими хит­ростями, ни о чем истинном не заботясь. Носители Святого Духа исследуют «глубины Божии» (1Кор. 2:10.), то есть, истолко­вывают истины, сокрытые в образах пророческих писаний. (4) «Псов»²⁰² же, то есть людей, остающихся еще дикими зверями, допускать к святому непозволительно. Иными словами, завистливых, непостоянных и неверных, бесстыдно лающих на ветер, не следует допускать до чистого источника живой воды. (8, 1) «Пусть не расточаются у тебя воды из источни­ка твоего; на путях твоих да распространяются твои воды.» (Притч. 5:16.) «Большинство людей не внимательны к тому, что видят и, даже узнав, не понимают, но грезят», — говорит благородный Гераклит.²⁰³ (2) Не кажется ли тебе, что и он порицает этим неверующих? «Праведный мой от веры жив будет,»²⁰⁴ — говорит­ся у пророка. Говорит и другой пророк: «Если не уверуете, не уразу­меете.» (Ис. 7:9.) (3) Ибо каким образом душа вместит учение, если живущее внутри нее неверие противится усвоению его?

(4) Вера же, которую эллины осмеивают и считают делом пустым и варварским, есть свободное предвосхищение (prolhyi» e(kousio») и благочестивое согласие, или, по божественному апостолу, «осуществление ожидаемого, уверенность в невидимом; о ней более всего свиде­тельствовали древние; а без веры угодить Богу невозможно.»²⁰⁵ (9, 1) Другие же определяют веру как акт мысленного допущения неявного, наподобие доказательства, открывающего нам существование вещи хоть и неизвестной, но очевидной. (2) Итак, вера — это акт свободного выбора (proairesi»), поскольку она есть некое стремление, и стремление разумное. Но так как каждое действие начинается со свободного выбора, то выходит, что вера и есть основа всякого разумного выбора. И именно ею мы руководствуемся во всех наших делах, так как она указывает разумные поводы для деятельности. (3) Свободное преследование того, что представляется наилучшим — это и есть начало разумения. Выбор, если он непоколебим, является сильным импульсом, толкающим по направлению к знанию. Попечение о вере сразу же становится знанием, которое опирается к тому же на твердое основание. (4) Знание же ученики философов оп­ределяют как состояние, которое невозможно опровергнуть никакими рациональными доводами.²⁰⁶ Но, может быть, есть и другая основа истинного благочестия, кроме той, которая дается единственным наставником Логосом? Не думаю. (5) И Теофраст называет чувственное восприятие началом веры.²⁰⁷ Ибо через него первоэлементы достигают нашего разума и проникают в наш рассудок. (6) Итак, верящий Писаниям и имеющий вер­ное суждение, слышит в них голос самого Бога, свидетельство не­пререкаемое. Такая вера уже более не нуждается в доказательствах. Блаженны поэтому не видевшие, но уверовавшие. (Io. 20:29.) (7) Счастливы не внимавшие песням сирен, которым свойственно сверхъестественное влияние, захватывающее всех проплы­вавших мимо, подавляющее волю и заставляющее прислушаться к их песням.

III. Критика воззрений Валентина и Василида на веру и свободу выбора

(10, 1) Последователи Василида считают, что вера — это естественная предрасположенность (fusikhUn h(gou­ntai thUn pistin), которая, однако, базируется на избранности (e)piU th­j e)klogh­j). Вера позволяет достигать знаний (taU maqhmata), минуя доказательство, посредством разумного схватывания (katalhyei nohtikh»?). (2) Валентиниане оставляют веру таким простакам (toi­j a(ploi­j) как мы, себя же считают уже спасенными по природе через гносис, поскольку [от остальных родов] их отличает семя высшей природы, в них вложенное. [Гносис] отличается от веры, говорят они, как духовное от материального. (3) Далее, последователи Василида считают, что [сила] веры и [степень] избранности индивидуальны, и что степень избранности, которая имеет природу сверхестественную, определяет ту силу веры, которую каждый может достичь в этом мире. Дар веры, говорят они, пропорционален степени надежды каждого.

(11, 1) Но если вера есть естественное преимущество нашей природы, то она уже не есть дело добровольного и непринужденного выбора. Не верующий не несет ответственности и не может быть осужден по справедли­вости, ибо не по своей вине не верил. Различие между верой и неверием, далее, не может рассматриваться как законное основание для вознаграждения или осуждения, ибо и то и другое возникает из естественной и внутренней необходимости, предопределенной универсальной силой. В этом случае оказывается, что мы подобны неким неодушевленным марионеткам, всецело зависящим от сил природы, а значит желание наше, равно как и нежелание предопределены заранее силою необходимости. (2) Нет нужды тогда вдаваться далее в вопрос о том, что собой представляет это животное, наделенное желаниями, которое контролируются необходимостью и приводится в действие некой внешней силой.²⁰⁸ К чему тогда приведет раскаяние в неверии, за которым следует прощение грехов? Нет тогда и дара крещения, получаемого от Логоса, нет печати благословения, нет Сына, нет и Отца. И Бог становится ни чем иным, как слепым распределителем природных даров, нисколько не заботящимся о началах спасения и о вере, возникающей в результате свободного волеизлияния.