Студент в СССР 2
Шрифт:
Она скептически посматривает в сторону моей — «Какие вы, мужики, все нехозяйственные!» и тащит меня к кассе. Свекла, картофель, сметана, соленая селедка, печенье, мука, яйца и сливочный маргарин. Я решительно пресекаю её попытки заплатить за продукты. Все-таки идем в гости ко мне.
«Хм. Как бы походом в гости я этот процесс не назвал».
— Соришь деньгами, Караджич?
— Имею право! Заработал.
— Ну-ну!
Под маской безразличия она прячет свою неловкость. Ведь сама напросилась в постель к мужику. И обоим понятно, чем мы позже будем заниматься. Вот для этого, по её мнению, меня и следует сначала хорошенько покормить.
— Еще остались оладушки?
— На кухне посмотри.
Вставать совершенно лень. Приятная усталость разлилась во всех членах тела. Такая бывает после хорошей гормональной встряски организма. Мариша также здорово расслаблена, лежит, укрывшись под простыней. Она отчего-то в некоторой степени стесняется своего обнаженного тела. Мне становится любопытно:
— Ты как?
— Хорошо! — девушка улыбается. — Говорили, что это приятно, но я не думала, что до такой степени!
— Считай, что половой практикум студенткой Соколовой пройден! Давай зачетную книжку!
— Сволочь ты все-таки, Караджич!
— Знаю. Но в данном случае…
И вот тут Маринка показывает свой норов огрызаясь:
— Ты долго меня будешь этим попрекать! Или только парням все дозволено?
Я ловко увернулся от её тумака и побежал на кухню, вернувшись с порцией ленивой селедки под шубой и полной до краев тарелкой оладушек. Всё-таки женщина в доме — это приятно во всех отношениях!
— Да не гони, Мариш, все нормально! Если бы ты мне не нравилась, то нам не было бы вместе так жарко.
Соколова встрепенулась:
— А что, бывает по-разному?
— Конечно! Такое вовсе не зависит от красоты или темперамента. Тут, понимаешь, проблема в том, что тебе должно быть приятно сделать приятное мужчине. Если не соблюдать данный нюанс, то ничего не получится. Мы же прекрасно чувствуем, когда нас искренне хотят. Так что «делай, как все делают» в постели не прокатит. И притворяться, что вам хорошо также не стоит. Удовольствие должно быть взаимным.
Соколова молча переваривает кофе с печеньем и мои «мудрые» мысли.
— Получается, что женщина все равно в подчиненном состоянии.
— Отчасти да. Так устроена природа отношений. Мы же вышли из животного мира! Но в сексе при любом раскладе два дирижера! И если халтурят оба, то гармонии не будет. Но именно от женщины равновесие, как ни странно, зависит больше. Возьмем даже физическую составляющую. Это ты должна дать твоему любовнику понять, какая из поз тебе нравится, какие ласки приемлемы, а какие так себе. Опытный мужчина тебя сразу поймет и вам обоим будет хорошо. А дурак тебе и не нужен. Тебе муж в качестве любовника требуется, а не чужак любовник на стороне. Или у тебя иная точка зрения?
В полутьме не видно, но наверняка Марина сейчас краснеет.
— То есть все равно мужчина должен быть опытным.
— Ну или стремиться стать таковым. Знаешь, засунул, получил удовольствие и высунул — это путь к разбалансу в любых отношениях.
Блин, по идее такому должны учить в старших классах, когда так велика тяга именно к подобным сферам знаний. Но и у нас в будущем учили всему чему угодно, но только не тому, как жить в реальном мире. Сколько времени в итоге потеряно, судеб сломано, но воз и нынче там. Мы будем бояться, стесняться и жрать долбанные кактусы!
— Интересно ты рассуждаешь. Необычно так.
Соколова странно на меня посматривает. С таким вивисекторским интересом. Но надо отдать ей должное, где следует, девушка вовсе не стеснялась. Даже меня удивила. Вот что значит тяга к запретным знаниям! Да и лучше так, чем потом через собственные ошибки и вытекающие из них проблемы.
— Ты это к чему?
— Откуда такие глубокие познания в твоем возрасте?
— Ну… читал кое-что, просвещался. Разве это в СССР запрещено?
— Самиздат?
Я тут же соглашаюсь, а Марина успокаивается. Понятно, где еще советский гражданин может почерпнуть что-то запретное?
— Скажем так, это были не наши авторы.
Марина задумывается и начинает размышлять вслух. Она любит так делать. Мне же девушка внезапно становится интересна как личность. С такой и подружиться не грех. Блин, а дружбы у нас уже не будет. Вот и первый минус неразборчивых сексуальных связей.
— Знаешь, я даже согласна с тобой, что нам надо менять приоритеты в школе. Старшее поколение попросту не понимает современную молодежь. Они живут прошлым, что осталось позади навсегда. Хм, иногда, мне кажется, Сереж, что я общаюсь с хорошо пожившим человеком, но затем, — её маленькие пальчики пробегают по моей груди к животу и нагло тянутся дальше к мошонке, — я вижу твое тело и…
— И что?
Пальчики продолжают свою наглую работу. Умеет барышня, когда захочет. Я понемногу растекаюсь от ласк.
— А сколько ты можешь раз?
Я чуть не свалился с кровати. Ничего себе пошли вопросики. Плотоядно поглядываю на её груди:
— Давай, проверим. Ты же ученая, необходим лабораторный опыт.
— Мм, какое интересное предложение. Ты хочешь показать что-то новое?
— Ага.
«Ого! В первый раз наблюдаю в глазах Маришы лядский огонек. А девочка созрела!»
Нет, чертовски интересно заниматься таким делом с человеком, который, так-же как и ты, знает чего хочет. Никаких романтических соплей!
Глава 12 Это я удачно зашел
Мы, наконец, убрали сгнившие бревна срубного перекрытия и начали работать с породой. И вот здесь следует как раз быть настороже.
— Сань, осторожней! Там что-то виднеется.
Я прыгаю вниз с бровки и начинаю сам аккуратно действовать ножиком и щеточкой. Тут точно, что-то есть! Напряжение в воздухе растет с каждой секундой. Хоть сегодня вовсе нежарко, но я вытираю рукавом штормовки пот со лба. Неподалеку застыла в готовности Соколова, на её плече висит моя фотокамера. Она тут же опишет и оприходует под очередным номером находку, а я сниму для памяти. В этот раз мы ведем чрезвычайно подробный протокол. Отодвинутый от организации Романцев жутко обиделся и, не спросясь, укатил в город. Да всем уже и пофиг. Письмо от Липневского я привез, с ребятами договорился. А музейные работники больше зависят от Овсянникова. Так что всюду профит, а мне на хрупкие плечи руководство этого вертепа.